– Да я даже не знал, что они собираются стрелять. И вообще не знал, что они здесь делают…
– Ну да, так мы тебе и поверили.
– Вы не верите. А суд поверит…
– Ну да, суд будет. Только судить тебя будут твои же пацаны… Или тебе простят, что ты так запросто мочишь своих?
Шрам посмотрел на Степана с презрительным снисхождением. Мол, туфта это все, никто его и пальцем за Пырея не тронет… Похоже, Степан переборщил насчет бандитского суда. Братки далеко не благородные рыцари, чтобы спрашивать со своего авторитета за какого-то проштрафившегося братка. Не с того бока он к Шраму подошел, не на ту болевую точку нажал. Ляпнул, что называется, невпопад. Придется менять тактику. Шрама нужно ломать. И как можно скорей…
– Братва его поддержит, – сказал Федот. – И будет поддерживать. Пока не узнает, что он пидор…
Есть криминальные авторитеты, которые ломаются от одного обещания сделать их петухами. Этой напасти уголовники боятся больше всего на свете. Видимо, Федот решил сыграть на этом. Сейчас застращает его жуткой перспективой. Это хоть и запрещенный прием, но очень действенный.
Шрам изменился в лице. Во взгляде промелькнул панический ужас.
– Что?! Что ты сказал?!
– Что слышал, то и сказал… Пидор ты!
– Кто тебе это сказал?
– Кто надо, тот и сказал… Вильям сказал…
– Вильям?! – вскричал Шрам.
Казалось, он сейчас лопнет со злости.
– Ну да, Вильям. Сказал, что ты пидор. Сказал, что знать тебя не знает…
– Когда он тебе это сказал?
– А сейчас и сказал. Мы сначала его взяли, а потом только до тебя добрались…
Федот врал напропалую. Импровизировал на ходу.
– Вильям сказал, что ты пидор. И он гроша ломаного за тебя не даст…
– Ну, падаль! Ну, гад! – выл Шрам.
– Он сказал, что скоро вся братва узнает, кто ты есть…
Федот случайно обнаружил болевую точку в защите Шрама и бил по ней с методичностью садиста.
– Мразь!!!
– Так-то вот, братуха, сдал тебя твой пахан… Да какой ты мне, блин, братуха. Пидор ты!
Шрам сжался в комок и затравленно смотрел на Федота. Потом захихикал:
– Вильям… Вильям, он же обещал… Сука он. Сука!.. Ладно, ладно… Он за все ответит…
Шрам тускло посмотрел на Степана. Пошевелил губами, будто что-то говорил. Потом понял, что звука нет. Включил громкость.
– Вильям тебя убить собирался…
– Для меня это не секрет, – усмехнулся Степан.
– Нет. Ты не понял… Это он через меня тебе яму рыл. А тут накрылось все. Но это моя карта бита. Я своих людей угробил. А у Вильяма еще есть бригада. Чисто мясники. Они, если что, должны подключиться. Без всяких там вывертов. Там спецы конкретные. Кадет со своими мокрушниками рядом не стоял. Тебя точно сработают. И плевать, на кого все свалят. Пусть на Вильяма. Он же не только тебя завалит. Он всю твою команду пустит в распыл. А без тебя ему не страшно. От всего отмажется. А не отмажется, за кордоном отсидится. Он уже туда мылился… Козляра позорный!..
– За решеткой он, а не за кордоном…
– За решеткой, – кивнул Шрам. – А бригада Лешего здесь…
– Где здесь?
– Вильям Лешему лично отмашку давал. Леший круто работает. А так он фуфло, я вам говорю. Если его хорошо крутануть, он Вильяма с потрохами сдаст… И я сдам… Он за все, гад, ответит…
– Ответит, – подтвердил Степан. – Леший где? Как его взять?
– В Медведкове он. Там для него три квартиры сняли. В одной он живет. В двух других его пацаны…
– Адрес?
– Один только знаю. Где сам Леший живет…
Через десять минут Степан со своей командой на всех парах мчался в сторону Медведкова. Еще была возможность забить зверя в его логове. И преступно ею не воспользоваться.
Глава десятая
Тома шла в милицию. Сдаваться. Причины для этого были. Она преступница. Любовь у нее такая. Преступная. Потому что любит она женатого человека. А человек этот не хочет с ней встречаться, убегает от ее любви.
Она возненавидела Степана. А ненависть – это страшный грех. Она должна была покаяться. Перед Степаном. Поэтому она и шла к нему. Сдаваться ему на милость. Как он скажет, так все и будет. Да – да, нет – нет… Лучше, конечно, услышать «да». Потому что без этого человека нет жизни. Любовь, как говорится, зла. Сил нет как любит она этого мента…
Она уже почти подошла к зданию битовского ОВД. Осталось несколько шагов, потом с деловым видом пройти мимо дежурной части, подняться на второй этаж, а там кабинет Степана. Она снова свалится к нему как снег на голову. Потому что не может без него…
Да в конце-то концов! Почему она должна унижаться перед этим ментом? Должна же быть какая-то гордость!..
Гордость была. И унижаться чертовски не хотелось. Тома остановилась в самый последний момент, повернула назад.
Все, хватит! Сколько можно убиваться из-за этого проклятого мента? Сколько можно киснуть и по ночам плакать в подушку?.. И гордость у нее есть, и самолюбие, и дело, которое может отвлечь ее от амурной суеты.
Вчера ей позвонили из одного очень известного модельного агентства. Ей предлагают работу с блестящими перспективами на будущее. И все благодаря той фотографии. И все благодаря Степану. Ведь это ради него она засветилась на обложке модного журнала. Все ради него… А он… Хватит. Хватит думать о нем! Пора раз и навсегда вычеркнуть его из своей жизни!..
Она шла к своему дому. От ОВД это пятнадцать минут пешком. Но время пролетело незаметно. Слишком сильно была загружена голова, чтобы что-то замечать.
Не заметила она и серебристый «Мерседес» последней модели. Он стоял возле ее дома. Не видела она и не слышала, как открылась и захлопнулась водительская дверца. И на упругого толстячка с блестящей лысиной тоже не обратила внимания.
– Тома! – позвал Эдуард.
И вернул ее в действительность.
– А-а, это ты… – скупо улыбнулась она. – Привет…
Ей вовсе не хотелось видеться с ним. Но и уйти от него просто так она не могла. Все-таки Эдуард кое-что значил в ее жизни. Это он протолкнул ее на обложку глянцевого журнала.
Они познакомились случайно – как это обычно и бывает. Цветы, шампанское, ресторан. Все это было. Но до постели дело не дошло. Он ее туда тянул, а она отбрыкивалась.
Нет, она не святая. В ее жизни были мужчины. И Эдуард мог бы стать одним из них. Обаятельный, обходительный, состоятельный и неженатый. Что еще нужно женщине, у которой за душой ни гроша?.. Но так она думала раньше. Пока не влюбилась. После Степана другие мужчины внушали ей чуть ли не отвращение. Она могла с ними встречаться, но чтобы ложиться с ними в постель… Ну уж нет!
Эдуард, как всегда, на белом коне. Стильный костюм, роскошный букет из роз, благоухание дорогого парфюма. Одно отталкивало. Его взгляд. Жадный, похотливый. Он лапал и раздевал ее глазами. И даже насиловал…
– Я снова у ваших ног! – высокопарно произнес он.
И протянул ей букет.
– Спасибо…
Она ткнулась носом в цветы. Запах роз – это само по себе замечательно. Плюс к этому она могла не смотреть на Эдуарда – делала вид, что целиком занята букетом.
– Куда-то торопишься?
– Домой.
– Дома скучно.
– Кому как.
– Да ладно тебе, не выдумывай.
– А я не выдумываю. Мне в самом деле дома хорошо…
Она обманывала не только его. Она обманывала саму себя. Плохо ей дома. Тяжело в четырех стенах. Если бы с ней был Степан, было бы хорошо. А без него тоска смертная…
– Может, поедем развеемся? – спросил Эдуард.
– Куда?
– Ну, в ресторан, например. Я знаю одно замечательное местечко…
– Тебе со мной будет неинтересно.
– Глупости. Мне с тобой всегда интересно… А вот тебе со мной…
– Мне с тобой интересно. Только… Только, понимаешь, я не могу ответить тебе тем, чего ты от меня ждешь…
– Знаю. Знаю я эту пластинку.
– Думаешь, пора сменить?
– Я бы не возражал…
– На какую?
– На эротическую.
– Может, сразу на порнографическую?
– Зовут тебя Тома, а фамилия твоя Динамо… Динамишь ты меня. Заводишь, а в руки не даешься. Издеваешься надо мной.
– Извини, какая есть.
– А знаешь, я уже привык… Ну так что, в ресторан поедем? Без всякой порнографии. И даже без эротики… Переодеваться тебе не надо. Вся из себя, как куколка. Кстати, куда ты такая красивая ходила?
– Куда надо.
Не рассказывать же ему, что она как ненормальная бегает за упертым ментом. Мужики с ума по ней сходят, снопами под ноги падают, а она… Дура она, самая настоящая дура…
– Ну так что, едем?
– Поехали, – кивнула она. – Только смотри, ты обещал…
Да, когда-нибудь она забудет Кручу… Но до этого вряд ли с кем сможет лечь в постель.
Эдуард повез ее в ресторан со стриптиз-шоу. Как будто хотел этим раззадорить ее, возбудить. Только она не лесбиянка. И женщины ее не интересуют… На смену женщинам появились мужики. Смазливые атлеты в узких плавках. Потные тела, слащавые улыбки. Нет зрелища более отвратного…
– Поехали отсюда, – попросила Тома.
