— Принес? — просипела она. Этот звук больше походил на трение меча о кость.
По спине пробежали мурашки.
— Иначе бы не пришел, — ответил я.
Старуха вперилась в меня своим оком, и от этого я потянулся к поясу. Вскоре игра в гляделки подошла к концу. Травница подошла к дальней стене, дернула за давно погасший факел, и часть стены отъехала в сторону, открывая проход в подвал. Надо отметить, внизу все было по-другому. На полках стояли флаконы из горного хрусталя, а в шкафах лежали ингредиенты столь редкие и опасные, что даже десятой части достаточно, чтобы угодить в Охранку. Чего стоят засушенные головы младенцев, используемые темными магами. За такое полагается немедленное черное сожжение, по преданию, уничтожающее не только тело, но и душу, лишая перерождения. О да, черное пламя, или пламя демонов, — одно из темных заклятий, применяемое светлыми, чтобы карать этих самых темных. Парадокс.
Далее по списку у нас слезы девственниц, кровь девственниц, пальцы девственниц. В общем, учитывая любовь черных ритуалистов к девственницам, из трех наличествующих здесь шкафов с этой дрянью можно собрать как минимум пять девушек. Чуть глубже в еле освещенном помещении вещи попроще. Копыта единорога, рог единорога, короче, еще один паззл «Собери живое существо». Можно отыскать и измельченное сердце дракона в размере трех порций общей массой грамма два, и будет это вам стоить семьдесят золотых, не меньше. Различные части тварей из Диких земель, растения, которые выращивают, удобряя кровью. Короче, этот подвал буквально создан заботливыми руками кровожадного демона. А может, все так и есть.
— Ставь. — Скрюченным пальцем старуха ткнула на весы.
Сняв сумку, я бережно достал шкатулку и поставил колбу на чашу.
— Неплохо… за вычетом массы емкости, просрочки и спроса, — причитала старуха, резво перебирая счетные кругляшки. — Шесть золотых восемь серебряников и двенадцать медяков, милок.
— Хорошо бы накинуть.
— Накинуть никак не могу, — покачала головой ведьма. — Дела в сезоне плохо идут. Сам понимаешь, Турнир принес с собой заморских — стервятник сожри их души! — а за их товаром целые очереди выстраиваются. Да ты и сам небось тоже думаешь прикупить у них того-другого.
— Не без этого, — согласился я, да и зачем врать лишний раз. — Но с такой суммой я не пойду.
— Могу скидку побольше сделать, — прищурилась старуха.
Хорошее предложение, может, я даже больше с этого поимею, чем с лишней серебрухи.
— С верхнего товара или с этого?
— С любого, — хохотнула ведьма. Все демоны бездны, это не смех, это воронье карканье! Как есть Баба-яга.
Подойдя к дальнему шкафу, я достал флакон с прозрачной жидкостью.
— За сколько отдашь? — спросил я.
Старуха снова закаркала своим замогильным, потусторонним смехом:
— Знаешь, что просишь, колдун?
Я вздрогнул.
— Не удивляйся, милок, у меня глаз один, да видит зорко. А живу я уже столько, что ведаю еще больше.
— Это слезы тринадцати убиенных женщин, что еще не разрешились от бремени. — Покачав флаконом, я поставил его на стол.
— И зачем они тебе? — сощурила свое одинокое око старуха.
— А для чего нужен ингредиент короля ядов? — ответил я той же улыбкой.
И в третий раз я потянулся к клинку, лишь только заслышав это карканье. Будто бы не к торговке пришел, а на могилу, окруженную голодным вороньем.
— За так забирай, милок, — резко оборвав смех, произнесла Баба-яга.
Я замер от неожиданности.
— Так и отдашь? — поразился. — Да это же без малого состояние! Я же просто так спросил, хотел дознаться, откуда у тебя такие зелья.
Старуха больше не смеялась. Она подошла ко мне вплотную, и ее кривые пальцы впились мне в грудь, будто пытаясь вырвать дрожащее сердце. Она приоткрыла свой беззубый рот, и оттуда повеяло могильной вонью.
— А мне любопытно послушать, чьи крики донесутся до бездны, когда ты найдешь того, к кому питаешь столь глубокие чувства. Король ядов, убийца бессмертных, палач богов, плач жертвы станет отличной панихидой для такой древности, как я. А теперь иди, милок, и не возвращайся, нет больше у меня с тобой общих дел. Не хочу на твоей дороге ноги казать, я уж лучше здесь посижу.
Я стоял, замерев, подобно юнцу, что впервые видит обнаженную девушку. И все никак не решался отпустить этот флакон с прозрачной, как воздух, жидкостью.
— Ступай! — гаркнула ведьма, и на миг мне показалось, будто ее лицо превратилось в огромный вороний клюв.
По спине скатилась крупная градина холодного пота. Взлетев по лестнице, я чуть не вышиб дверь. Не знаю, сколько я бродил по улицам, забитыми одинокими, бездумными существами, лишь по ошибке называемыми людьми. Не знаю, сколько переулков миновал и сколько воров приметили мой плащ. Но я все шел, бездумно петляя между халупами и домами с выбитыми окнами да сорванными дверьми. Флакон я крепко прижимал к груди, не понимая, что происходит вокруг. И лишь когда в глаза мне ударил яркий свет трактира «Синий змей», я резко затормозил и пришел в себя.
А ведьма непроста. Даже учитывая тот факт, что ко мне вернулась магия, поменяв свою суть, старуха смогла накинуть на меня ментальное проклятие. Конечно, оно не такое сильное, но и этого хватило, чтобы я заметался, подобно испуганному кролику. Еще раз взглянув на флакон, я достал из сумки шкатулку и убрал его туда. Пусть лежит дожидается своего часа.
Взглянув на небо, я понял, что времени уже слишком много и коли вернусь в общагу, то старичок так просто этого не спустит. Но решение этой проблемы было у меня перед глазами. Поправив кинжал за поясом и проверив клинок за голенищем, я вошел в заведение. И сразу два десятка голов повернулись в мою сторону. Публика в этом заведении собиралась разношерстная. Здесь можно было встретить и темных магов, и убийц, и воров, и наемников… да проще сказать, кого здесь не было. Окинув меня оценивающим взглядом, публика вскоре потеряла к моей персоне всякий интерес и вернулась к своим обычным делам.
Пройдя по узкой дорожке, свободной от столов и служанок, я сел за барную стойку. Хозяин заведения Гизмо был крепким пожилым мужчиной с седеющими волосами, волевым подбородком и орлиным носом.
— Дядько, нальешь попить да закушать? — улыбнулся я ему.
— Сколько раз говорил не кликать меня Дядькой, — пробурчал хозяин, попутно протирая стакан.
— Добряку, значит, было можно, а мне нельзя?
— И ему было нельзя.
Закончив со стаканом, Гизмо протянул мне руку. И сколько бы лет ему не было, но хватка все так же сильна.
— Так что насчет попить? — напомнил я.
— Тебе все попить да попить, — продолжал ворчать старый друг наставника. Одновременно с этим он умудрялся присматривать за посетителями, отдавать указания пышным служанкам и делать мне ужин. Налив в кубок яблочного морса, посредник также поставил мне тарелку и буквально вывалил туда вареную, ароматно пахнущую картошку и добавил пару свиных, отменно прожаренных ребрышек. — Нет чтобы выпить, как все нормальные люди, так ему попить надо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
