Праотец Ману является родовым героем всех людей. Но Ману встречается только у индусов, и вследствие этого он вырисовывается как прообраз жреца. Он впервые принес жертву и развел огонь; он встречается вместе с древними жреческими фамилиями, и он же провозглашает священный закон. Ману выступает не только в роли Адама, но и в роли Ноя, так как он один спасся от потопа и впоследствии со своей дочерью сотворил род человеческий.
Совершенно вне всякой исторической или легендарно-исторической связи стоят "отцы", которые пользуются настоящим культом, "питары", являющиеся чисто анимистическими, живущими в земле духами или привидениями. Об этих духах известно лишь, как им поклонялись; но из этого культа нельзя вывести никакого ясного представления об их бытии или сущности.
Культ
Постоянно возраставшим своим значением божества Агни и Сома были обязаны своей связи с жертвоприношением. Ибо религия вед является прежде всего и главным образом религией жертвоприношений. "Жертва – сердцевина мира", и все, на чем покоится жертва, неизменно побеждает в развитии религиозной борьбы. По сравнению с жертвоприношением сами боги имеют лишь второстепенный интерес, являются почти чем-то побочным; в конце концов, и их мыслят как приносящих жертвы, и только благодаря этому они и могут проявлять свою власть.
Как и боги, люди связаны с жертвой; это центр их отношения к богу и средство для поддержания жизни; не только повседневная жизнь и все важные случаи освящаются и благословляются жертвой, но все существование, даже со стороны чисто физической, обеспечивается только жертвой.
По первоначальному своему характеру жертва, по ведам, была всецелым пиршеством богов. Огонь, приготовленная жертва и песнопения приглашают или низводят на землю богов; им предлагают занять место на священной траве, разбросанной перед алтарем, и туда приносится в изобилии все, что только может доставить удовольствие бессмертным: печенья из ржи и риса, молоко и масло, жир и мясо жертвенных животных и прежде всего сома, драгоценный жертвенный напиток. Высоких гостей услаждали также всякими ароматами, музыкой и танцами, не говоря уже о красноречии поэтов.[7]
Так, прилагались все усилия, чтобы добиться благорасположения божественных сил; но эта усиленная любезность и гостеприимство не были лишены эгоистических соображений. Ожидали, что и боги покажут себя и в той же мере отплатят тем, кто принес им жертву, что они защитят их от врагов и демонов, от болезней и дурной погоды, что они дадут им богатство, славу и высокое положение, даруют детей и скот и долгую жизнь. Жертвами также стремятся получить и отпущение грехов. Но об истинных этических дарах нет и речи. Всего этого ожидают и даже требуют. Это краткая формула ведической жертвы: "Вот масло – где же твои дары?" И совершенно как при торговой сделке перечисляется, что именно требуется от богов взамен принесенных жертв.
Такой же характер носят и сопутствующие жертвоприношениям молитвы – большинство религиозных песен Ригведы, которые первоначально являлись прологом большого жертвенного торжества. Молитвы редко творятся из чувства благочестия или религиозного рвения, никогда – из чувства смирения: они исходят из желания сохранить внешние блага или отвратить несчастия. Мы находим лишь слабые следы благодарности: слово "благодарить" вообще отсутствует на языке вед.
Туземные типы Бомбея
Поэт или жрец в хвалебном гимне, помимо интересов своего нанимателя, не забывает и своих собственных интересов. Льстивая просьба о вознаграждении звучит во многих песнях: "Если бы я, о Индра! был бы так же могуществен, как ты, то, о всещедрый, я богато одарил бы певца; я не допустил бы его до бедствия и пришел бы на помощь тому, кто изо дня в день меня превозносит".
Более серьезной стороной ведических жертвоприношений был искупительный характер жертвы. Из описания отдельных жертвоприношений можно видеть, как усердно старались искупить грехи и как поверхностно это проделывалось.
Жертвы приносились в доме или на открытом воздухе; смотря по своему характеру (частному или официальному), различались жертвы с одним огнем или тремя огнями. Постоянно употребляемым был огонь домохозяина, священный огонь очага; другие два были: "жертвенный огонь", зажигавшийся в честь богов, и "южный огонь", зажигавшийся в честь духов умерших и демонов. Этот огонь, прогоняющий дьяволов, носит совершенно примитивный характер и является, по-видимому, наиболее древним. Он, по всей вероятности, сохранился в иранском культе и достиг там большого значения. Добывание жертвенного огня совершалось посредством трения кусков дерева; огонь очага, торжественно разводимый отцом при основании домохозяйства, снабжал обыкновенно огнем и остальные два алтаря, на нем же приготовлялись и жертвенные кушанья.
Небольшие семейные жертвоприношения, во время которых зажигался только один огонь, совершались самим хозяином дома; они состояли большей частью в разведении огня и варке кушаний, предлагавшихся богам, отчего они и получили название "пищевых жертв", и значение их было невелико. Хозяин дома (принадлежавший к трем первым кастам) был волен совершать самолично и публичные жертвоприношения, но по причине сложного ритуала последние совершались, как правило, жрецами, по приглашению и за счет жертвователя. В обряде жертвоприношения принимали участие: хотар (жертвователь), читавший молитву, удгатар (певец) и адхварью (служитель), приводивший в исполнение практическую часть. Весь процесс происходил под надзором верховного жреца, брахмана. Последний должен был знать наизусть ритуал (все три веды) и соблюдать точно все обряды, дабы не вышло ошибки, которую немедленно следовало исправить, иначе все жертвоприношение могло потерять силу.
Весь процесс состоял из системы многочисленных и сложных обрядов, совершавшихся с большой тщательностью и в определенном порядке. Одна только подготовка к жертвоприношению была уже огромным трудом. Место жертвоприношения должно было быть вычищено, алтарь воздвигнут и обведен защитными бороздами. Особое значение имели высекание огня и установка очага. Все приготовление жертвенных кушаний сопровождалось церемониями, от доения коров и молотьбы зерен до обстоятельного разрезания и варки жертвенного мяса; главной торжественной частью этих приготовлений было выжимание сомы. Жрецы должны были обмываться и натираться маслами, одеваться и подпоясываться и в течение всего времени обряда соблюдать бесчисленные предписания касательно размеренных шагов и положения тела, относительно расположения стран света, определенной смены жертвенных возгласов и таинственного молчания, к чему присоединялась еще трудная задача произносить песни и изречения без малейшей ошибки и при соответствующих действиях.
Но и жертвоприноситель при этом тоже не оставался без дела. Он вместе с супругой должен был подготовиться к священному действию, старательно выполнив обряд очистительного посвящения, которое состояло, прежде всего, в омовении, посте и супружеском воздержании и начиналось за день до этого; к этому прибавлялось еще стрижка бороды и волос. При больших жертвоприношениях это освящение бывало очень сложным и требовало длительной подготовки, выполнявшейся с крайней строгостью, "пока жертвоприносящий не похудеет", "пока у него не потемнеет в глазах", "пока у него останется только кожа на костях". И это могло затягиваться на целый год.
Отдельные жертвоприношения. Простейшей формой официальной жертвы была огненная жертва (агнихотра), которая приносилась каждый день утром и вечером и находилась в связи со всеми большими жертвоприношениями. Присутствующие благовейно стояли перед зажженными тремя огнями или делали поклоны. Материальную сторону составлял дар в виде горячего молока.
Каждые 14 дней приносилась жертва новолуния или полнолуния. Церемония, посвященная этому, типична и повторяется при всех больших жертвоприношениях. Здесь в дар приносились пироги и печения; струи масла лились на огонь, и для жертвователя и жрецов устраивалась совместная трапеза.
Еще пышнее были большие жертвоприношения в начале трех времен года: весны, сезона дождей и осени. Добывание и разжигание нового огня в начале этих периодов имело символическое значение. Во время праздника по случаю начала периодических дождей готовили из теста и шерсти фигуры барана и овцы – очевидно, с претензией на увеличения стад. Подобные символические действия и образные представления часто повторяются при жертвоприношениях. Особенно много даров получали при этих обрядах в начале дождливого времени Маруты, боги ветра, и водяной бог Варуна.
Жертвы из первого сбора приносились во время жатвы ячменя и риса (однако не в виде благодарности). На поворотных пунктах года, во время обоих солнцестояний и при начале дождей, уже закалывался козел, которого разрезали на части, варили и распределяли между богами и людьми. Жирный сальник здесь, как и в других культах, часто отдавался богам.
