«Тридцать один, тридцать два»…
Стефания резко остановилась и тяжело осела на пол. Опустив голову, попыталась восстановить сбившееся дыхание и снова подняла свои глаза на Томашевского, как только ощутила его тёплое дыхание на своей щеке.
– Уходи… – хрипло произнесла она.
– Стеша, я…
– Убирайся! Я сделала то, что ты просил, а теперь убирайся навсегда из моей жизни!
Томашевский пристально вглядывался в её лицо, в один миг снова ставшее чужим. Он не спеша поднялся на ноги и, развернувшись, медленно направился на выход из зала.
Пётр опустился перед ней на колени и, подняв ладонями её лицо к себе, пристально всмотрелся в её глаза.
– Зачем ты сделала это? Зачем? Что ты хотела ему доказать? Умереть у его ног, чтобы искупить свою вину?
Стеша отстранилась от его рук и медленно поднялась на ноги.
– Если ты хочешь, чтобы я и дальше танцевала у тебя в клубе, избавь меня от его присутствия здесь. Не знаю, что ты будешь делать, но я хочу, чтобы ты выполнил своё обещание, которое дал мне вчера и оградил меня от людей, которых я не хочу видеть, – она медленно пошла по коридору в сторону закулисья.
Пётр долго смотрел ей вслед. И лишь только, когда перевёл взгляд на охрану и свою помощницу, которые стояли у стойки бара, быстро поднялся на ноги.
– Ну что уставились? Цирк что ли? Заканчивайте работу и все по домам! – он быстро прошёл мимо них и, открыв дверь, покинул зал, направляясь в свой кабинет.
Стефания открыла дверь гримёрной комнаты и, включив свет, тяжело опустилась на стул у своего столика. Включив освещение у зеркала, она пристально всмотрелась в своё отражение и, достав влажные салфетки, начала стремительно снимать макияж.
Переодевшись, она снова присела на стул и, открутив крышку, жадно сделала несколько глотков минеральной воды из бутылки. Поднявшись на ноги, взяла сумочку, но едва сделала несколько шагов к двери, резко остановилась и упала на пол, словно подкошенная.
Дверь гримёрной комнаты тихо отворилась и стук женских каблучков, заполнил кромешную тишину помещения. Илона опустилась рядом со Стефанией на пол и с улыбкой посмотрела на неё.
– Ну что, принцесса, сегодня и вы, наконец, пройдёте, свой личный круг ада, как все мы, – она небрежно отбросила волосы в сторону с лица Оболенской.
– Илона, ты здесь? – раздался тихий голос Багрицкого за дверью.
– Да, заходи. Она готова.
Игнат появился на пороге комнаты и хищно улыбнулся, заметив лежавшую на полу Стефанию.
– Подгони машину к чёрному ходу и жди меня, – обратился он к девушке. – Позвони Барышеву и скажи, что мы уже едем. Пусть ждёт. Я выйду с ней сразу же, как только Аракчеев покинет клуб.
– Хорошо. Значит, уже завтра мы с тобой уедем?
– Да, только доставим нашу приму в загородный дом Барышева и получим свой заслуженный гонорар. Нам хватит его на безбедное существование в течение нескольких месяцев. Ступай.
Илона ослепительно улыбнулась и, поцеловав его в губы, стремительно покинула комнату.
Багрицкий долго смотрел на Стефанию. Резко повернул голову в сторону, как только заслышал шаги по коридору и стремительно поднявшись, провернул ключ в замке и затаился у стены.
Шаги остановились у двери и голос Аракчеева, заставил Игната невольно вздрогнуть.
– Стеша, ты ещё здесь? Может тебя домой подвести?
Дверь толкнули.
Багрицкий вжался в стену и прикрыл глаза. Когда шаги снова раздались по коридору и через несколько минут стихли окончательно, Игнат улыбнулся и, открыв замок двери, снова подошёл к Стефании.
– Ну что, дорогая, иди к папочке. Клиент заждался. С сегодняшнего дня тебя ждёт новая, удивительная жизнь, моя прима, – он поднял её на руки и стремительно направился на выход из комнаты.
Глава 18
Томашевский нервно постукивал пальцами по кожаной обивке сидения и периодически посматривал на часы. Он нарочно попросил водителя припарковать машину у служебного входа ночного клуба, чтобы не пропустить момент, когда Стефания будет покидать работу. Ему нужно было украсть у неё несколько минут без свидетелей, чтобы всё-таки, наконец, нормально поговорить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он уже намеревался покинуть свой автомобиль и пойти выяснить у охраны, не ушла ли она домой через центральный вход. Но не успел выйти из машины, потому что соседняя со служебным входом небольшая дверь подвального помещения распахнулась, и на пороге возник мужчина в чёрной одежде, который держал на руках человеческое тело. Судя по очертаниям хрупкого силуэта, это была девушка. Её безжизненно повисшие руки, словно плети, чётко характеризовали, что она была без сознания.
Томашевский приник к стеклу. Благо его машина стояла в кромешной темноте, и его не было видно с улицы, а вот злоумышленников, напротив, в свете ночного фонаря было рассмотреть совсем несложно. Один из них уже предстал его взору. Вторым оказалась стройная девушка в коротком платье и наброшенной на плечи лёгкой куртке. Она суетливо распахнула задние двери автомобиля, и встала рядом с мужчиной, который в это время пытался уложить девушку, которая находилась без сознания на заднее сидение.
Томашевский перевёл взгляд на своего водителя, но тут же снова резко повернул голову и посмотрел в стекло. Длинные развевающиеся волосы незнакомки, которую поспешно укладывали в салон машины, показались ему знакомыми. Он достал мобильный телефон, и быстро перебрав номера контактов, вызвал Стефанию. Длинные гудки надрывно звучали в динамике аппарата, но она не отвечала.
Эльдар снова перевёл взгляд на мужчину за стеклом, который тщательно перетряхивал женскую сумочку. Достав из него звонивший мобильный телефон, он с размаху забросил его в густые кусты шиповника, которые росли сразу же за парковкой.
Эльдар набрал номер своей охраны и приказал им крайне осторожно следовать за машиной и задержать злоумышленников сразу же, если они вдруг попытаются покинуть город. Поднимать шум во дворе ночного клуба не стал и как только обе машины скрылись из виду, он вышел из автомобиля и стремительно направился к дверям ночного клуба. Получив информацию у ночной охраны о том, что Оболенская давно покинула клуб, он вышел из здания и сев в свою машину, связался с охраной и поехал туда, где его парни уже ожидали его вместе с задержанными похитителями.
Свет фар его машины на выезде из города осветил легковой седан серебристого цвета и людей, которые стояли у машины, удерживаемые руками его охраны.
Томашевский стремительно покинул свою машину и бегом направился к ним. Приоткрыв дверь автомобиля, он осторожно коснулся кончиками пальцев лица Стефании и в ужасе отпрянул, ощутив её ледяную кожу.
– Что вы с ней сделали, сволочи? – закричал он, обращаясь к мужчине и женщине.
Они оба на него испуганно посмотрели, но промолчали.
– Задавлю своими собственными руками, если с ней что-нибудь случится, – прошипел он возле лица мужчины. – В машину их, и под замок в подвал моего дома. Виктор, помоги мне… – обратился он к одному из охранников.
Высокий плотный мужчина согласно кивнул и помог придержать дверь, пока Томашевский аккуратно извлекал на руках Оболенскую из автомобиля. Он стремительно направился к своей машине и, уложив её на заднее сидение, присел рядом и, приподняв её голову, положил к себе на колени.
– Володя, в ближайшую городскую больницу, живо! – громко обратился он к водителю.
Мужчина согласно кивнул и завёл двигатель автомобиля, стремительно разворачивая машину и направляясь в город.
Приёмный покой городской больницы был поднят на ноги, словно по тревоге. Томашевский громко кричал и требовал не просто дежурного врача, а лучшего специалиста, обещая щедрое вознаграждение и свою личную благотворительную пожизненную помощь. Он вызвал своего личного врача, но учитывая, что Авдеев находился сейчас в другом городе, то его прилёт был возможен только через несколько часов.
