укрыться. Кухня, сохранившая свой первозданный облик восемнадцатого века или где-то близко к этому, дровяная плита с вмурованным в стену козырьком, широкие половицы.
– Лучше из ведра возьми воды, – посоветовал Боссе. – Там она из колодца, вкуснее.
У него на руках виднелись следы краски, и сам он похудел, стал куда стройнее, чем она его помнила. Отрастил бороду.
– Чем ты тут вообще занимаешься? – спросила она.
– Мне в наследство достался дом. Надо же что-то с ним делать.
– А мне казалось, ты типичный горожанин. – Эйра вспомнила, как однажды они искали в лесу человека, и ее коллега, безнадежно отставая, пыхтел сзади, пока она бежала там, где вообще не было никаких тропинок.
– Да, вырос в Стокгольме, в Сёдере, – кивнул он. – Матушка удрала туда, когда ей было семнадцать, она не собиралась иметь с этим местом ничего общего. Никаких корней у нее не было, она прибыла из Финляндии как дитя войны, да так здесь и осталась. Случайно упала и сломала себе руку в мае 1945 года, а обратно на родину после войны отправляли только здоровых детей. У нее нигде не было дома.
– А у тебя?
Боссе придвинул сковородку поближе к Эйре.
– Бери еще.
– Спасибо, очень вкусно, но…
– Кофе? – Ответа он дожидаться не стал, возможно, это даже не было вопросом. Наполнил кофейник и поставил его на растопленную дровяную плиту. Минутка откровенности закончилась.
Эйра снова опустилась на кухонный диванчик. Все же стоит соблюдать формальности, о чем она почти забыла.
– Дамир Авдик, – проговорила она, – помнишь, как он пропал?
– Он жил в общежитии при народном университете, – сказал Боссе. – Кажется, о его исчезновении заявил его учитель.
– Говорят, ты ничего не забываешь.
– В этом деле не было ничего примечательного, все чисто, насколько я помню. Обеспокоенные приятели, но ничего конкретного. Никаких подозрений на преступление.
– Ничего, что заставило бы тебя засомневаться?
Боссе раздумывал с полминуты.
– Нет, пожалуй. К тому же если учесть, кем он был…
– Боснийцем?
– Я подумал, что, может быть, он вернулся домой или удрал в страны третьего мира. Может, он был солдатом и дал какие-нибудь ложные сведения – честно говоря, я в ту пору особо с этим не заморачивался. У нас были дела похлеще – двойное убийство престарелой пары, вот чем у меня была голова забита. А что до беженцев, то знаешь, сколько их пропадает каждый год, покидает страну или остается жить в лесах?
– Но у Дамира были документы, ему не грозила депортация на родину, он стал полноправным шведским гражданином. Получал образование и бегло говорил по-шведски. Он выбрал остаться здесь.
– Совершенно верно. – На плите засвистел кофейник. Боссе Ринг снял его и дал постоять, чтобы гуща медленно осела на дно. – Я понадеялся на интуицию, и она меня подвела. Оглядываясь назад, я теперь вижу, что мне следовало бы еще раз пересмотреть это дело.
– Ты не помнишь, кто-нибудь говорил о Санне Мелин?
– Имя ее не называлось, но я помню, был у него один приятель с курсов, который рассказывал, что у Дамира были проблемы с одной девушкой, та не желала оставить его в покое, хотя он полюбил другую. Что ему было нелегко ранить чьи-то чувства. Что он так и не сумел до конца с этим справиться.
– В рапорте об этом ни слова.
– Звучало, как обычные любовные проблемы, какие бывают у подростков. – Боссе Ринг принялся разливать кофе, не вся кофейная гуща успела осесть на дно, и кое-что попало в кружки. – Конечно, если бы речь шла о пропавшей девушке, у которой были проблемы с ее бывшим, я бы отреагировал совсем иначе. Я допустил большую ошибку.
Эйра закрыла файл с записями, больше заносить туда было нечего. Кофе оказался слишком горячим, она подула на него.
– Здесь где-нибудь поблизости есть место, где ловит сигнал?
– Не хочешь взобраться на крышу?
– Лучше не надо.
– Тогда поехали к перекрестку, там обычно ловит.
Боссе Ринг надел куртку, ботинки уже были на нем. Даже не потрудившись запереть дом, он подошел к ее машине, которая стояла, небрежно припаркованная, на лужайке.
– Вот как, поедешь со мной? А я думала, ты вовсю наслаждаешься здесь покоем, недосягаемый для звонков и писем.
Боссе ответил в том духе, что это только первый месяц, а потом все начинает приедаться.
Начинаешь слушать птиц и болтовню ведущих на радиостанции Р1. Шум ветра в кронах деревьев.
В голову лезут мысли о том, чтобы завести кошку, ну и так далее.
Боссе Ринг уселся на пассажирское сиденье и окликнул Эйру, когда они добрались до нужного места. Там уже стояли два человека, подняв телефоны над головой. В сумерках светились экраны смартфонов.
– Такой вот способ общаться, – заметил Боссе Ринг.
Минуту спустя телефон Эйры издал целую серенаду из сигналов пропущенных звонков. Силье оставила ей несколько сообщений.
«Где ты, черт возьми?»
«Они нашли ее машину».
«Проверь почту».
На почте висела отправленная Сильей запись с дорожной камеры. Эйра подсоединила телефон к ноутбуку, чтобы увеличить картинку.
Камера засекла «Шкоду» на трассе Е4, по дороге к мосту Высокий берег. Шесть дней назад, в половине одиннадцатого утра. Санна Мелин гнала во весь опор, сто тридцать километров в час, это было самое настоящее нарушение скоростного режима, за такое можно и прав лишиться.
Можно было даже разглядеть водителя. Эйра увеличила кадр.
Картинка была плохая. Но для дорожной полиции, наверное, годилась. Им надо знать, кто за рулем: сам владелец транспортного средства или кто-то еще, потому что нельзя осудить человека за превышение скорости, имея в качестве доказательства одну лишь машину.
Санна Мелин подозревалась во многих преступлениях, но превышения скорости в их числе точно не было. Это не она сидела за рулем.
Эйра во все глаза смотрела на снимок, одновременно ощущая, как она тонет, проваливается в темноту внутри себя, где нет ни звуков, ни окружающего мира.
Острый подбородок и хорошо знакомые черты, седеющая шевелюра. Приоткрытый на середине разговора рот. Его взгляд смотрел вперед, тот самый взгляд, который обычно заставлял ее почувствовать себя сильной и вместе с тем такой маленькой, теперь он был устремлен на мост, на север – куда?
Она не слышала, как подошел Боссе, и вздрогнула, когда он оказался совсем рядом.
– Гляди, – сказала она, разворачивая экран.
– Дьявол, – выругался он, присовокупив к этому еще множество других ругательств, да так громко, что к ним обернулись соседи со своими смартфонами. – Куда они направлялись?
– На север по трассе Е4, через мост Высокий берег.
– А потом?
– Ничего.
– А бензоколонки?
– Они еще не успели просмотреть записи видеонаблюдения со всех заправок
