– Ну да, заставляют её под прицелом туда ходить каждый вечер.
– Послушай Эльдар, пойми, ей было нелегко в жизни. Чтобы выжить в таком большом городе, нужны деньги, а где ей было их взять, если у неё нет никого из близких, кто бы протянул ей руку помощи. Она мне всё рассказала и про раннюю смерть родителей и про то, как осталась совсем одна, как и по какой причине ушла из театра. Поверь, эта девочка заслуживает жалости, а не твоего гнева. Ты появился в её жизни и дал ей надежду и опору, а теперь всё стремительно отобрал и разрушил. Это жестоко, Эльдар! Ты ведь прежде чем обидеть её, мог бы для начала её просто выслушать, а ты не дал ей такой возможности.
– Маша, я понимаю тебе её жалко, но я устал от постоянной лжи в своей жизни. Мне сорок и мои три брака рушились прямо на моих глазах. Женщины, которым я доверял, воспользовавшись моим отсутствием, спали с моими водителями и охранниками, наставляя мне рога в моём же собственном доме. Я остро реагирую на любую ложь, а она мне врала с самого начала. Ведь страшно не то, что она танцует в клубе. Страшно то, что каждый вечер, проводив меня, домой, она тайком туда уезжала, так и не признавшись мне ни в чём.
– Дар, пожалуйста, прости её. Вам нужно поговорить нормально, отставив в сторону все обиды. Я же ведь не слепая и всё вижу. Ты не можешь без неё, хоть и пытаешься внушить себе обратное, да и она любит тебя, это же ведь так очевидно.
– Что ты сказала? – Томашевский повернул голову и внимательно посмотрел на неё.
– Дар, она любит тебя. Не потеряй её, иначе потом будешь всю жизнь локти кусать. Ты прости меня, но мне Надюшу кормить нужно, – Маша поднялась на ноги и остановилась напротив него. – Дай ей шанс всё исправить. Прошу тебя… – она умоляюще на него смотрела.
Томашевский молча поднялся на ноги и, обняв её, прижал к себе.
– Добрая ты и чистая душа. Всех тебе жалко. Повезло Славке. Такие женщины как ты, редкие жемчужины в нашей современной жизни.
– Такая же редкая жемчужина рядом с тобой, только за крохотными чешуйками ты пока не смог рассмотреть её истинную ценность. Не усугубляй ситуацию и дальше. Будь мудр, как и положено мужчине, и оставь в стороне своё желание портить ей жизнь, и поверь, она сразу же изменится.
Томашевский тяжело вздохнул.
– Хорошо, я постараюсь. Обещаю тебе, – он поцеловал Машу в щёку и, обняв её за плечи, медленно направился на выход из комнаты.
****
Стефания стояла в центре репетиционного зала и задумчиво смотрела на своих воспитанниц.
Девочки сегодня очень старались, пытаясь угодить своему педагогу, но она словно не замечала ничего и мысленно пребывала в каком-то другом месте. Утреннее неожиданное появление Томашевского в доме Полонских и его недовольное лицо до сих пор стояло у неё перед глазами. Хотелось вырвать из памяти все события последних дней, чтобы, наконец, стало легче дышать, и чтобы сердце больше не сдавливало металлическим прутом жгучей боли. Но пока у неё это плохо получалось.
– Стефания Павловна, я опоздала немного. Можно мне встать к балетному станку? – раздавшийся, словно издалека знакомый голос, заставил Стефанию резко опустить глаза.
Ева нервно перебирала пальчиками края коротенькой шифоновой юбочки и смотрела на неё вопросительно.
Оболенская обессилено опустилась перед ней на колени.
– Ева, как ты сюда попала?
– Приехала на машине.
– Но ведь…
– Дядя позволил мне снова ходить на занятия. Он сказал… – девочка не успела договорить, потому что Стеша обняла её за хрупкие плечики и крепко прижала к себе, целуя её в волосы.
В зале наступила абсолютная тишина.
Стеша растерянно обернулась.
Девочки удивлённо смотрели на неё.
– Ну, мои дорогие, что застыли? – она улыбнулась. – Продолжаем работать. Ева, становись на своё место, – она погладила девочку по волосам и поднялась на ноги.
Внутри разом всё потеплело, словно тяжёлая каменная глыба моментально оттаяла в её сердце. Конечно, поступок Томашевского пока вызывал больше вопросов чем ответов, но то, что он позволил Еве снова ходить на занятия в её группу, согревало и давало надежду, что пусть в малом, но он всё-таки смог ей поверить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она с улыбкой смотрела на Еву во время занятий. Видела её старания и неуёмное желание наверстать те несколько дней, что она пропустила. Несколько раз подходила к ней, пытаясь поправить небольшие ошибки и поддержать, когда она делала гранд-плие, осторожно приседая на носочках.
Когда занятия окончились, они снова остались одни в зале.
– За тобой опять никто не приехал? – Стефания обняла Еву за плечи.
– Дядя обещал приехать сам, но видимо снова задержался на работе… – Ева достала телефон из кармана курточки, но Стеша остановила её. – Пойдём, посидим у меня в кабинете. Я предупрежу администратора, и она сообщит ему, когда он приедет, где мы находимся.
Девочка улыбнулась и согласно кивнув, протянула свою руку и вместе с Оболенской направилась на выход из зала.
Когда Стеша распахнула дверь своего кабинета, она резко остановилась на пороге.
Томашевский сидел на стуле у окна и задумчиво смотрел в стекло.
– Что ты здесь делаешь? – тихо произнесла она и внимательно на него посмотрела.
Эльдар не торопясь повернул голову и посмотрел сначала на Еву.
– Малыш, ступай в машину. Игорь ждёт тебя в вестибюле школы, – обратился он к девочке. – Мне нужно поговорить со Стефанией Павловной.
Ева согласно кивнула и, попрощавшись с Оболенской, покинула комнату.
Стеша обхватила себя руками за плечи и, прижавшись спиной к двери, молча смотрела на него. Заметила, как он не спеша поднялся со стула и медленно направился в её сторону. Остановившись у стены, пристально посмотрел на неё.
– Знаешь, я пришёл прояснить ситуацию, чтобы у тебя не сложилось неверного представления о том, почему Ева снова появилась в твоём классе. Я сделал это только ради неё. Она проплакала два дня подряд в том балетном зале, что мы организовали для неё вместе с тобой в особняке. Когда я вошёл туда, она сидела на полу и сжимала в руках мобильный телефон. Знаешь, что было у неё на экране?
– Откуда я могу знать.
– Там была твоя фотография в сценическом костюме на репетиции какой-то «Сильфиды».
Стеша прикрыла глаза. Воспоминания её несостоявшейся балетной премьеры обожгло её сердце острой болью.
– Ты имеешь удивительное свойство порабощать и привязывать к себе человеческие души. Как тебе это удаётся? – он скользил взглядом по её лицу. – В чём твоя колдовская сила? Ева нашла эту фотографию где-то в интернете. И когда я спросил, зачем она держит её у себя в телефоне, знаешь, что она мне ответила?
Стефания отрицательно покачала головой.
– Она мне сказала… что любит тебя, почти так же, как любила свою маму. Потому что ты так на неё похожа.
Стеша закрыла глаза, понимая, что сейчас расплачется в голос.
– Она сказала, что она очень скучает по маме. И когда она рядом с тобой, она словно снова ощущает её рядом с собой.
– Эльдар, пожалуйста, хватит… – Стеша закрыла уши руками. – Я не могу это слушать…
– Она привязалась к тебе. Я хотел изолировать вас друг от друга. Но когда она мне приоткрыла завесу своего откровения, я понял, что не смогу этого сделать никогда. Я не могу дать ей всего тепла, что ей требуется. Потому что я мужчина, и она видимо, нашла это тепло в тебе. Я не хочу больше видеть её слёз никогда и потому позволил ей снова ходить к тебе на занятия. Вот причина, по которой я разрешил ей вернуться в школу, а не потому, что я изменил своё отношение к ситуации, которая сложилась между нами.
– Я поняла. Спасибо за откровение, – она прикрыла веки, снова пытаясь сдержать слёзы.
– Не за что, – он медленно направился на выход, но на пороге комнаты остановился возле неё и, развернувшись, пристально посмотрел в её лицо.
Глаза Стеши были закрыты, но она чувствовала тепло его дыхания на своём лице, знакомый запах его парфюма и ощущала его проникновенный взгляд, невольно покалывающий её кожу. Ей хотелось открыть глаза, но она боялась, что увидев сейчас его взгляд, уже не сможет, да и не захочет отпустить его никуда.
