бы оно звучало не так звонко. Оно бьется неистово и быстро, как крылья колибри. И это больше, чем просто похоть.
Я безрадостно рассмеялась, пока смех не застрял у меня в горле. Лицо Блейка оказалось так близко ко мне, что я отчетливо чувствовала холод его тела. Оно охладило мою потную кожу.
– Скажи мне одну вещь: почему ты не целуешь меня, раз так сильно этого хочешь?
– Если ты сейчас меня поцелуешь, я вышвырну тебя на сцену, – пригрозила ему.
– Ты не владеешь магией в потустороннем мире.
– Мне не нужна магия, чтобы вышвырнуть тебя из домика на дереве.
Надо прямо здесь и сейчас покончить с этим возмутительным неживым Казановой! Он слишком часто оскорблял меня и ведьмовское сообщество.
И так же часто заступался за меня.
– О, я не собираюсь целовать тебя, Вишенка.
Блейк выжидающе посмотрел на меня. При свете восковых свечей он казался… нереальным. Его черные глаза были безжизненными и пустыми, за исключением яркого свечения магии, поддерживающей в нем жизнь. Кожа была даже светлее моей – белая, похожая на свежевыпавший снег. От этого его губы стали только более соблазнительными. Мой взгляд снова и снова возвращался к ним.
Я весело фыркнула:
– Ты серьезно?
Но почему нет?
«Один-единственный ядовитый поцелуй», – сказала я себе. Просто чтобы узнать, что целоваться с Блейком просто ужасно. Один поцелуй, который напомнит Блейку о том, что он хочет меня только потому, что не может мною обладать. Если после этого он будет лежать на полу и биться в конвульсиях, то это будет его вина. Прекрасный завершающий штрих сегодняшнего вечера. Или утра. Я уже потеряла всякое чувство времени.
– Ну ладно. Я подарю тебе один поцелуй, – уступила я. – Чтобы фейри не догадались, что ты не настоящий мой жених.
– Не давай обещаний, которых не сможешь сде…
Чтобы он наконец-то закрыл свой наглый рот, я позволила себе погрузиться в черную тьму горько-сладкого поцелуя.
Глава 28. Nerium Oleander. Олеандр
Поцелуй Блейка – сплошной яд.
Как только я прижалась к его губам своими, волшебный мир со всей своей дикой и одновременно естественной красотой отошел на второй план. Я хотела лишь один раз поцеловать Блейка в губы, но яд всегда был для меня слаще меда. Сложно было остановиться на одной маленькой ложечке. Его губы казались чистейшим соблазном, как будто я смешала аконит, олеандр и ягоды белладонны с коктейлем из гранатовых зерен и волшебного вина.
Когда холодный, слегка приоткрытый от удивления рот Блейка снова встретился с моим, мой мир на мгновение пошатнулся, что показалось мне вечностью. Это ощущение напомнило мне первую попытку попробовать яд: опьяняющее, сбивающее с толку, согревающее – и, прежде всего, пугающее. Пугающее, потому что мне это так понравилось, что я захотела употреблять яд до конца жизни.
Поэтому то, что должно было быть мимолетным поцелуем, превратилось в водоворот ощущений – особенно когда Блейк понял, что именно я делаю. Тихо выдохнув, он приоткрыл губы еще шире, углубляя поцелуй.
Мои глаза закрылись сами по себе. Окутывающая меня тьма идеально сочеталась с демоном, который внезапно оказался прямо подо мной. В это мгновение я не воспринимала ничего, кроме его мертвого тела, которое, однако, не могло быть еще более живым. Когда он осторожно провел языком по моим губам, я не смогла сдержать тихий стон.
«Он демон, – услышала я тревожный голос разума. Голос Вальпурги. – Враг ведьм. Чудовище, созданное в аду из-за страха перед нами».
«Но он не мой враг».
Освобождающая тьма завладела теперь и моими мыслями. Предостережения Вальпурги и страх отравить Блейка слишком интенсивным поцелуем полностью стерлись из моей головы.
Блейк притянул меня ближе, и в следующую секунду я обнаружила, что сижу у него на коленях, а его ладони скользят по моей спине. Одной рукой он обхватил меня за талию, а второй вцепился в мои, вероятно, уже совсем растрепанные волосы. Мне было хорошо в его объятиях, будто я – самая ценная вещь, которую он когда-либо держал в мертвых руках. Каждое новое соприкосновение наших тел заставляло мою нервную систему содрогаться.
В этот момент похоти я поняла, что Блейк прав. Это выходило далеко за рамки физического влечения. Пока мое сердце бешено билось о его недвижимую грудь, я не могла не чувствовать себя еще более комфортно в своей ядовитой коже.
Дразнящими поцелуями Блейк сместился от моих губ к ключице и провел рукой по спине вниз.
– Блейк, – почти задыхаясь, простонала я ему на ухо.
Легко, но решительно он скользнул пальцами под подол моего очень тонкого платья, прямо в разрез на бедре.
От нашего великолепного поцелуя у меня закружилась голова, как будто я проглотила слишком много борщевика. Внизу живота покалывало так, словно у меня случилась передозировка кантаридином, который получали из нарывников и который многие по глупости использовали в качестве смертельного афродизиака.
Смертельного… смерть…
Чудесную тьму вытеснили мои давние страхи: я влюбилась в Блейка – и только что подарила ему смертельный поцелуй!
– Блейк! – вскричала я с ноткой истерики в голосе. – Блейк! Ты в порядке?
Он уставился на меня, напуганный моей внезапной реакцией.
– Да?
Я обхватила его лицо обеими руками и притянула ближе к себе. Мне было трудно разглядеть его зрачки в и так черных глазах. Они что, расширились настолько, что заполонили всю радужку?
– Вишенка, – улыбнулся он, положив руку мне на бедро и осторожно сжав его, – со мной все в порядке.
– Твоя кожа совсем холодная!
– Она всегда такая.
– Верно! Но твои губы посинели!
– От твоей черной помады. – Блейк вытащил красный нагрудный платок и вытер помаду с губ.
– О. Какая паршивая идея. Обычно я не проверяю помаду на предмет стойкости при поцелуях.
– Я в полном порядке. Твой яд лишь слегка покалывает губы и язык, – рассмеялся Блейк. – Это удивило даже меня. Мне нравится это ощущение.
– Почему… почему мой яд не навредил тебе?
Похоже, он не понимал моих опасений.
– Потому что я мертв. Забыла? Я думал, ты знала.
Я покачала головой, вспомнив все те случаи, когда едва не поцеловала Блейка, но из-за страха и беспокойства подавила в себе это желание.
– А что со мной может случиться? Инфаркт? Или проблемы с дыханием? – дразнил меня демон. – Может быть, боли в почках? Я никогда в жизни не пользовался туалетом.
– Я знаю, что ты мертв! Подожди, ты никогда не ходил… Ах,
