— Не стоит! — дрогнувший голос. — Здесь… слишком скудное освещение…
— В какой?
— М-м-м?
— В какой глаз, говоришь, соринка попала?
— В левый, — нервно увлажнила губы Попова, — но тут темно и…
— Т-с-с! — склонился еще ниже. — Чтобы помочь тебе, мне необязательно что-либо видеть, милая. Достаточно просто… чувствовать!
— Марат! — явно ошеломленно всхлипнула Юля, когда он принялся по старинке очищать ее глаз от инородных предметов. А именно языком.
— Да, пташечка? — невозмутимо.
— Все! Мне… мне легче!
— Разве?
— Да! Да! Спасибо!
«Лгунья! Моя маленькая лгунья!»
— Уверена? Может, еще разок?
— Нет!
Она отстранилась. Закопошилась.
Затем, немного оттеснив его, неуклюже выбралась из автомобиля.
Каримов следил за ней, подобно хищнику. Ловил каждое движение.
Каждый жест. Обхватив себя руками, Юля поежилась от холода.
Внимательно огляделась по сторонам. А спустя секунду-другую уточнила:
— Где это мы?
Захлопнув за ней дверцу автомобиля, Марат иронично вскинул брови.
— А какие тут могут быть варианты?
— Мы… у вас? Вы привезли меня к себе?
Он кивнул, извлекая из кармана связку ключей от входной двери.
— Красивый дом! — тихо выдохнула Попова. — Большой!
Никак не отреагировав на ее восторженную реплику, мужчина поднялся по каменным ступеням на крыльцо, вставил ключ в замочную скважину и провернул несколько раз, даже спиной ощущая на себе ее пронзительный взгляд. Распахнув дверь настежь и включив в прихожей свет, он вернулся к Юле. И услышал в тот же миг:
— С кем вы здесь живете?
— С Артемом.
— Вдвоем?
Марат ухмыльнулся:
— Да! А что?
— Нет… ничего…
— Юля! — пальцем приподнял ее подбородок, вынуждая смотреть в глаза. — Хватит ходить вокруг да около! Спроси прямо!
* * *
Попова шумно сглотнула и часто-часто задышала.
Но все же тихонько пискнула:
— А где сейчас Артем?
— У моих родителей.
— Значит, мы здесь совсем…
— Одни? — закончил за нее. — Да!
Воздух со свистом покинул ее легкие.
Нервно пожевав нижнюю губу, она еле слышно обронила:
— Только я и… вы?
— Ты! — просипел, чувствуя, как жутко саднит глотку. — Хватит мне «выкать»!
Юля замолчала. Ее глаза засверкали нездоровым лихорадочным блеском.
Марат был уверен, что и сам он со стороны выглядит не лучше.
Выглядит одержимым. И даже безумным. Ведь сдерживать свои примитивные порывы ему становилось все труднее и труднее.
Его уже почти трясло. Трясло от желания нагнуть эту девчонку прямо здесь.
Поставить ее в коленно-локтевую и отодрать как последнюю сучку.
Чтобы орала на весь двор. Чтобы соседей перепугала своими воплями.
Чувствуя, как при одной лишь мысли об этом мутнеет рассудок и чертовски жестко набухает член, Каримов стиснул зубы и убрал руку от ее лица.
— Почему тогда… войти не приглашаешь? — послышалось в тот же миг.
«Умничка! Уяснила урок!»
— Входи! — отозвался чуть заторможенно. — Дверь открыта!
Попова кивнула. Не проронив ни звука, сделала шаг вперед.
Вот тут-то Марата и накрыло окончательно. Схватив ее за локоть, он резко притянул девчонку обратно к себе. Обнял со спины и склонился прямо к уху:
— Хорошо подумала, пташечка?
Она ничего не ответила.
Лишь порывисто дышала да дрожала от напряжения всем телом.
— Понимаешь, что произойдет, если ты переступишь порог этого дома? — вкрадчиво поинтересовался, умалчивая тот факт, что его студентка — вообще первая женщина, которую он привез в свое жилище. Что этот особняк он построил уже после развода с бывшей женой. Для себя и для Артема.
До сегодняшнего дня здесь было исключительно мужское царство.
— Понимаешь? — повторил более требовательно, стискивая ее еще сильнее.
И вновь Попова предпочла промолчать. Притихла. Затаилась.
А он уже не мог. Его накрывало от ее близости, как наркомана от новой дозы.
— Я сделаю с тобой все, что пожелаю! — почти поклялся. — Если ты…
Решительно выскользнув из его объятий, Юля судорожно выдохнула.
Громко. Отчаянно. А после, даже не обернувшись, продолжила свой путь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вперед. Шаткой, неуверенной походкой, но, бл*дь, вперед!
По ступеням. На крыльцо. Дальше. Секунда. Другая. И…
«Вошла внутрь! Эта безбашенная девчонка вошла внутрь!»
Сердце затарахтело в груди так остервенело, что пульс загудел даже в висках. Марат будто пришибленный наблюдал за ней, будучи не в силах сдвинуться с места. А Юля тем временем робко шагнула в прихожую. Скинула туфли. И наконец-то соизволила развернуться к нему лицом. Каримов скрипнул зубами, когда она, удерживая на себе его взгляд, демонстративно развязала пояс своего тоненького бежевого плаща.
Миг, и тот плавно скользнул к ее стопам, обтянутым лишь тонким капроном. В голове Марата будто тумблер какой переключили от этого зрелища.
Он и сам не понял, как оказался рядом с ней. Как жестко впечатал ее в стену, схватил за горло и будто конченый психопат жадно впился в ее пухлые губы. Как протолкнул язык в сладкие глубины ее рта и принялся вылизывать его. Юля застонала, прижимаясь к нему всем телом. Каримов же утробно зарычал, шаря ладонью по ее заднице и сминая по очереди каждую ягодицу.
— Никто и никогда не целовал меня так, как ты! — слетел с ее уст тихий шепот.
Переместив ладонь с лица девчонки на ее подбородок, Марат прохрипел:
— Никто никогда не хотел тебя так, как я!
Короткий миг, и они снова набросились друг на друга. Попова целиком и полностью поддалась его безумию. Оплетя руками его шею, она запрыгнула на мужчину. Стиснула бедрами его талию и скрестила ноги у него за спиной.
И Каримов просто озверел от подобной инициативы. Дико вгрызаясь в губы своей студентки, он надежно пришпилил ее к стене своим собственным телом. А после толкнулся торчащим, как кол, членом в ее горячую промежность. И пусть их разделяли слои одежды, но даже так он испытывал ни с чем не сравнимый кайф. Юля всхлипнула, впиваясь острыми ноготками в его плечи. Подставляясь под его ненасытные губы и руки, она шептала:
— Марат… О боже! Марат!
— Девочка моя! — вторил он ей, с трудом улавливая смысл своих слов. — Малышка! Красавица! Ты… с ума меня сводишь! Ты сводишь меня с ума!
Не врал. Его действительно накрывало все сильнее после каждого ее прикосновения. А осмелела Попова не на шутку. Давно запустила руки под его джемпер и исследовала спину, грудь и живот Марата своими шаловливыми пальцами. Но когда она в порыве страсти попыталась избавить его от ремня, Каримов не выдержал. Перехватив Юлю поудобнее, торопливо понес вглубь дома. С трудом добравшись до ближайшей полноценной комнаты — а ей оказалась гостиная, — он сгрузил девчонку на диван.
Не дав опомниться, навис над ней и почти до подмышек задрал ее платье вместе с бюстгалтером. И утробно заурчал, когда его алчному взору предстали две сочные аккуратные грудки и торчащими от возбуждения сосками. Красивыми до умопомрачения. Сексуальными до жути. Член в штанах призывно дернулся. В паху заломило. Яйца сделались тяжелыми.
«Впервые! Дьявол, я уже столько раз ласкал ее, но голой вижу впервые!»
* * *
Чувствуя, как рот от предвкушения наполняется слюной, Марат провел языком по одной из вершинок. А секунду спустя всосал ее в себя.
— О! — протяжно выдохнула Юля, выгибая спину, словно кошка.
— Да, девочка! — хищно оскалился, сминая рукой упругое полушарие и набрасываясь на второй сосок. — Хорошо! Правда же?
Она ничего не ответила. Вместо этого заключила в ладони его лицо, притянула к себе и поцеловала. С таким трепетом, с такой самоотдачей, что Каримов почувствовал, как кожа покрывается предательскими мурашками.
— Целуй меня, — бессвязно шептала Попова, возбуждаясь все сильнее. Буквально дурея от его ласк. — Я так хочу почувствовать это… еще разок!
