Ирина перешла с банкетки перед зеркалом в роскошное антикварное кресло, прихватив по дороге недопитый бокал и сигареты, удобно устроилась, сделала большой глоток вина, вкусно затянулась сигаретой и принялась мечтать. Вот она так сидит и вдруг распахивается дверь, вбегает перепуганная горничная и кричит:
— Скорее! С хозяином плохо!
Она встает и почти бежит в комнаты мужа, а сердце колотится у неё в груди, как бешенное. В кабинете Босса — столпотворение, обслуга мечется в панике, тут же белые халаты врачей. Один из докторов подходит к ней и берет за обе руки:
— Мужайтесь, Ирина Феликсовна. Вашего супруга больше нет…
Она бросает короткий взгляд на кушетку: там кто-то лежит.
— Дайте мне сигарету, — говорит она ровным голосом. — Как это произошло?
— Инсульт, — отвечает ей врач и почтительно дает прикурить. — Все произошло молниеносно. Наши соболезнования…
Она не плачет. Слезы выглядели бы фальшиво, о её отношениях с супругом все если не знают, то догадываются. Она застывает в молчаливой печали и только крепко сжатый рот выдает её напряжение.
— Дайте воды, — почти беззвучно говорит она…
Дальше воображение пока не шло, разве что вместо инсульта мечтался инфаркт. Или жуткая автокатастрофа. Или — рухнувший вертолет. Или — бандитская пуля… Все равно что, лишь бы сразу и наверняка. А ведь муженек вполне может проскрипеть ещё лет эдак десять, ему всего-навсего шестьдесят с небольшими копейками. И тогда ей будет… господи, сорок лет! Она уже будет просто старой грымзой! И что?
Ирина протянула руку к наполовину пустой бутылке, не глядя, долила бокал, закурила новую сигарету. Возвращаться из сладких грез в ненавистную реальность не хотелось. Она попробовала ещё раз представить себе, как её зовут к бездыханному телу мужа, но такие вещи обычно хорошо получаются только экспромтом. «Дубль» выходил бесцветным, нежизненным, скучным…
— Ну и ладно, — сказала она вслух. — Пропустим десяток страниц. Вот я возвращаюсь с похорон…
На ней строгое черное платье от Кристиана Диора, на голове — черная шляпа с густой вуалью. Она входит в дом, который отныне полностью принадлежит ей. На ходу бросает прислуге:
— Подайте ужин ко мне в комнату…
Почему в комнату? Она же свободна, может ужинать в столовой, туда никто не придет, не будет надоедать. Нет, это позже, в первый вечер она ещё побудет у себя, одна. И зачем ужин? Вполне достаточно чая… с хорошей рюмкой бренди. У неё же горе, ей плохо, она переживает…
Потом она освоит другие комнаты. Можно будет устраивать приемы: немноголюдные, но изысканные, о которых потом будет говорить «вся Москва». Молодая вдова во главе огромной, процветающей фирмы. У неё будет своя секретарша… нет, секретарь! Кабинет Босса она переоборудует по своему вкусу — настоящий ампир позапрошлого века, как на картинке в каком-то журнале. Продать к дьяволу этот особняк и купить квартиру где-нибудь в центре. Небольшую, комнат шесть-семь. Обставить ее…
О, ведь можно будет уехать за границу — и не в чертову лечебницу, а на какой-нибудь модный курорт. Познакомиться там с иностранцем… лучше графом или бароном. Выйти за него замуж. Стать светской дамой, а не купленной подстилкой старого бандита. А что? Чем она хуже других? Одна — по телевизору показывали — эмигрировала с нищим мужем во Францию. А там быстро бросила его и вышла замуж за итальянского князя. Тот скоро помер, она осталась вдовой-миллионершей. А выглядит — без слез не взглянешь. Даже зубы поправить не удосужилась, скалит в телекамеру желтые клыки…
Ирина плеснула в бокал еще. Главное — дотянуть до вечера, а потом можно принять снотворное и отключиться. В последнее время её от тяжелой депрессии спасали только её полу-мечты полу-сказки, причем в основе каждого сюжета лежало её долгожданное вдовство. То она воображала, что лимузин мужа обстреляли неизвестные бандиты и бездыханное, окровавленное тело привозят домой. То представляла себе автокатастрофу с теми же последствиями. То всерьез размышляла о том, как бы отравить «дражайшую половину». То тешила себя идеей нанять киллера и заказать своего ненаглядного…
У всех этих грез был одинаковый неприятный финал: возврат к реальности, в которой она фактически была пленницей под круглосуточным наблюдением в шикарном особняке. Ездить куда-нибудь одной ей запрещалось категорически, а строго предупрежденная охрана даже в магазинах ей шагу ступить самостоятельно не давала. От такой жизни можно было удавиться.
Она закурила очередную сигарету и предприняла новую попытку вернуться в иллюзии. «Вот сижу я здесь и вдруг распахивается дверь…»
— Ирина Феликсовна! — услышала она вдруг и даже подпрыгнула от неожиданности. Перед ней со смущенным видом стоял охранник.
— Я стучал, вы не слышали, — пробормотал он.
— Что случилось? — внезапно севшим голосом спросила она. — Ну, что?
— Босс… — начал охранник.
— Что с ним? — ахнула она, холодея от предчувствия близкого освобождения.
— Просит вас к нему. Он в столовой.
Она чуть не закричала от жуткого разочарования.
… … …
На следующее утро она проснулась поздно, с головной болью и в состоянии рекордного похмелья. От завтрака отказалась, долго лежала в ванной, куда высыпала чуть ли не полный флакон ароматических солей, и мучительно вспоминала подробности вчерашнего вечера.
Она пришла в столовую, там был её муж и ещё один старик, огромный такой, в общем, даже красивый… если можно говорить о красоте в таком возрасте. Друг Босса — ха! Как будто у этого упыря могут быть друзья. Смотрел на неё маслеными глазками, целовал ручки, говорил дежурные комплименты. Потом — провал, черная дыра. И теперь — жуткая головная боль.
«А супруг, небось, как огурчик, — злобно подумала она. — Ничего старого хрыча не берет. Когда же это кончится, господи?»
Она вылезла из ванной. Одеваться не хотелось, она завернулась в первое, что подвернулось под руку, и улеглась обратно в постель. Делать тоже ничего не хотелось, даже мысль о том, что нужно хотя бы расчесать волосы, вызывала отвращение.
«Вот так и буду лежать. И пошли они все к черту. Одеваться, краситься — кому все это нужно? Для своего урода я и так хороша. Даже слишком».
Через час ей стало нестерпимо скучно. Злость прошла, на смену ей явилось раздражение. Ну, и что дальше? До обеда к ней никто не сунется — побоятся. Есть все равно не хочется. Правда, можно выпить. О, гениальная идея! Принять пару таблеток снотворного, запить вином — и спать, спать. А вечером проделать тоже самое. Лечат же в заграничных клиниках сном, вот и она будет лечиться…
Она приподнялась на локте и пошарила в тумбочке, где держала все самое необходимое. Под руку ей попалась визитная карточка, которой прежде тут вроде бы не было. Или была? Да нет, точно не было. Ирина тупо разглядывала картонку и пыталась понять, что все это означает. Какой-то Лев Валерианович. Лев? Вчерашний хмырь, что ли? Так на кой он ей сдался? Ирина перевернула карточку и на обратной стороне увидела ровные, почти каллиграфические строки:
«Вы можете всегда на меня рассчитывать».
Ирина удивленно раскрыла глаза. Что за бред? И как это сюда попало? Без ведома мужа никто ничего подобного сделать не мог. Значит, ему это зачем-то нужно. Зачем? Она раздраженно нажала на кнопку звонка возле постели. Через минуту появилась горничная с непроницаемо-почтительным лицом.
— Узнай, у себя ли хозяин. Если его нет, то когда вернется, — отрывисто бросила ей Ирина.
Та сделала какое-то подобие книксена, повернулась и исчезла. Вернулась минут через десять: в огромном особняке впору было прокладывать трамвайную линию, чтобы добираться из одного крыла здания в другое.
— Босс у себя, — негромко доложила она, — но у него посетительница. Недавно пришла.
— Ладно, иди, — отмахнулась Ирина. — Впрочем, постой. Принеси мне бутылку вина. Того, моего.
Горничная явно колебалась.
— Я кому сказала! — разозлилась Ирина. — Развели тут шпиков на мою голову. Смотри, выгоню, глазом моргнуть не успеешь.
Но через минуту её настроение изменилось. Теперь ей стало любопытно, что ещё за посетительница у её супруга. А заодно она решила выяснить, как в её спальне оказалась визитная карточка вчерашнего гостя. И ещё у неё появилась смутная идея раздобыть денег. Как она выманит их у мужа, она не знала, никаких четких планов не было, но иногда ей блестяще удавались импровизации.
Ирина надела длинный шелковый халат, сунула ноги в домашние туфли без задников на высоких каблуках и отправилась на половину к мужу. По дороге её осенила ещё одна блестящая идея: горничная то ли принесет бутылку, то ли нет, может, придется как следует поскандалить, а в гостиной, в баре выпивки полным-полно. И она проскользнула в гостиную, которая примыкала к кабинету Босса.
