Но эти два обряда существовали в разные времена: погребение – по-видимому, более примитивная форма – было вытеснено сожжением, хотя следы его продолжали существовать и в более позднем ритуале. Хотя огонь поглощал трупы, к Агни все-таки обращались с просьбой не наносить вреда покойнику. Точно так же мы встречаем просьбу, чтобы земля, которая затем примет кости, не ложилась тяжестью, а была легка. Покойник, следовательно, как бы продолжает существовать в золе.
Соответствуя двойственности этих обычаев, представления о существовании после смерти тоже идут по двум различным направлениям. Продолжение жизни кажется само собой разумеющимся, и всегда подчеркивается, что человек отправляется к предкам; различие мнений проявляется только в вопросе о том, как и где протекает эта загробная жизнь. Из обряда жертвоприношения в честь теней умерших можно сделать вывод, что в земной сфере находится какое-то место, где души имеют свое место пребывания. Возможно, оно находится в неведомой, далекой сказочной стране, но скорее всего, это место расположено в земле или под землей, ибо когда вызвали тени умерших, то вырывали ямы в земле, куда складывали кушанья, предназначенные для них. Здесь, в лоне земли, основал когда-то свое царство царь мертвых, Яма. Он первый из умерших людей отправился в то место, чтобы подготовить место пребывания для смертных; там находится первое жилище отцов, оттуда они следят за жизнью своих детей и посылают им помощь, утешение и совет.
Но подобное представление об аде существенно меняется, как только ведическая вера достигает полного развития. С появлением светлого мира богов и почти одновременным введением обряда сжигания трупов в религию проникли также более отрадные представления о загробной жизни: "…туда, где свет никогда не гаснет, где самые сокровенные небесные недра и где струятся вечные воды, туда, где обитают радость и веселье, дружба и счастье, где все желания находят себе исполнение, – туда, в вечное бессмертие, отведи меня, о, Сома!" В этом светлом мире находится царство Ямы; здесь он властвует вместе с Варуной, окруженный пышностью и великолепием; сюда приводит мертвецов спутник душ Агни (или Пушан), здесь встречают их предки.
Человек, на долю которого выпадает это небесное блаженство, никогда не представляется только в виде тени или души. Он получает свое старое тело, только в усовершенствованном виде, в котором не остается ничего болезненного или увечного. И лицо он получает обновленное, не изможденное никакими земными заботами. Там много коров, страна изобилует молоком и маслом, медом и всем, что есть хорошего, там хватает власти и благосостояния для каждого. Там в небесах родители увидят детей своих и люди безгрешными предстанут перед Варуной и Адити.
Чтобы удостоиться этого блаженства, надо, конечно, быть хорошим и справедливым, храбрым на войне и верным в мире и, прежде всего, послушным богу, ревностным в жертвоприношениях и щедрым по отношению к жрецам.
Кто дурен, зол и скуп на жертвы, тот попадет в ад, в темный карцер внизу; туда попадают также и те, кто соблазнил девушку, не имеющую братьев, неверные жены и те, кто соблазняет жен брахманов. Кто плюет на брахмана или насмехается над ним, тот будет сидеть в потоке крови и есть волосы, – представление об аде очень скудны и туманны, они скорее носят характер случайной угрозы, чем важной части религиозной системы. О конце света или восстановлении мира, о Страшном суде в ведах мы не находим ни слова. Последней мыслью ведического индуса является забота о будущем отдельной личности: в этом отношении он уже освободился от верования первобытных народов в продолжение существования в виде привидений, но не смог подняться выше эгоистических надежд полуцивилизованных людей.
Кашмирские ворота и дворец, известные по истории мятежа сипаев
Касты. Жизнь жрецов. Жреческие божества
Время появления новейших вед и первых произведений после ведического периода, называемое обыкновенно брахманским, представляется для нас во всех отношениях более ясным, чем собственно ведическая эпоха. Источники, касающиеся брахманизма, детально знакомят нас как с жизнью и деятельностью жрецов (об этом существует множество ритуальных книг и домашних правил), так и с общественной жизнью и образом мыслей образованных классов (эту информацию мы черпаем в книгах законов и обширной философской и научной литературе).
И дух времени сам по себе стал легче для понимания; неустойчивость первоначального развития культуры исчезла, жизнь народа вошла в безопасную и удобную колею и продолжала мирно протекать по намеченному руслу. В политическом и социальном, отношении формы общественного устройства были твердо установлены, культ вполне выработался и долгое еще не нарушался дальнейшим развитием религиозных идей.
В новый ведический период, во время расцвета древнего брахманизма, начинает сильно проявляться деление на касты. Брахман изучает священное знание, совершает жертвоприношение и предается размышлениям, вполне удовлетворенный своим умственным превосходством. Кшатрия, воин, ведет княжескую или дворянскую жизнь, пользуясь почестями и материальным благополучием, и если его не отвлекает война или если он сам не пожелает вдруг совершить какое-либо богоугодное дело, он проводит время в охоте или конских бегах, среди разгула и веселья. Жизнь вайшьи протекает в обычных обывательских занятиях; в качестве земледельцев и скотоводов, плотников и кузнецов, гончаров и ткачей, моряков и торговцев вайшьи чувствовали себя подчиненными двум высшим кастам и не осмеливались равняться с ними, но в свою очередь взирали с величайшим презрением на плебея, шудру. Последний находил себе пропитание занятиями в должности слуги, нередко, впрочем, и в качестве торговца, он пас стада и молился своему Пушану; в религиозных церемониях высших каст он может принимать участие только в качестве постороннего зрителя. Вообще, каждая каста имеет своих особых богов: так, Индра является преимущественно богом кшатрии, Рудра – богом вайшьи, кастовыми богами жрецов являются Агни, Браспати и т.д.
Бенарес
Столь выгодное жрецам общественное устройство было объявлено ими божественной установкой и объяснено мифологическими причинами. Брахманы вышли из головы Брахмы, воины – из его рук, купеческое сословие – из его бедер, а шудры – из его ног. Или говорили, что когда-то все люди были брахманами, а другие касты возникли по причине вырождения.
Историческим основанием кастового устройства могло служить постепенное разделение труда. Но, несомненно, тут влияли и этнологические условия. Слово "варна", обозначающее касту, означает также цвет кожи; из этого можно заключить, что угнетаемые шудры являлись остатком некогда побежденного племени: парии, находившиеся вне всяких каст и еле признаваемые за людей, по сути, дети от смешанных браков.
Брахманы вели замкнутую, связанную с утомительными обязанностями кастовую жизнь. Изучение вед, которое велось исключительно устным путем и доводилось до виртуозности, происходило чисто школьным способом. Уже с семилетнего возраста ученик-брахман должен был поступить к своему учителю и путем ежедневных уроков и беспрестанных повторений усваивал веды шаг за шагом. Он работал у учителя слугой, делая всю домашнюю работу. Он топил печи и готовил кушанья, вытирал и массировал наставника после купанья и подносил ему воду для полоскания рта и зубочистку во время обеда.
Манменка-гат в Бенаресе
Площадь в Бенаресе в праздничный день
Эта была первая из четырех ступеней, которые должен был проходить каждый движа (дважды рожденный – таково было название брахманов).
По окончании учебы ученик брил голову (только на темени оставляя косичку), после чего переходил на вторую жизненную ступень, выполняя в качестве домохозяина "обязанность относительно отцов" (рождение сыновей). Одновременно он начинал выступать в качестве жертво-приносителя.
После ступени "отца семейства" следуют две другие: ступень отшельника (ванапраста), в которой проявляются зачатки отречения от мира, и другая – аскетическая, в которой отречение доводится до высшей степени. Ванапраста буквально означает "лесной житель": по окончании воспитания детей брахман уходил от суеты светской жизни и уединялся в лесу. Жену он мог брать с собой или оставлять дома. Там он предавался философским размышлениям, что имело большее значение, чем приношение жертв. Аскетическая ступень была заключительным актом жизни, и прохождение ее нередко откладывалось до глубокого старческого возраста.
Замкнутая жизнь брахманов и их склонность к размышлениям отразились и на мифологии. Так, уже в ведических песнях мы встречаем образы богов, носящие следы брахманской специфики. Таковым является кастовый бог жрецов Браспати, или Брахманаспати (господин молитвы). Так как Индра не в состоянии проникнуть к спрятанным облачным коровам, то могущественным спасителем является Браспати; в его безграничном могуществе отражается опять-таки величие брахманов. Сами боги обязаны ему своей частью жертвы, он создал молитвы и все хорошее. Среди мира богов он, подобно Агни, является жрецом и пурохитой (канцлером).
