Предупрежддение оказалось уместным. В течение всего дня пехотинцы – мидийцы, кассийцы и даже персидские «бессмертные» – волнами накатывались по проходу, и их изрубленные тела устилали землю. Они оказывались бессильны против более длинных копий и тяжелых доспехов греческих гоплитов, особенно спартанцев, которые отступали, совершали поворот кругом и снова шли в атаку с почти парадной четкостью. Свою конницу Ксеркс вовсе не мог использовать, но надеялся, что непрерывные атаки его пехоты в конце концов сокрушат защитников. Персидские атаки безуспешно продолжались весь следующий день, греческие отряды посменно держали оборону. Вечером Эфиальт, грек из Малиды, сообщил Ксерксу о горной тропинке. Взяв его в проводники, командир «бессмертных» Гидарн выступил из персидского лагеря примерно в то время, когда в лагере зажигали огни.
Флот в течение этих двух дней также вел сражение. Когда ближе к вечеру греки начали наступать, персидский флот вышел на середину пролива. Перед численно превосходящим врагом греческие корабли выстроились в круг, кормами внутрь, а носами наружу, чтобы не дать персам зайти с тыла. Когда персидский флот окружил их со всех сторон, греки пошли на таран. Сражение было жарким, и его исход оставался неясен, когда наступила ночь и флоты вернулись на свои прежние позиции. В начале ночи над горой Пелион разразилась буря с грозой и проливным дождем. Ураган дул с юга, неся трупы и обломки кораблей с середины пролива к персидской стоянке. Этот же шторм разметал и отряд из 200 трирем, который обогнул мыс Герест и направлялся к Эвбейскому проливу. В темноте и под шквальным ливнем все до единого корабли разбились о скалистый берег Эвбеи. На следующий день новость об этой катастрофе, приключившейся с персами, прибыла к грекам одновременно с подкреплением из 53 афинских кораблей. Вероятно, их команды были набраны из последних людских резервов Афин. Они прошли по Эвбейскому проливу, не подозревая о приближении персидского отряда, а ночь переждали около Халкиды. Вечером греческий флот атаковал снова и до темноты потопил немало киликийских судов. Однако персы попрежнему превосходили греков по количеству кораблей, и Ксеркс запланировал атаку на полдень следующего дня.
На третий день в горах над Фермопилами только-только занимался рассвет, когда фокийцы услышали шорох опавших дубовых листьев и схватились за оружие. Осыпанные градом стрел, они отступили выше в горы и приготовились биться до конца. Но Гидарн и его «бессмертные» прошли мимо и начали поспешный спуск к Алпени. Леонида о приближении персов по горной тропинке еще ночью предупредили перебежчики. Когда он созвал командиров союзных отрядов на совещание, эту новость подтвердили часовые, на рассвете прибежавшие с горы. Мнения на совете разделились. Леонид приказал союзникам отступать, так как позиция у Фермопил фактически была потеряна, но спартанцы и фиванцы остались. Феспийцы и прорицатель Мегистий из Акарнании отказались подчиняться приказу об отходе. Они остались и погибли с Леонидом. Прочие успешно отступили в горы.
Леонид, зная о возможной атаке «бессмертных» с тыла, повел своих людей к самому узкому месту прохода. За час или два до полудня, когда пехота Ксеркса приготовилась к атаке, Леонид разместил войско на открытом месте перед этой тесниной и вступил в сражение с персами, которых подгоняли вперед плетки командиров. Тех, кто не погибал от руки греков, затаптывали следующие шеренги, и так уничтожались ряд за рядом. Вскоре у греков сломались копья, и они стали сражаться мечами. Леонид погиб, и над его телом трижды разгоралась схватка, пока греки не оттащили его назад. К тому времени уже приближались Гидарн и «бессмертные». Греки организованно отступили по ущелью за стену, заняв последнюю позицию на холмике. Там фиванцы подняли руки и сдались, отдавая себя на милость персов. Оставшиеся сражались до конца, окруженные со всех сторон и погибшие под градом метательных снарядов.
По приказу Ксеркса тело Леонида было обезглавлено и повешено на кресте. Остальных мертвых захоронили, а фиванцев заклеймили царским знаком. После окончания войны Дельфийская амфиктиония воздвигла спартанцам памятник с надписью: «Путник, расскажи лакедемонянам, что мы полегли здесь, исполнив их волю».
В полдень того же дня пошел в атаку персидский флот. Поскольку греческие корабли неподвижно стояли у Артемисия, персы выстроились полумесяцем, чтобы обогнуть вражеские фланги. Тогда греческий флот вышел навстречу и вступил в сражение. В общей тесноте персидские корабли часто таранили друг друга, но в целом битва привела к тяжелым потерям в людях и кораблях с обеих сторон. У персов особенно отличились египтяне, у греков – афиняне, среди которых самым решительным капитаном проявил себя богач Клиний, отец Алкивиада. К вечеру, когда флоты разошлись и половина афинских судов была выведена из строя, Эврибиад получил новости о падении Фермопил. Флотские командиры провели совещание на берегу и решили отступать. Как обычно, были разожжены костры, на них моряки жарили скот эвбейских поселян. В темноте флот отчалил: первыми коринфяне, последними афиняне. На рассвете персы увидели, что Артемисий покинут. Они вошли в пролив, грабя прибрежные деревни, и увидели многочисленные надписи, выбитые на скалах по приказу Фемистокла. Эти надписи призывали ионийцев и карийцев дезертировать, а если это невозможно, сражаться за персов в полсилы. Такой искусной пропагандой Фемистокл готовил почву для следующего сражения.
Когда Ксеркс продолжил наступление, на поле боя осталось лежать около 20 тысяч отборных персидских пехотинцев. В бурях и трех сражениях погибла или была повреждена половина его флота. Греки продемонстрировали свое качественное превосходство и в людях, и в кораблях. У Фермопил погибли 4 тысячи греков, из них половину, повидимому, составляли илоты, прислуживавшие спартанским гоплитам. Греки не бросили у Артемисия свои поврежденные корабли и трофейные персидские суда, из которых 30 были захвачены в первый день, а взяли их на буксир. Они были полны решимости продолжать борьбу, ведь теперь они не только убедились, что боги моря и ветров на их стороне, но и выдержали лишь частью своих сил натиск всего персидского флота. Приз за доблесть был присужден афинянам, которые, по словам Пиндара, под Артемисием «заложили блестящий фундамент свободы».
4. Саламинская битва
Персидская армия наступала через Дориду в опустошенную Фокиду, население которой искало убежища на вершинах горы Парнас. Спустившихся в Беотию персов ждал теплый прием в полисах, перешедших на их сторону. Платейцы, предупрежденные согражданамиморяками, которые высадились в Халкиде и по суше добрались домой, успели спастись. Однако и Платея, и Феспии были сожжены. Отдельный отряд персидской армии направлялся к Дельфийскому святилищу. Узнав об ограблении и сожжении храмов Фокиды, дельфийцы обратились за советом к богу и получили ответ, что он способен защитить свою собственность. Они едва успели разбежаться при приближении персов. Тем, вероятно, приказали не трогать храм, поскольку с персидской точки зрения оракул соблюдал нейтралитет, если не сказать больше, а персы, как продемонстрировал Датис на Делосе, старались проявлять уважение к основным центрам культа Аполлона. Но когда персы проходили под нависшими утесами, приближаясь к безмолвному святилищу, над их головами внезапно разразилась гроза.
Загремел гром, перекатываясь между скал, во мраке вспыхнула молния, от верхних утесов откололись две глыбы и упали на персов, убив немало людей. Остальные бежали. Они, как и греки, верили, что те бури, которые отправили множество их кораблей и моряков на дно моря, насланы богами.
Тем временем греческий флот встал на якорь в Саламинском заливе. Общегреческое совещание решило не удерживать у Парапотамий или Херонеи проход в Беотию, которая перешла на сторону персов, и не пытаться оборонять Аттику, которая была беззащитна перед морскими десантами, а построить стену поперек Истма и удерживать ее изо всех сил. Эта задача была поручена народам Лакедемонии, Аркадии, Элиды, Коринфа, Сикиона, Эпидавра, Флия, Трезена и Гермионы; полисы Арголиды и Ахеи сохраняли сомнительный нейтралитет. Одновременно с удержанием Истма совещание решило расположить весь флот в Саламинском заливе (рис. 18). Эта позиция в одном отношении превосходила позицию у Артемисия: входы в залив были так узки, что, если бы персы атаковали, они не смогли бы сразу ввести в дело все свои корабли. В остальных отношениях она соответствовала артемисийской позиции: флот имел береговую базу на острове, который удерживали греки, и защищал подступы к Истму, не давая возможности персам высадить десант в тылу греческой армии. Резервный флот, собиравшийся у Трезении, также присоединился к основным силам у Саламина. Командовал войсками на Истме Клеомброт, брат Леонида, а саламинским флотом – спартанец Эврибиад. Он остался на своей должности, потому что под Саламином требовались те же самые качества – стремление сразиться с врагом и способность вести за собой командиров союзных контингентов.
