Проковыляв в ванную, я опускаюсь на колени перед унитазом. Сжимаю вместе пальцы, сую их глубоко в рот и избавляюсь от боли, пытающейся поглотить меня.
* * *
Боль не ушла. Ничего не получилось.
Не получилось.
Это у меня тоже отняли.
Способность перестать чувствовать. Избавляться от всепоглощающей боли. И теперь она здесь, в груди, и кажется, что ребра треснут, не выдержав этой душераздирающей агонии.
Нет. Нет. Нет. Нет!
Я его ненавижу.
И ее ненавижу.
Я рада, что она умерла.
Ползком выбравшись из ванной, я поднимаюсь с пола. Ног под собой не чувствую, голова ватная.
Шатаясь, плетусь к кровати. Роюсь в пустых пакетах, обертках, контейнерах, разбросанных по кровати и по полу. Кое-что осталось. Пакет попкорна и шоколадные корзиночки с арахисовым маслом.
Нет! Мало.
Снова перебираю разорванные упаковки на кровати. Больше ничего не осталось.
Разрываю пакет с попкорном. Горстями запихиваю его в рот. Не лезет. Не беда. Давлюсь, но глотаю. Затем принимаюсь за шоколадные корзиночки с арахисовым маслом. Когда и они съедены, опускаюсь на четвереньки и копаюсь в мусоре на полу.
Нахожу банку шоколадной пасты, которая закатилась под кровать. Вскрываю ее и пожираю пасту прямо рукой.
Все съедено. Я не чувствую насыщения, но того, что поглотила, должно хватить. Снова ковыляю в ванную, встаю над раковиной, сую пальцы в рот.
Включаю воду, пытаясь смыть рвоту, но слив забился. Мои руки сверху донизу измазаны шоколадом. В раковине блевотина. Я поднимаю голову и смотрю на себя в зеркало, что висит над раковиной.
Мерзкое зрелище.
Рот, лицо… волосы – все в остатках пищи. На мне блевотина.
Я отвратительна.
Я не их ненавижу – Джордана, Анну.
Я себя ненавижу.
Во мне всколыхнулся неистовый гнев, который я всегда глушила в себе. Я ударяю кулаком по зеркалу.
Оно разбивается вдребезги, маленькие осколки падают в раковину.
Кровь капает с моей руки на белый кафель у меня под ногами.
Я не ощущаю боли в руке – только боль в сердце.
Под ее напором я закрываю глаза.
Ненависть к себе. Отвращение. Потерянность. Беспомощность.
Шлюзы открылись, и все это хлынуло на меня – мощным, могучим потоком, как цунами.
Вцепившись в раковину, я открываю глаза, но ничего не вижу из-за горячих, жгучих слез.
Нужно убираться отсюда. Мне нужно еще… еще что-нибудь, хоть что-нибудь.
Перед глазами пляшут ослепляющие дразнящие тени. Пошатываясь, я блуждаю по ванной, ища выход.
Перестаралась.
Сейчас отключусь.
Черт.
Я шарю рукой по сторонам, пытаясь найти точку опоры. Ничего не нахожу. Понимаю, что спохватилась слишком поздно. Падаю на пол… с громким стуком.
Глава 23
Джордан
– Все, больше не могу, – говорю я, хватая со стола ключи от машины.
Я ждал целый день. Мия так и не появилась.
Уже вечереет.
Я с ума схожу от беспокойства.
Несколько часов назад пытался дозвониться ей на сотовый. Посмотрел ее номер в карточке регистрации, которую она заполняла при заселении. Представляете, я даже не знал номер ее мобильного. Правда, мне ведь не приходилось ей звонить, да и за все то время, что она была здесь, я ни разу не видел у нее в руках телефон. И все же я предпринял попытку.
Зря старался. Телефон был отключен. И я даже не смог оставить речевое сообщение: автоответчик был забит до отказа.
Я расстроен, чувствую себя абсолютно беспомощным. Понимаю, что мне остается только одно: ехать искать ее.
– Я с тобой. – Отец встает.
– Нет, оставайся здесь, – вдруг она появится. Если приедет, сразу позвони мне.
– Где собираешься искать? – спрашивает он, когда я уже открываю входную дверь.
Я останавливаюсь. Понятия не имею. Буду просто кружить по Дуранго, пока что-нибудь не придумаю.
Поворачиваюсь к нему, спрашиваю:
– А ты где бы искал?
Отец проводит рукой по своим коротким седеющим волосам.
– Если б я, как Мия, находился в чужом городе, где у меня нет ни родных, ни знакомых, после полученного шокирующего известия… лично я захотел бы выпить и отправился бы в бар… но, полагаю, Мия спиртным не увлекается и по барам не ходит, – добавляет он, видя, что я качаю головой, отметая его предположение.
– Нет.
– Тогда спрятался бы где-нибудь в тихом местечке. Где можно уединиться.
– Например?
– Здесь, – отвечает он.
– В другом отеле?
– Пожалуй.
– Спасибо, папа.
Я бегу к «Мустангу», сажусь за руль и срываюсь с места, выбивая из-под колес гравий.
* * *
Я проверил стоянки десяти отелей. Ее машины нигде не было.
Наверно, я зря трачу здесь время. Возможно, она уже уехала из города, но я продолжаю поиски.
Останавливаюсь на светофоре на перекрестке. Растерянный, не зная, куда повернуть, я лбом утыкаюсь в рулевое колесо.
Секундой позже подпрыгиваю от неожиданности, услышав сзади нетерпеливый гудок. Смотрю в зеркало заднего обзора, вижу сзади автомобиль.
– Еду, еду! – кричу я. Трогаюсь с места и поворачиваю направо.
И лишь проехав половину улицы, осознаю, что я двигаюсь по направлению из города. Может, она уже покинула Дуранго, что и подсказывает мне мое подсознание.
Окончательно приуныв, чувствуя себя полнейшим неудачником, бросаю взгляд на дорогу, проверяя, нет ли поблизости машин, и начинаю разворачиваться. И замечаю ее автомобиль. Он припаркован возле какого-то замызганного мотеля.
Сердце замирает.
Потом пускается в грохочущий галоп.
Сдерживая нервозность, я делаю резкий разворот, въезжаю на стоянку мотеля и паркуюсь перед офисом.
Парень за стойкой словно чем-то обкурился. Он даже не отрывает взгляд от телевизора, когда я вхожу.
Мне горько, что Мия забилась в такую дыру. Ей здесь не место. Ее место рядом со мной.
– Эй, приятель. – Я кладу руки на стойку. – Будь другом, окажи мне одну услугу. Мы с моей девушкой поссорились… – Моя девушка. Я впервые назвал Мию своей девушкой. Забавно. Ведь я теперь уже и не знаю, в каких мы с ней отношениях. – Крепко так поцапались. Мне нужно поговорить с ней, а она мобильник не берет.
– Значит, не хочет с тобой говорить, – скучным голосом отзывается он, все так же не отрываясь от телевизора.
Я сжимаю кулаки.
Игнорируя его, говорю отрывистым тоном:
– Послушай, ее автомобиль стоит у отеля. Я знаю, что она остановилась здесь. Мне только нужно, чтоб ты сказал, в каком она номере.
