100 Тот — всенародный стяг втоптал во прах
Для жёлтых лилий,[1189] тот — себе присвоил;
Чей хуже грех — не взвесишь на весах.
103 Уж пусть бы гибеллин себе устроил
Особый стяг! А этот — не для тех,
Кто справедливость и его — раздвоил!
106 И гвельфам нет надежды на успех
С их новым Карлом;[1190] львы крупней ходили,
А эти когти с них сдирали мех!
109 Уже нередко дети слезы лили
За грех отца; и люди пусть не ждут,
Что бог покинет герб свой ради лилий!
112 А эта малая звезда — приют
Тех душ, которые, стяжать желая
Хвалу и честь, несли усердный труд.
115 И если цель желаний — лишь такая
И верная дорога им чужда,
То к небу луч любви восходит, тая.
118 Но в том — часть нашей радости, что мзда
Нам по заслугам нашим воздаётся,
Не меньше и не больше никогда.
121 И в этом так отрадно познаётся
Живая Правда, что вовеки взор
К какому-либо злу не обернётся.
124 Различьем звуков гармоничен хор;
Различье высей в нашей жизни ясной —
Гармонией наполнило простор.
127 И здесь внутри жемчужины[1191] прекрасной
Сияет свет Ромео, чьи труды
Награждены неправдой столь ужасной.
130 Но провансальцам горестны плоды
Их происков; и тот вкусит мытарства,
Кому чужая доблесть злей беды.
133 Рамондо Берингьер четыре царства
Дал дочерям; а ведал этим всем
Ромео, скромный странник, враг коварства.
136 И все же, наущённый кое-кем,
О нём, безвинном, он повёл дознанье;
Тот на десять представил пять и семь.[1192]
139 И, нищ и древен, сам ушёл в изгнанье;
Знай только мир, что в сердце он таил,
За кусом кус прося на пропитанье, —
142 Его хваля, он громче бы хвалил!"[1193]
ПЕСНЬ СЕДЬМАЯ
Второе небо — Меркурий (окончание)1 Osanna, sanctus Deus sabaoth,
Superillustrans claritate tua
Felices ignes horum malacoth!"[1194]
4 Так видел я поющей сущность[1195] ту
И как она под свой напев поплыла,
Двойного света движа красоту.
7 Она себя с другими в пляске слила,
И, словно стаю мчащихся огней,
Внезапное пространство их укрыло.
10 Колеблясь, я: "Скажи, скажи же ей, —
Твердил себе. — Ты, жаждой опалённый,
Скажи об этом госпоже твоей!"
13 Но даже в БЕ и в ИЧЕ[1196] приученный
Святыню чтить, я, голову клоня,
Поник, как человек в истоме сонной.
16 Она, таким не потерпев меня,
Сказала, улыбнувшись мне так чудно,
Что счастлив будешь посреди огня:
19 "Как я сужу, — а мне понять нетрудно, —
Ты тем смущён, что праведная месть
Быть может отомщённой правосудно.[1197]
22 Твои сомненья мне легко расплесть;
А ты внимай, и то, чего не ведал,
В моих словах ты будешь рад обресть.
25 За то, что тот, кто не рождался,[1198] не дал
Связать свой произвол, себе на зло, —
Прокляв себя, он всех проклятью предал;
28 И человечество больным слегло
На долгие века во тьме растленной,
Пока господне Слово[1199] не сошло
31 В мир, где природу, от творца вселенной
Отпавшую, оно слило с собой
Могуществом Любви неизреченной.
34 На то, что я скажу, глаза открой!
Была природа эта, с ним слитая,
Как в миг созданья, чистой и благой;
37 Но все же — тою, что обитель Рая
Утратила, в преступной слепоте
Путь истины и жизни презирая.
40 Поэтому и кара на кресте,
Свершаясь над природой восприятой,
Была превыше всех по правоте;
43 Но также и неправеднейшей платой,
Когда мы взглянем, с чьим лицом слилась
Природа эта и кто был распятый.
46 Так эта смерть, в последствиях делясь,
И бога, и евреев утолила:
Раскрылось небо, и земля встряслась.
49 И я тебе отныне разъяснила,
Как справедливость праведным судом
За праведное мщенье отомстила.[1200]
52 Но только вновь твой ум таким узлом,
За мыслью мысль, обвился многократно,
Что ждёт свободы и томится в нём.
55 Ты говоришь: "Мне это все понятно;
Но почему господь для нас избрал
Лишь этот путь спасенья, мне невнятно".
58 Никто из тех, мой брат, не проникал
Очами в тайну этого решенья,
Чей дух в огне любви не возмужал.
61 Здесь многие пытают силу зренья,
Но различают мало; потому
Скажу, чем вызван этот путь спасенья.
64 Господня благость, отметая тьму,
Горит в самой себе и так искрится,
Что вечные красоты льёт всему.
67 Всё то, что прямо от неё струится,[1201]
Пребудет вечно, ибо не прейдёт
Её печать, когда она ложится.
70 Всё то, что прямо от неё течёт,
Всецело вольно, ибо то свободно,
Что новых сил[1202] не ощущает гнёт.
73 Что ей сродней, то больше ей угодно;
Священный жар, повсюду излучён,
Живее в том, что более с ним сходно.
76 И человек всем этим наделён;[1203]
Но при утрате хоть единой доли
Он благородства своего лишён.
79 Один лишь грех его лишает воли,
Лишая сходства с Истинным Добром,
Которым он не озаряем боле.
82 Низверженный в достоинстве своём,
Он встать не может, не восполнив счета
Возмездием за наслажденье злом.
85 Природа ваша, согрешая tota[1204]
В своём зерне,[1205] утратила, упав,
Свои дары и райские ворота;
88 И не могла вернуть старинных прав,
Как строгое покажет рассужденье,
Тот или этот брод не миновав:
91 Иль чтоб господь ей даровал прощенье
Из милости; иль чтобы смертный сам
Мог искупить своё грехопаденье.
94 Теперь направь глаза ко глубинам
Предвечного совета и вниманьем
Усиленно прильни к мои словам!
97 Сам человек достойным воздаяньем
Спасти себя не мог, лишённый сил
Принизиться настолько послушаньем,
100 Насколько вознестись, ослушный, мнил;
Вот почему своими он делами
Себя бы никогда не искупил.
103 Был должен бог, раз не могли вы сами,
К всецелой жизни возвратить людей,
Будь то одним, будь то двумя путями.[1206]
106 Но делателю дело тем милей,
Чем более, из сердца источая,
В него вложил он благости своей;
109 И благость божья, в мире разлитая,
Тем и другим направилась путём,
Вас к прежним высям вознести желая.
112 Между последней тьмой и первым днём
Величественней не было деянья
И не свершится впредь ни на одном.[1207]
115 Бог, снизошедший до самоотданья,
Щедрее вам помог себя спасти,
Чем милостью простого оправданья;
118 И были бы закрыты все пути
