На другой день к нему зашли двое, из писателей, они его убеждали, что Паоло Яшвили умер, его уже все равно не спасти, ему уже ничего не будет от того, что Тициан о нем напишет статью, в которой объяснит, почему они разошлись и уже больше года не знались и не встречались. Факты всем известны — надо только написать такую статью, и все будет в порядке. Тициана восстановят в союзе.
Тициан сказал этим двоим: он бы мог написать такую статью про них самих, потому что они живые, — пусть его опровергнут: «Паоло Яшвили мой друг». — Им пришлось уйти.
«Помню последнюю встречу с Тицианом, — вспоминает Шалва Апхаидзе. — Это было ночью. Я и Сандро Шаншиашвили пришли к нему. Тициан лежал. Рядом стояла Нина, его самый верный друг и утешитель. Мы долго беседовали, хотели его как-нибудь отвлечь от его мыслей. Он был не в духе, и разговор не клеился. Через два-три дня его уже не было».
О последней встрече с Тицианом Табидзе пишет Симон Чиковани:
«Мне передали, что, оклеветанный, он мечется дома, окончательно потерял покой и с каждым часом тает, как восковая свеча. Я тотчас же пошел к нему, чтобы хоть на несколько часов отвлечь его от мрачных мыслей, облегчить его страдания, вызванные напряженным ожиданием надвигающейся беды, о приближении которой он судил по многим неоспоримым признакам. Он очень обрадовался моему приходу. Вскоре он увлекся беседой и прочитал мне несколько своих еще не напечатанных стихотворений. Мы говорили о поэзии, вспоминали наших общих друзей. Муза его поэзии, его Коломбина, неразлучная спутница его жизни — Нина Макашвили — участвовала в нашем бдении и благодарным взглядом смотрела на меня… Когда я уходил, Тициан проводил меня до середины лестницы и с грустной улыбкой попрощался со мной…»
Незадолго до своей смерти Симон Иванович рассказал мне об этой последней встрече:
— Нина прибежала ко мне… «Симон, — говорит, — к нам ходят писатели, уговаривают Тициана, чтобы он эту статью написал, про Паоло. Ужас какой. Он умрет. Ты бы к нему зашел… Только не говори, чтобы он писал эту статью». Я пошел к нему…
В два часа ночи приходил Серго Клдиашвили — Тициан его очень любил, — они ночью играли в нарды.
Дочь Тициана рассказывает:
— В один из последних дней он позвал меня в свою комнату. Он уже все время ходил расстроенный, хмурый. Я вошла — он еще не вставал, был в постели, посадил меня рядом. И вот он мне говорит: «Ниточка, очень трудно тебе будет жить. Я не хочу, чтобы ты не знала. Ты ведь понимаешь, что сейчас происходит. Может быть, исчезнем и я, и мама. Ты останешься совсем одна, с бабушкой. Будет очень много лишений, но я очень хочу, чтобы ты это поняла. Что бы в жизни с человеком ни случилось, ничто не сравнится с той болью, которую может дать стыд за своих родных. Ты знай, что тебе за родителей никогда краснеть не придется, мы были честные, порядочные люди, и ты всегда сможешь родителями гордиться. Я мог бы тебя спасти от беды, и мы бы жили очень хорошо, но тебе пришлось бы меня стыдиться, пришлось бы стыдиться своего благополучия… В жизни никогда ничего не надо делать вопреки своей совести…». Я расплакалась, и мама увела меня.
— Мы уже два месяца ждали, — вспоминала Нина Александровна. — Мы устали ждать и в ту ночь спали крепко и не проснулись, когда прозвенел звонок. Нита пошла открыть. Я вышла в столовую и увидела, что в столовой светло. На столе в бокале краснела его гвоздика. Мне показалось — утро, пришла молочница, я обрадовалась — на миг…
15 декабря 1937 года.
Эта дата не скоро стала известна. Сначала никто ничего не знал. Ходили слухи. Роились ни на чем не основанные надежды.
«…Обращаюсь к Вам в связи с делом Берия. Наконец настал день, когда не только для Грузии, которой выпала горькая доля многолетнего „шефства“ этого авантюриста и негодяя, но и для всей нашей страны стало ясно, что Берия — враг народа. Первые же шаги вредительской деятельности этого злостного врага были направлены к тому, чтобы беспощадно уничтожить передовую грузинскую интеллигенцию, получившую образование в России, в русских университетах, усвоивших высокую русскую культуру. Берия организовал целый ряд провокаций, подтасовывая факты из жизни и деятельности этих людей… Одной из первых жертв Берия пал и мой муж Тициан Юстинович Табидзе, один из лучших советских писателей Грузии, поэт и общественный деятель, многие годы пользовавшийся широкой популярностью у себя на родине. Тициан Табидзе был арестован 10 октября 1937 г. по личному распоряжению Берия. Накануне ареста Берия вызывал к себе Т. Табидзе и в порядке „психической атаки“ обвинил его в том, что он „дружит с русскими писателями“, а затем потребовал, чтобы Табидзе оговорил известного поэта Паоло Яшвили, которого тот же Берия за два месяца до того довел до самоубийства все возраставшими требованиями оговоров и провокаций. Берия заявил, будто Паоло Яшвили признался в пьяном виде ему, Табидзе, в том, что состоит шпионом одного иностранного государства. Когда Т. Табидзе отказался опозорить память товарища, Берия пригрозил, что арестует и Тициана и меня, его жену. Убедившись в том, что Т. Табидзе ни в коем случае не пойдет на заведомую подлость, Берия распорядился арестовать его…
Я убеждена, что Тициан Табидзе стал жертвой Л. Берия в силу личной неприязни… Он с первых же дней своего возвышения не терпел людей, идущих своим путем, имеющих свое мнение, хотя бы по вопросам культуры, истории, искусства, в которых Берия, по своему полному невежеству, ничего не смыслил… Прошу о пересмотре „дела“ Тициана Табидзе и, если его уже нет в живых, хочу надеяться, что руководители партии и правительства найдут возможным восстановить чистое, светлое имя поэта…» [30]
ИЛЛЮСТРАЦИИ
Родители Тициана Табидзе: Юстин Табидзе и Елизавета Пхакадзе. Братья Симон и Тициан. На руках матери сестра Софико
Фотографии (кроме особо оговоренных) предоставлены Государственным музеем грузинской литературы
Тициан Табидзе. Кутаиси. 1910-е годы Тициан Табидзе с сестрами Екатериной, Софьей и братом Симоном. 1922 год Тициан и Нина Табидзе. Тбилиси. Сад Дворца писателей. 1920-е годы Георгий Леонидзе, Геронтий Кикодзе, Тициан Табидзе. Тбилиси. Сад Дворца писателей. 1920-е годы Лео Киачели, Паоло Яшвили, Тициан Табидзе, Мосе Тоидзе, Варлам Рухадзе, Котэ Макашвили. Тбилиси. Дворец писателей. 1923 год Галактион Табидзе, Константин Бальмонт, Варлам Рухадзе. Кутаиси. Книжная контора «Имерети».1915 год Двоюродные братья Галактион Табидзе и Тициан Табидзе. 1920-е годы Дочь Тициана Табидзе Нита (Танит) с матерью и бабушкой Барбаре Каралашвили. Тбилиси. 1920-е годы Сидят: Василий Барнов, Георгий Леонидзе, Якоб Николадзе, Тамара Абакелия. Стоят: Кирилл Зданевич, Валериан Гаприндашвили, Паоло Яшвили, Тициан Табидзе. Тбилиси. Редакция журнала «Бахтриони». 1922 год Максим Горький (в центре) среди грузинских писателей в саду Дворца писателей. Второй слева сидит Тициан Табидзе. 24 июля 1928 года Ражден Гветадзе, Тициан и Нина Табидзе, Колау Надирадзе, Валериан Гаприндашвили. 1927 год Первый ряд: Колау Надирадзе, Клавдия Васильева (Бугаева), Тамара Яшвили, Нина Табидзе, Николо Мицишвили. Второй ряд: Тициан Табидзе, Андрей Белый (Борис Бугаев), Паоло Яшвили, Григол Робакидзе, Сандро Шаншиашвили. Тбилиси. 1929 год Тициан и Нина Табидзе с дочерью Нитой. Батуми. 1930-е годы Борис Пастернак, Зинаида Нейгауз, Стасик Нейгауз. Кобулети. 1931 год. Фотография предоставлена Домом-музеем Б. Пастернака в Переделкине Тициан Табидзе. 1930-е годы Нина Табидзе с Нитой. 1930-е годы Лист из альбома Ниты Табидзе. Автограф Бориса Пастернака: «Пускай мне служат красной нитью / Среди закрытых мглою дней / Живые пожеланья Ните: / ее родителям и ей! Борис Пастернак. 24. XI. 33». В левом нижнем углу по-грузински написано: «Тбилиси» Первый ряд: Симон Чиковани, Александре Кутатели. Второй ряд: Сандро Шаншиашвили, Николай Тихонов, Мария Неслуховская (Тихонова), Ило Мосашвили. Третий ряд: Тамара Багратиони-Мицишвили, Ефемия Гедеванишвили-Леонидзе, Мариам Касрадзе-Шаншиашвили, Нина Табидзе, Тициан Табидзе. Тбилиси. Дворец писателей. 1934 год Первый ряд: Демна Шенгелая, Сандро Шаншиашвили, Николо Мицишвили, Паоло Яшвили, Борис Пастернак, Виктор Гольцев, Шалва Сослани. Второй ряд: Иосиф Гришашвили, Диа Чианели, Георгий Леонидзе, Лео Киачели, Мариджан, Пантелеймон Чхиквадзе, Малакия Торошелидзе, Николай Тихонов, Давид Деметрадзе, Шалва Дадиани, Тициан Табидзе. Третий ряд: Чермен Бегизов, Николай Микава, Самсон Чанба, (?), Павел Сакварелидзе, Сандро Эули, Петр Самсонидзе, Бессарион Жгенти, Александр Дудучава, Александр Кутатели, Геронтий Кикодзе, Ираклий Абашидзе, Герцел Баазов, Жанго Гогоберидзе, Симон Чиковани. Первый всесоюзный съезд советских писателей. Москва. 1934 год Паоло Яшвили, Борис Пастернак, Тициан Табидзе. Первый всесоюзный съезд советских писателей. Москва. 1934 год. Фотография предоставлена Домом-музеем Б. Пастернака в Переделкине Лист из следственного дела Тициана Табидзе. Архив Комитета государственной безопасности Грузии Зинаида Николаевна Пастернак, Нина Александровна Табидзе, Борис Леонидович Пастернак. Стоит: Лёня Пастернак. Переделкино. 1948 год. Из семейного архива Пастернаков Дом Тициана Табидзе на Грибоедовской, 18. Современное фото Овальный стол в мемориальной квартире Тициана Табидзе. Слева портрет работы Ладо Гудиашвили: Тициан держит на вытянутой руке блюдо с халдейскими городами. Современное фото Фигурки Пьеро и Коломбины на столе в кабинете Тициана Табидзе. Современное фото Внуки, правнуки и праправнуки Тициана Табидзе. Слева направо: Елена Лория, Мариам Андриадзе, Зураб Лория, Николай Андриадзе, Гиви Андриадзе, Нино Асатиани, Нита Цинцадзе, Манана Асатиани, Лиза Цинцадзе. Стоит: Гурам Асатиани
ОБ АВТОРЕ ЭТОЙ КНИГИ