Кальхаун согласно кивал. Это необычное фразерство не произвело на него никакого впечатления. Рассказ мог показаться внушающим доверие лишь тому, кто не понимал, каким способом произошло инфицирование, что это была за болезнь, как добились того, что ее невозможно было обнаружить обычными микробиологическими методами.
Но пленник вошел в раж и продолжал разглагольствовать. Тон его стал заискивающим, хватал за душу, был в высшей степени убедительным.
Как только Мэрис III была бы захвачена колонистами того мира, который развязал эпидемию, изменить что-либо стало бы невозможным. Деттра-2 никогда бы уже не смогла высадить в городе своих людей. Все поселенцы умерли бы от болезни. Выжило бы лишь население, захватившее планету. В дальнейшем Мэрис III принадлежала бы тем, кто посеял здесь смерть. Колонистов, как и группу захвата, надежно страховали прививки против этой болезни.
— Но сейчас они уже не чувствуют себя столь счастливыми, как раньше, — съязвил Кальхаун.
Микробиолог облизал сухие губы и продолжал витийствовать. В его глазах стоял отблеск смерти, хотя голос оставался спокойно-убеждающим, соблазняющим и излучал какую-то гипнотическую силу.
— Но Мэрис III, — говорил он. — была не более чем репетицией. Как только здесь была бы доказана действенность примененного метода, началось бы завоевание других миров, и не обязательно таких же необустроенных, как эта планета. Были бы совершены диверсии с бактериями и на старых, хорошо укоренившихся планетах. Их медики не смогли бы справиться с этими болезнями, и тогда прибыли бы корабли из того мира, который отточил эту технику на Мэрис III. Их экипажи могли бы положить конец эпидемиям, доказали бы свою эффективность! А взамен предложили бы продать жизнь обитателей этих умирающих миров за вполне определенную цену.
— Но это уже не профессионально, — сказал Кальхаун, — хотя и могло бы оказаться выгодным делом.
Подлинной ценой было бы полное подчинение этих миров захватчикам. Это соответствовало бы низведению жителей до уровня рабов. Те, кто отвергли бы эти требования, просто погибли бы.
— Но, — вставил Кальхаун, — впоследствии они могли бы каким-то образом сбросить навязанное им рабство.
Человек улыбнулся, хотя выражение его глаз при этом не изменилось. Он достаточно убедительно объяснил, что восстания на покоренных планетах не имели бы никакого значения. Против любого вызова оккупантам они всегда выставляли бы новую эпидемию. Вариантов ее разработано немало, штаммы готовы к использованию. Эпидемии послужили бы созданию новой межзвездной империи, в которой любой бунт оказался бы формой самоубийства. Ни один из завоеванных народов не смог бы освободиться от этого чудовищного ига. Ни одна из намеченных для захвата планет не смогла бы оказать достойного сопротивления. Таких покоренных миров появились бы десятки и сотни, и всеми ими управляли бы такие люди, как Кальхаун. Он стал бы вершителем судеб планеты. И даже более того, распалялся человек, те знания, которые Кальхаун получил в Медслужбе, дали бы ему право возглавить целую империю! Он мог бы стать абсолютным хозяином и неоспоримым владельцем миллионов подлых рабов, которым ничего не оставалось бы другого, как только под угрозой смерти исполнять все его малейшие прихоти!
— Но есть одно обстоятельство, — сказал Кальхаун. — Вы не упомянули о Медслужбе. Я не думаю, чтобы она благожелательно отнеслась к подобному методу завоевания миров.
Это был его самый сильный аргумент, чтобы испытать способность пленника убеждать, подчинять своей воле других, почти гипнотизировать их. Тому хватило, однако, нескольких минут, чтобы высмеять Медслужбу, показав ее незащищенность в их секторе. Затем он, как если бы это было вполне естественным, неизбежным и почти до смешного простым делом, не требующим следования старым предрассудкам, заявил, что в отношении Управления сектором Медслужбы были бы предприняты «особые меры предосторожности», состоящие в том, что на нее посыпались бы ядерные бомбы сразу же по завершении оккупации Мэрис III. Кальхаун вздрогнул. Его пленник заговорил еще быстрее, с еще большим пылом. Он описал сцены, в которых вообще все живые существа стали бы рабами Кальхауна…
— Хватит, — не выдержал тот. — Всю желаемую информацию я получил.
— Тогда развяжите меня, и немедленно! — потребовал пленник. Но в тот же миг его пылающие глаза прочли на лице Кальхауна выражение, которое медик уже не считал нужным скрывать. — Соглашайтесь! — задыхаясь от гнева, закричал он. — Соглашайтесь! Вы не можете отказаться! Не можете!!!
— Почему же, вполне могу, — ответил с отвращением Кальхаун. — У вас нет ни одной полезной идеи! Мне не нужно не только миллиона рабов, но даже одного. Я еще не потерял рассудок! И в любом случае этот безумный план не даст никаких результатов! Простая вероятность проявилась бы в стольких неблагоприятных для него действиях, что все кончилось бы полным крахом. У меня есть убедительные доказательства этого. Например, я сам являюсь тем неблагоприятным фактором, который обнаружился здесь сразу же, как только вы попытались осуществить свой гнусный план!
Человечек попытался вложить в свои слова еще больше убедительности, искушения. Но голос его задрожал. Это уже превышало его возможности. Тогда он принялся осыпать Кальхауна бранью. Слушать его было противно. Он буквально исходил криком.,
Кальхаун поднял пистолет-распылитель и сделал всего один короткий выстрел.
Во внезапно наступившей тишине из стоявшего в углу лаборатории приемника космофона послышался тонкий и далекий голос:
— Внимание, база! Корабль с пассажирами вызывает базу на Мэрис III. Внимание, база!..
Кальхаун услышал вызов, но, наклонившись над пленником, сначала завершил процедуру усыпления.
— Внимание, база, — терпеливо взывал голос. — Мы вас не слышим. Если вы отвечаете, то мы не получаем вашего сигнала. Выходим на орбиту и будем продолжать вызывать вас. Внимание, база…
Кальхаун выключил приемник. Мургатройд удивленно пискнул: «Чи?»
— Времени у нас в обрез, — серьезно пояснил Кальхаун. — Появился корабль, заполненный счастливыми и вакцинированными против эпидемии колонистами. Он готов к посадке. Мы повредили энергорешетку, когда захватчики пытались размазать нас по стенкам медкорабля. Видимо, тогда же мы вывели из строя и ее космофон. Посему космофон этого корабля — единственный, который исправно действует. И мы не так глупы, чтобы отвечать им. Но в любом случае этот вызов выдвинул проблему ограниченности времени, которым мы располагаем. Если им не удастся связаться со своими друзьями, корабль будет продолжать кружиться на орбите, но тогда кто-то спустится на космическом шлюпе, чтобы выяснить, что тут произошло. А это — конец всему! Придется иметь дело с кораблем, полным энтузиастов, готовых спуститься на планету для завершения ее чистки. А также и для того, чтобы ликвидировать нас с тобой, Мургатройд! Поскольку только мы в состоянии влиять на ситуацию. Итак, за дело!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
