class="p1">Не нравятся они мне. И что нас увозят вот так, без предупреждения. Хотя догадываюсь, почему.
— Это приказ его императорского величества, у нас распоряжение доставить домой княжичей великих родов, — важным тоном сообщает тот, что стоит позади.
Не подумать, не возразить нам не дают. Подгоняют приближающейся бурей, усаживают в машину и отвозят в аэропорт. Я сильно сомневаюсь в правдоподобности небольшого погодного окна. Небо ясное и ветра нет. А о приближении бури на базе говорят заранее, обсуждая в красках кто и куда этот песок, хм, любил.
Я только сообщаю Яру, что мы срочно вылетаем. «Ну это было логично предположить. Держись, братец, трясти будут так, что в ушах затрещит» — успокаивает меня он в ответ.
Самолет наш небольшой, но комфортный. Не пожалели для княжичей хорошую птичку. Просторные удобные и мягкие кресла, обтянутый светлой кожей салон. Видимо, на таких и привык летать Каристкий, который сразу же успокаивается, зайдя внутрь.
— Ну наконец-то, — делает вид, что ворчит он и устраивается в кресле, вытянув ноги и зажмурившись от удовольствия.
Нас, как и обещали, кормят вкусно и досыта. Взлет опять меня будоражит и я замираю у окна, наблюдая, как стремительно уносится вдаль пустыня. Кондиционер в салоне тут же смывает память о духоте, вездесущем песке и вечном пекле. Мы круто заваливаемся на бок, поворачивая к морю.
Во рту снова пересыхает, но хоть тело болит приятно. В голове и яйцах звенящая пустота. Если второе меня полностью устраивает, то с первым надо что-то делать. И я крепко засыпаю до самого приземления.
Будит меня встряска и торможение многотонной железной машины. В ушах заложило, похоже, прямо во сне. Изображаю рыбину, избавляясь от неприятного ощущения.
Встречает на взлетной полосе нас целый кортеж. Совершенно одинаковых неприметных автомобилей. У трапа переминается с ноги на ногу низенькая суетливая дамочка.
Очки в тонкой оправе, прилизанная прическа, строгое платье, облегающее немного пухлую фигуру. И добродушные ямочки на щеках. Только вот глаза холодные, а в руках она нервно мнет какие-то бумаги.
— Господа! Княжичи, — добавляет дама. — Прошу вас по машинам.
— Это что еще такое? — Саша моментально возвращается в режим избалованного аристократа, едва попав на родную землю. — Где мой личный водитель и автомобиль?
— Простите, но это приказ императора, — она прижимает бумаги к сердцу и воодушевленно хлопает ресницами. — Вас ожидают на доклад, а затем сразу же отвезут по домам.
Как она лихо допрос переименовала. Решили взять в оборот сразу по прилету, не давая возможности сболтнуть лишнее. Я не сильно удивлен, а вот друзья недовольно хмурят брови. Только Олег кривится в усмешке, как и я.
— Господа, прошу вас, — вдруг начинает умолять дама. — Это очень важно, не даст мне солгать Маат.
Против такого аргумента уже не поспоришь. Хотя мне становится интересно, что они сделают, начни мы сопротивляться?
Я прикидываю количество людей, запуская поиск. Внутри каждой из машин водитель и одаренный. Сияние их силы похоже на род Панаевских, но ощущается грознее.
А на крыше сидят снайперы. Серьезно, из-за нас? Может они там думают, что в нас демоны вселились? В руках у них непростые винтовки, а настоящие артефакты. Заряжены силой по полной.
— Конечно, раз приказ самого императора, то как можно отказать? — моя милая улыбка почему-то заставляет нервную даму вздрогнуть.
Каритский еще для вида бухит под нос, жалуясь на неподобающий прием, но тоже сдается. Нас разделяют, каждого усаживая в отдельный транспорт.
«Только ты не вздумай им признаваться!» — бросаю на прощание целителю и получаю неприличный ответ, куда идти тем, кто нас увозят.
К моему удивлению и облегчению, приводят меня не в крошечные застенки без окон. В то же здание, напротив дворца, но теперь в офис на верхнем этаже. Современная обстановка, стеклянные стены и двери, простор и шикарный вид на площадь, дворец и набережную.
Мне вежливо предлагают кофе, приносят фрукты и сладости. Я задумчиво жую какое-то печенье, когда ко мне приходит старый знакомый. Никанор Пантелеев-младший, следователь по особо важным.
Он интересуется о моем самочувствии, хорошим ли бы был полет. И, пока он не начал любопытствовать по поводу моего мнения о погоде, я спрашиваю первым:
— Что вам от меня нужно?
— Мы уже получили доклад вашего командира о случившемся в пустыне. Прошу с ним ознакомиться и подтвердить, или опровергнуть. Возможно, вы захотите его дополнить.
Следователь подсовывает мне под нос несколько листов бумаги, прошитых красной ниткой. На заглавной странице, кроме императорского герба и служебных надписей, ожидаемо стоит печать «совершенно секретно».
Я читаю доклад старлея с улыбкой, представляя, как он его писал, с неудовольствием опуская матерные знаки препинания. Впрочем, описано все четко, одни факты, ничего не приукрашено и не скрыто.
— Все именно так, как тут написано, — отдаю я ему бумаги, прочитав два раза.
— Благодарю, — Никанор натянуто улыбается и протягивает мне еще стопку. — А это доклад великого князя Бориса Саницкого, Верного Богам. Прошу ознакомиться и с ним.
По спине пробегается холодок. Вот теперь мы и переходим к сути нашей встречи. Только я не думал, что буду говорить об этом со следователем, пусть и по особо важным делам. А следователь ли он?
Я напускаю на себя максимально равнодушный вид и принимаю бумаги. Великий князь изъяснился тоже четко и по делу. Сдав меня с всеми многостадальными потрохами. Мало того, отдельной страницей дед Олега описал рекомендации и предположения.
Я против воли начинаю мрачнеть, читая, куда меня хочет запихнуть тот, что спас мне жизнь. В разведку, короче говоря, сразу меня не возьмут. Молод, не организован и не подготовлен. Возможно успешное обучение.
Требуется специальная подготовка и надзор жриц. Рекомендуется изоляция на время подготовки. Возможно применение для особой техники допросов. Необходим ритуал привязки.
На последнем пункте я останавливаюсь, прожигая бумагу взглядом. Привязки? Меня что, на цепь хотят посадить? Да хрен вам был. Справился с Высшим и вам наваляю.
Я с ненавистью смотрю на Пантелеева, бросая бумаги на стол. Его мой взгляд ничуть не смущает. Он приглаживает края пиджака и садится на соседний стул.
Глупо, конечно, думать, что если я его сейчас придушу, то избавлюсь от проблем. Но мысль об этом мне нравится. С ней я и продолжаю на него глядеть.
— Не надо горячиться, княжич. Последнее — всего лишь рекомендации. Это не значит, что мы обязательно станем их выполнять.
— Что вам от меня нужно? — повторяю я, скрипя зубами.
— Чтобы вы подумали. Чем вы сможете быть полезны империи. И на каких условиях. Ваш род беспорно предан императору и надежен. И ваш долг не
