– Что? – Кайден от удивления даже меч опустил, но я шагнула ещё вперёд, жестом пресекая его попытку вмешаться.
На самом деле я испугалась. Теперь, оказавшись в относительной безопасности, я осознала весь ужас случившегося.
– Спасибо, конечно, – мой голос сочился ядом. – За то, что это было не по-настоящему, но вы хоть понимаете, как я себя чувствовала всё это время?! Каково мне было сидеть в холодной камере и выслушивать угрозы Венанции?
– Она не должна была приходить, – качнул головой Чигару, – я просил её…
Его попытка оправдаться разозлила ещё больше:
– И всё это ради того, чтобы красиво меня оттуда спасти и обманом заставить выйти за вас замуж?!
– А лучше быть его любовницей, – Чигару указал на Кайдена, – чем моей женой? Он никогда на тебе не женится! Даже когда появится наследник, Кайден не убьёт мать своего ребёнка!
– Чигару, довольно, – потребовал Кайден и попытался опять убрать меня себе за спину.
– Подожди, – меня поразил командный тон собственного голоса. – Это разговор между нами.
Я смотрела на Чигару, и эмоции, притупившиеся во время заключения, закипали во мне всё сильнее, хотя я понимала, что отчасти несправедлива, что хоть так криво, косо, но Чигару помог.
В этот момент он чем-то напоминал мне Венанцию: та же уверенность в праве распоряжаться моей жизнью, то же нежелание понимать чувства других и намерение блюсти именно свои интересы.
– Я знаю, что Кайден на мне не женится, – ровно сказала я. – И я знаю, что по какой-то причине вы испытываете ко мне чувства. И я понимаю, что ваше предложение руки и сердца щедро до невозможности. Но я хочу сама решить, кем с кем и как мне быть. А вы… вы просто ленивы, эгоистичны и нетерпеливы. Вы могли мне всё рассказать, чтобы я не боялась, но вы предпочли меня запугать! Вместо того, чтобы пробудить во мне симпатию вы скатились до отвратительного шантажа: либо за вас замуж, либо на виселицу или в вечные бега. Это вы считаете хорошим ходом по отношению к будущей жене? Думаете, после этого я могу доверять вам? А что, если завтра ваша блажь пройдёт? И что вы тогда сделаете? Убьёте меня, объясняя это тем, что поторопились, а теперь обстоятельства изменились?
– Не надо трактовать мои действия в таком ключе! Это вообще, – Чигару всплеснул руками. – Только женщина может так всё перевернуть!
Рея хмыкнула.
Чигару глянул на неё:
– О, Рея. Никогда ещё не видел тебя в таком замечательном виде. Пожалуйста, на встречи со мной приходи вот так, с кляпом.
– Пф! – Рея покачала головой.
А Чигару снова посмотрел на меня.
– Возможно, – он шагнул ко мне, – я немного перетянул канат, но…
– Довольно! – Кайден всё же встал передо мной, а я опять выглянула из-за его плеча. – Судя по тому, что я услышал, у Эйны были весьма утомительные приключения, мы отправляемся в мою резиденцию. И тебя я туда не приглашаю.
– Эйна, он на тебе не женится, не делай глупостей, – повторил Чигару. – Кайден, не порти ей жизнь, она не должна становиться твоей любовницей.
Бросив на меня нечитаемый взгляд, Чигару вышел из спальни.
Я выдохнула. Высказанная злость отступала, оставляя усталость от действительно безумных суток. Кайден обнял меня за плечи и, наконец, прижал к груди. И моё сердце стало успокаиваться.
Рея связанными руками приспустила ленту кляпа:
– Уф, вот это эмоции, вот это накал страстей! Вы перед тем, как уходить, книгу мою на колени мне положите, а то ещё долго тут ждать. И кляп надо чуть потуже, а то неправдоподобно…
Читала Рея, кстати, дневник о путешествии в стране оборотней, и, как предупреждала приписка на обложке: «со всяческими любовными подробностями». Как всегда в своём репертуаре.
Оставив её с книгой на коленях, мы с Кайденом покинули комнаты Венанции. Турнир земельных аристократов продолжался, у нас была возможность спокойно уйти.
А ещё надо было обсудить случившееся и… будущее. Всё это уже невозможно оставить просто так.
***
Кайден остановил коня на полпути между городскими стенами и ареной. Здесь он ожидал разговора с Венанцией – после того, как успокоился в достаточной мере, чтобы вообще с ней говорить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Рассказ Эйны Кайдена задел. Он понимал, насколько она легко отделалась в этой ситуации, но его лихорадило от злости. И бессилия. Пусть даже Кайден забрал подаренных собак и оставил их сторожить Эйну, здесь не его земля, здесь властвовал феникс, а Венанция по праву принадлежности к роду была его сюзереном.
Сейчас, стоя на середине дороги, Кайден понимал, как распадаются королевства: его семья была верна Унии, он сам был верен Унии, но сейчас он с радостью стал бы властителем своего маленького царства, чтобы никогда больше не появляться здесь и не видеть будущую королеву.
У него была армия.
Деньги.
И если бы он меньше ценил жизни своих людей, мог бы восстать и с боем вырвать себе свободу.
Но Кайден ценил людей. Поэтому он не мчался в своё герцогство, собирая всех способных держать оружие, а ждал на дороге.
Сейчас на арене проходили политически, да и технически, более красочные сражения, вокруг арены толпились те, кто не смог прорваться внутрь, но готов был довольствоваться криками зрителей и устными вестями о сражающихся и ходе поединков.
Шевеление в этой толпе обозначило финал состязания. Протяжно загудели трубы. Кайден крепче сжал поводья: ему требовалась вся его выдержка, чтобы сейчас повести себя правильно для герцогства, а не так, как хотелось ему.
Аристократы высыпали из выездов с арены разноцветными точками. Собрались в общую пятнистую массу, двинувшую к столице. Кайден наблюдал за их приближением, и порой уздечка в его руках скрипела от того, как сильно он её сдавливал.
Венанцию среди других придворных он узнал сразу. Да и обознаться было трудно: она одна ехала на белой лошади. И судя по тому, как Венанция рефлекторно натянула поводья, она тоже его узнала. И испугалась.
Но всё же продолжила путь и что-то приказала остальным, после чего и королевские придворные, и герцоги с их сопровождением стали отставать.
А она ехала вперёд.
Любопытные взгляды буквально прожигали их. Венанция потупила взор, по её щекам разлился румянец, она то и дело взмахивала ресницами. Но Кайден стоял неподвижный, как скала, и эти ужимки не трогали его сердце.
Оно слишком было занято Эйной.
– Ну, и что ты творишь? – спросил он.
Венанция остановила лошадь рядом с его белым конём и якобы стыдливо склонила голову, открывая беззащитную шею, но Кайден понимал, что это всего лишь уловка, и раскаяния в ней не было совсем.
– Я просто люблю тебя, – ответила Венанция. – Разве это не очевидно?
– Тогда зачем ты так упорно пробуждаешь во мне интерес к другой женщине?
Она вскинула голову: её глаза потемнели от злости, а лицо побледнело, резче обозначились скулы:
– Я не толкаю тебя в объятия этой шлюхи! Ты сам…
Кайден резко дёрнул коня, и тот надавил боком на кобылу, защемив ногу Венанции. Та охнула, а Кайден порывисто ухватил Венанцию за светлые волосы и притянул к себе, процедил ей на ухо:
– Неужели ты не понимаешь? Чем больше ты своими попытками избавиться обращаешь моё внимание на девушку, интересную мне только её сильным целительским даром, тем больше я думаю о том, что женщина она привлекательная, раз ты так ревнуешь!
Венанция дёрнулась, но Кайден крепче сжал волосы, наплевав на впившуюся в ладонь шпильку, и продолжил зло-интимным шёпотом:
– Полагаешь, она настолько лучше тебя, что я должен бросаться на неё, забыв обо всём?
Кайден знал, что Эйна лучше, и ему не хотелось ставить это под сомнение.
– Считаешь, мне стоит остаться с ней, поэтому так боишься, когда она рядом?
– Ты её так защищаешь, – прошипела Венанция и впилась когтями в запястье Кайдена. – Так заботишься о ней!
– Я обо всех своих людях забочусь! – Кайден терпел и эту боль от её ногтей. – Когда отец Борво сломал ногу, я отправил к нему своего придворного целителя. Когда Алонос поссорился с отцом невесты, я лично съездил к старику и заступился за своего человека. Отправил в университет сына Лугуса. Перевёз в замок мать Сидмона, когда из-за старости она не смогла ухаживать за собой. Помог Мабону с покупкой дома. Элбану нашёл кормилицу для дочери, когда его жена умерла, а он от горя не знал, что делать. Дамно я вытащил из тюрьмы, куда он угодил за пьяную драку. Я знаю об их семьях, решаю их проблемы, если они сами не могут справиться. Ты всерьёз полагаешь, что я делаю это только для того, чтобы с ними перепихнуться?
