Что бы там себе не надумал, я не считаю тебя человеком, способным сделать мне гадость просто так.
— А не просто так, значит, я способен? — обиженно спросил Ренц.
— А разве нет? — парировала Инса. — Давай не будем в это углубляться, ничего хорошего из этого не выйдет. Ты лучше скажи: есть у тебя соображения, кто бы это мог быть?
— Соображения есть, — подтвердил парень. — Я ведь объяснил дяде Нулу, зачем нам нужно разрешение. Видимо, ему пришлось объяснить причину своей просьбы тому УМБ-шнику, у которого он просил разрешение, а тот или сам сказал ане Бентегес или рассказал кому-то, кто рассказал ей. Если хочешь, я у дяди уточню.
— Да зачем? Мы и так уже его задергали своими просьбами. Я просто не понимаю, для чего какому-то УМБ-шнику рассказывать ане Бентегес, что я могу общаться с призраками? Какое ему вообще может быть до этого дело?
— Ну, — пожал плечами Ренц, — точно я, конечно, сқазать не могу, но мне кажется, что с этими основами ясновидения всё не так просто. У меня вообще создается впечатление, что то, что этот предмет стал для всех обязательным, — это инициатива УМБ.
— Почему? — удивилась Инса.
— Потому, что им, как и многим другим, нужны ясновидящие.
— Но к ним же и так отправляют самых сильных. Икен, вон, уже давно смирился, что ему, скорее всего, придется всю жизнь в УМБ работать. Зачем им те, у кого слабый дар?
— Насколько я понимаю, тут дело в том, что УМБ не может забрать себе вообще всех, кто им подходит. Для других государственных органов есть минимальные обязательные квоты, поэтому УМБ приходится делиться специалистами. Α так, если выявлять больше ясновидящих, где-то могут пригодиться и более слабые, и УМБ в итоге больше достанется.
— Как же мне повезло, что у меня нестабильный дар! — порадовалась за себя Инса, а потом поинтересовалась: — А тебя тестировали по шкале Γаррандо?
— Представь себе, да, — улыбнулся Ренц, — дядя Нул настоял, когда мне было пятнадцать.
— И что?
— Один балл с перспективой на два: неясные предчувствия и, возможно, вещие сны.
— И как, срабатывало когда-нибудь?
— По мелочи несколько раз бывало, а по серьезному поводу только однажды — с тобой.
— А-а, — неопределенно протянула Инса, не имевшая желания в данный момент углубляться в эту тему.
Они как раз вошли в библиотеку, и девушка поинтересовалась:
— А ты сюда зачем?
— Ну, я просто с тобой, — честно ответил Ренц. — Ты здесь читать будешь или с собой книги возьмешь?
Инса, действительно собиравшаяся до этого взять пару книг с собой, резко передумала, поскольку не хотела, ни чтобы Ренц отправился с ней в общежитие, ни снова прямо заявлять парню, что не хочет оставаться с ним наедине, и сказала:
— Здесь.
— Ну, значит, я возьму кое-какие книги для реферата по подземным работам и позанимаюсь здесь с тобой.
— А вам часто рефераты задают? — поинтересовалась она.
— По работе со стихиями нужно писать по реферату каждый семестр.
— По каждой стихии? — ужаснулась девушка, последний раз писавшая реферат еще в гимназии, да и то в качестве наказания за сорванный урок по истории магии.
— По каждой, — тяжело вздоxнул Ренц.
— Я думала, у вас больше упор на практику делают.
— Это только в бакалавриате практики заметно больше, чем теории. А в магистратуре их практически поровну.
— А темы вы сами выбираете?
— Да, только нужно с преподавателем согласовать.
— Так, наверное, всё-таки полегче.
— Да, — согласился Ренц, — не ненамного, вернее, от преподавателя зависит. Есть такие, кто не согласовывает тему, если считает, что для данного студента она слишком легкая.
— И часто тебе темы не согласовывают?
— По стихии огня — почти всегда, не люблю я её, еще по воде как-то раз было, а по земле и воздуху — никогда, я сам всегда сложные выбираю.
— А ты не любишь стихию огня, потому что хочешь бороться с пожарами, или она тебе не нравится сама по себе? — всерьез заинтересовалась Инса.
— Наверное, и то, и другое, — после некоторого раздумья ответил Ренц. — Она мне и правда не очень хорошо дается, хотя обычно такое бывает с теми, у кого ведущей является стихия воды, а не земли, а мне, по идее, должна плохо даваться работа со стихией воздуха. Но как раз с ней у меня проблем нет почему-то. Мне даже говорили, что это может быть по какой-нибудь чисто психологической причине.
— О. Α разве так бывает? — заинтересовалась Инса.
— Да, — подтвердил Ренц.
— Ну, если ты сам с этим раньше не разберешься, то когда я выучусь на психолога, обязательно тобой займусь, — в шутку пригрозила она.
— Звучит заманчиво, даже не знаю, стоит ли мне пытаться или действительно лучше подождать, — рассмеялся Ренц, и Инса рассмеялась вместе с ним.
***
В понедельник Кита отправилась выяснять ңасчет списков сразу после обеда. В качестве обоснования своей просьбы она заготовила историю о том, что услышала от своей школьной приятельницы Нири, что одна их общая знакомая, противная девица Мертинда Винстобаль хвасталась, что у нее двоюродный дядя преподает в ЦМУ на стихийном, причем не что-нибудь, а магию огня в магистратуре. И имя этого двоюродного дяди якобы Гернисио Рентальо. Подруга тети Дильсы ана Лармен, как и сама тетя Дильса, много раз слышала от Киты об этой гадкой заносчивой Мерти, постоянно отравлявшей окружающим жизнь своими уничижительными замечаниями, поэтому то, что Кита хочет выяснить, правда ли, что у Мерти есть такой выдающийся дядя, и если нет — рассказать всем вокруг, что Мерти совсем завралась, удивительным не выглядело. Другой вопрос — сочтет ли ана Лармен эту причину достаточной для того, чтобы показать Ките списки сотрудников. Вдруг, это очень конфиденциальные сведения?
Но оказалось, что нет, и списки можно посмотреть. Вот только они оказались довольно объемными, да еще и сгруппированы были не в общем алфавитном порядке, а по факультетам и отделам.
— А можно я друзей позову, а то тут очень много? — робко поинтересовалась Кита.
— Конечно, зови, только пусть ңе шумят, — легко разрешила ана Лармен.
Заверив её, что шуметь никто не будет, Кита позвонила Инсе и Терду, а Терд по пути в канцелярию позвонил Ренцу. Инса не очень хотела звать последнего, но Терд её убедил, что в данном случае лишние глаза и руки не помешают.
Просмотрев списки для надежности целых три раза, друзья
