В Аргосе послы были приняты советом. Несмотря на уже полученный ответ дельфийского оракула, Аргос обещал союзу помощь на двух условиях: если Спарта дарует Аргосу тридцатилетнее перемирие и если Аргос будет командовать союзной армией наравне со Спартой. Послы от Спарты согласились поставить вопрос о перемирии на голосование спартанского народного собрания и в случае положительного решения передать Аргосу треть командования. Аргосский совет отверг предложение и приказал послам покинуть территорию Аргоса до заката. Вопрос о том, вступил ли Аргос в дружеские отношения с Персией, служил в древности предметом дискуссий; но в любом случае союзники понимали, что, если Ксеркс минует Истм, к нему, скорее всего, присоединится армия Аргоса. Критские полисы склонялись к союзу, но сперва обратились к дельфийскому оракулу и получили такой ответ, что немедленно отказались помогать материковой Греции. На Керкире послам обещали помощь. Но в момент кризиса керкирская эскадра из 60 кораблей еще не обогнула Пелопоннес; эта задержка породила подозрения, что керкиряне промедлили сознательно, чтобы не ссориться с Персией.
С Керкиры послы отправились к Гелону, правителю Сиракуз. Он обещал выставить большую армию, но лишь при условии, что Спарта уступит ему командование. Когда спартанский посол отказал, Гелон попросил хотя бы морского командования; но на этот раз отказал афинский посол на том основании, что если Спарта отказывается от командования над флотом, то оно должно перейти к Афинам. Тогда Гелон аннулировал свое обещание, и послы отбыли. Оставаясь нейтральным, Гелон отправил своего представителя Кадма с крупной денежной суммой в центр нейтралитета, Дельфы. В случае победы персов Кадм должен был вручить Ксерксу и деньги, и землю с водой – знаки покорности.
Весной 480 г. союзники собрались на Истме. Их организация обретала форму. Ядром, вокруг которого она строилась, был Спартанский союз – «Лакедемоняне и их союзники». Геродот дважды подчеркивает этот факт: сначала, когда описывает визит послов к Гелону и переговоры о союзном командовании, а затем, когда Афинам предложили сепаратный мир и Спарта от имени своего союза обещала убежище афинским гражданам. Поскольку инициатива, безусловно, находилась в руках Спарты, ее могло одолевать искушение воспользоваться существующими организационными структурами своего союза. Однако ясно, что она этого не сделала, потому что союз греческих государств, в котором она играла ведущую роль, имел другую структуру и срок действия. Если Спартанский союз имел два совещательных органа – само Спартанское государство и совещание спартанских союзников, то политику Общегреческого союза против Персии определял единственный орган – совещание, на котором каждое союзное государство было представлено выборными депутатами (probouloi) и имело лишь один голос, а решения совещания были обязательны для всех его членов. За исключением предварительной встречи, совещание собиралось не в Спарте, а на Истме. В отличие от Спартанского союза объединенное командование не переходило автоматически к Спарте; решение по этому вопросу принимало совещание. Тот факт, что Спарта не пыталась расширить рамки собственного союза и утвердить свое превосходство, а предпочитала обращаться с другими государствами на равных и позволить им самим выбрать вождя, является выдающимся примером ее дальновидной политики. Защитница греческой свободы проявила полное уважеение к свободе всех своих союзников.
Новая организация называлась «Греки» или, как мы называем ее, Общегреческий союз, с общегреческим совещанием в качестве административного органа. Потенциально участвовать в нем могли все греки, но реально лишь те, кто поклялся защищать Грецию от Персии. Функции совещания были весьма широки. Оно вырабатывало общую стратегию, назначало главнокомандующего, заведовало распределением войск и денежных средств. Оно поклялось бороться против государств, вставших на сторону персов, налагало на них наказание и призывало конкретных коллаборационистов на свой суд. Оно назначало послов для переговоров с другими государствами и приносило жертвы от имени «Греков» из военной добычи. Таким образом, эта организация действовала в военной, дипломатической, финансовой, судебной и религиозной сферах. Если греческому миру суждено было объединиться, то Общегреческий союз и его совещание могли послужить моделями, выражающими греческое единство.
Количество государств, признанных в качестве членов союза, после битвы при Платее достигло 31, а их названия под заглавием «Нижеследующие участвовали в войне» были написаны на бронзовом постаменте из трех змей, установленном в Дельфах. Водруженный на постамент бронзовый треножник стал даром греков из первой военной добычи, захваченной у персов. Порядок, в котором перечислены государства, вероятно, соответствует порядку, в котором они вступали в Общегреческий союз: лакедемоняне, афиняне, коринфяне, тегейцы, сикионцы, эгиняне, мегаряне, эпидаврийцы, орхоменцы, флиасяне, трезенцы, гермионеяне, тиринфяне, платейцы, халкидяне, стирейцы, элейцы, потидейцы, левкадцы, анакторийцы, китносцы, сифносцы, амбракиоты и лепреаты[28]. Некоторые из них вступили в союз позже; были и другие, участвовавшие в союзе, но не числившиеся в нем в 479 г.
Самыми влиятельными членами союза были Спарта, возглавлявшая собственный союз; Афины со своими халкидскими клерухами и близкими союзниками Платеей и Феспиями; Коринф с некоторыми колониями – Потидеей, Левкасом, Анакторием и Амбракией. Основным поставщиком армии был Пелопоннес, а флота – государства Саронического залива. Эти факты некоторым образом повлияли на стратегию греков в будущей кампании. Развернутые греками силы доходили до 40 тысяч тяжелых пехотинцев и 70 тысяч легких пехотинцев; но, поскольку Фессалия перешла на сторону персов, их кавалерия была ничтожна. Соответствующие морские силы насчитывали около 400 трирем и намного меньше пентеконтер. С самого начала греки знали, что персидская армия и флот гораздо больше. Поэтому они намеревались удерживать узкие проходы, где численное превосходство врага не имело такого значения; кроме того, они должны были выбрать на суше такие позиции, чтобы их войско не могла окружить сильная персидская конница.
Планируя общую организацию, Общегреческое совещание не упускало из виду недавний опыт. Принятая система командования учитывала уроки Ионийского восстания и Марафонской кампании. Верховное командование на суше и на море находилось в руках Спарты; та назначила во главе армии и флота по одному военачальнику. Они должны были принимать решения в рамках стратегии, намеченной Общегреческим совещанием. Его приказы распространялись на войска всех союзников. Каждое союзное войско возглавлялось единоплеменным командиром, но такие местные особенности, как поочередное командование десяти стратегов у афинян, отменялись. Верховный главнокомандующий – спартанский полководец или флотоводец, – как правило, выслушивал мнения командиров союзных войск, собравшихся на совещание; но ему не требовалось их одобрения для принятия решения. Такая система командования обладала большими практическими преимуществами. Она позволяла координировать комбинированные сухопутно-морские операции, проводить последовательную стратегию и быстро принимать решения. То, что тридцать полисов безоговорочно согласились передать свои войска под командование Спарты, дает некоторое представление об их здравомыслии и престиже спартанцев.
Пока в Коринфе шло совещание, Ксеркс шел от Сард к Геллеспонту. Фессалийские полисы, несогласные с проперсидской политикой Алевадов из Ларисы, послали на совещание своих представителей, прося союзников оборонять Темпейское ущелье, ведущее из Македонии в Фессалию. Фессалийцы обещали участвовать в обороне; если же на север не будут посланы крупные силы, они не удержатся и будут вынуждены помириться с Персией. Совещание решило удовлетворить просьбу фессалийцев. К Галу в южной Фессалии морем было переправлено 10 тысяч гоплитов под командованием спартанца Эвенета; афинский контингент возглавлял Фемистокл. От Гала греческое войско прошло по равнине и заняло узкое Темпейское ущелье; там к нему присоединилась фессалийская конница – сильнейшая в Греции. Однако греки выяснили, что Темпейское ущелье можно обойти по перевалу через Перребию. Кроме того, скалистое побережье, лишенное гаваней, было непригодно для взаимодействия с флотом. Наконец от Александра, царя Македонии, прибыли послы с советом отступать, прежде чем персидская армия и флот окружат и уничтожат греков. Через несколько дней греческое войско вернулось к Истму.
Стратегически это было разумное решение. У греков не было сил удерживать три или четыре перевала, по которым мог пройти враг, а их флот не предотвратил бы высадку персидских войск к югу от Темпейского ущелья. Равнины Фессалии идеально подходили для действий вражеской кавалерии, которая численно превосходила фессалийскую конницу и могла отрезать отступление греков. Однако с политической точки зрения решение оказалось неудачным. Когда Ксеркс прибыл в южную Македонию, послы сообщили ему о подчинении фессалийцев и их соседей (долопов, энианцев, перребов, магнетов, фтиотидских ахейцев и малийцев), локрийцев и беотийцев, за исключением Платеи и Феспий. Из всех областей севернее Аттики не покорилась только Фокида. Таким образом, первый ход греков был неверным. Если бы они сразу заняли выбранную впоследствии позицию у Фермопил, то, возможно, сохранили бы поддержку некоторых племен центральной Греции и избежали бы позорного отступления без боя. Все, что союзники смогли сделать в сложившихся обстоятельствах, – поклясться посвятить Аполлону Дельфийскому каждого десятого человека из тех греческих государств, которые добровольно перешли на сторону Персии.
