комнату и уступив своему мучительному желанию дать то, чего жаждало ее тело. Даже несмотря на мои опасения, что в тот момент она не была в здравом уме? Был ли я не прав, оставшись с ней в постели вместо того, чтобы уйти?
После этого я так и не смог снова заснуть. Кроме того, если Астрид действительно о чем-то сожалеет, я хотел дать ей возможность обдумать это в одиночестве, перед новой встречей со мной. Поэтому я выскочил из комнаты так тихо и быстро, как только мог, чтобы заняться повседневными делами. Я проверил территорию в поисках любых признаков шпионов или нарушителей.
Теперь же каждая проходящая минута кажется мне агонией. Мне необходимо знать, что она не сожалеет о ночи, что мы провели вместе.
И хотя я знаю, что это глупо, мне важно понять, значило ли это что-то для нее. Стиснув зубы, я отхожу от окна и расхаживаю по гостиной в поисках чего-нибудь, что займет не только мои руки, но и разум. Я поправляю покрывающие скудную мебель простыни, хотя они и так лежат чертовски идеально. Наконец я добираюсь до бугристого предмета, который не узнаю. Охватившее меня любопытство предоставляет долгожданную передышку от мыслей об Астрид, поэтому я приподнимаю ткань. Под ней я нахожу приставной столик, на котором валяются разбитая ваза, пустая картинная рамка и пыльная деревянная шкатулка.
При виде последнего предмета у меня перехватывает дыхание. Это музыкальная шкатулка, которую отец обычно держал на каминной полке в своем кабинете. Когда по приезде сюда я увидел, что его кабинет почти пуст, я предположил, что шкатулка была продана вместе со всеми другими ценными вещами и мебелью. Теперь, увидев ее впервые за пять лет, я понимаю, что за эту вещь вряд ли заплатили бы высокую цену. Хотя эта шкатулка была одной из моих любимых вещей в доме, сейчас она представляет собой не более чем простой резной предмет декора с потрескавшимся лаковым покрытием.
У меня ком встает в горле, когда я поднимаю и переворачиваю ее. На дне есть ключ. Прокрутив его несколько раз, я ставлю шкатулку вертикально на стол. Из коробки начинает литься медленная мелодия, которая наполняет меня самой умиротворяющей, но болезненной ностальгией. Даже с учетом случайных механических сбоев, для моих ушей эта песня звучит как симфония. Отец заводил ее для меня, когда мне было грустно, особенно когда я скучал по своей медвежьей форме.
Когда песня подходит к концу, крышка шкатулки медленно поворачивается на своих петлях. Внутри пустое бархатное отделение, за которым танцуют три крошечные резные фигурки – медведи, кружащиеся над нарисованным пейзажем из гор и деревьев.
Я моргаю, чтобы избавиться от внезапного жжения в глазах.
– Доброе утро.
Голос Астрид застает меня врасплох. Я был так сосредоточен на музыкальной шкатулке, что совсем не почувствовал ее приближения.
Я закрываю крышку и поворачиваюсь к ней лицом. В одно мгновение ко мне возвращается все прежнее беспокойство. Одетая в юбку и блузку, Астрид стоит в дверях. На руках у нее двое котят.
Неуверенная улыбка появляется на ее лице. Я хочу броситься к ней навстречу, заключить ее в объятия и прижаться своими губами к ее. Разве не так следует приветствовать любовницу, с которой провели прошлую ночь в одной постели? С которой, возможно, разделили нечто большее, чем просто постель?
Затем я замечаю, как ее лицо скрывается за дымкой. Ее магия пробивается наружу. Магия, которую, как я начал подозревать, она невольно использует в качестве щита.
Чувствует ли она, что теперь в моем присутствии ей нужен щит?
– Доброе утро, – эхом отзываюсь я, ненавидя нервную дрожь, которая слышится в моем голосе. – Хорошо спала?
Проходит несколько секунд неловкой тишины, прежде чем она отвечает:
– Да. – Горло Астрид сжимается, а лимон в ее аромате становится горьким. – А ты? Тебе… хорошо спалось?
– Да, – спешу ответить я. – Я спал очень хорошо.
Она переводит взгляд с меня на диван, на котором я обычно сплю. Мой пульс учащается. Неужели она думает, что я провел ночь здесь, а не рядом с ней? Если так, расстраивает ли это ее? Или же она чувствует облегчение? Ее запах подсказывает, что речь идет о первом варианте, поэтому я делаю шаг навстречу.
– Астрид, прошлой ночью…
– Да, кстати, о прошлой ночи. – От ее тона слова застревают у меня в горле. Она опускает котят на пол и неуверенными шагами приближается ко мне. Ее аромат усиливается от того, что я распознаю как смущение и намек на стыд. – Если я… заставила тебя… если ты хотел… – Она закусывает губу и заламывает руки. – Мне жаль.
Ее извинения эхом отдаются в моей голове. Она сожалеет. Она сожалеет о прошлой ночи. Но о чем именно?
Кашлянув, она продолжает:
– Ты сказал, что если на следующее утро я все еще захочу… если я все еще хочу… – Она переминается с ноги на ногу. – То мы это обсудим.
– И?
Я едва могу выдавить это слово.
– И теперь… – Она с явным разочарованием откидывает голову назад и издает натянутый смешок. – Я действительно не сильна в этом, Торбен. Прошлой ночью я… ну, прошлая ночь была другой. Мне было легче выражать свои чувства из-за… из-за того, в каком состоянии я пребывала.
Прошлая ночь была другой.
Означает ли это, что сегодня она чувствует себя иначе? Что она просто слишком взволнована, чтобы озвучить это вслух? Запах ее растущего смущения только подтверждает эту мысль. Меня пронзает разочарование, а сердце будто бы проваливается куда-то глубоко. И все же я чувствую некоторое облегчение. Признание того, что между нами есть какие-то чувства, только усложнило бы нашу ситуацию. Очень маловероятно, что в будущем любого из нас ждет что-то хорошее. Не менее важен тот факт, что любовь затуманивает мои чувства. Я не могу допустить… чтобы то, что между нами, подвергло Астрид опасности. Я предпочел бы быть отвергнутым, чем поставить под угрозу свою способность сосредоточиться на миссии. Доказать ее невиновность важнее всего остального.
– Все в порядке, – говорю я официальным тоном. – Мы оба слишком увлеклись прошлой ночью. С этого момента нам следует вести себя профессионально. Будет хорошо, если мы не станем отвлекаться от миссии. – Мне почти больно произносить эти слова. Несмотря на то что технически они являются правдой, они настолько противоречат моему сердцу, что почти кажутся ложью.
Лицо Астрид вытягивается.
– Ох.
Я напрягаюсь. Подождите, я что, неправильно ее понял? Черт!
Я делаю шаг ближе, стремясь сократить расстояние между нами.
У тебя есть ко мне чувства? Вопрос уже готов сорваться
