фейри, – сообщила мне Атропос после того, как вдоволь накрутилась вокруг демона. –
Он был с фейри. С Темными фейри, если быть точной. Я хотела уточнить, уверена ли она, но тут Атропос тихо прошипела:
– Он пахнет Высшей фейри.
– Возвращайся.
Атропос храбро подползла ко мне и снова обвилась вокруг моей шеи. Через контакт с кожей я прочувствовала все ее ощущения: к Блейку прилипла чуждая мне магия. У меня не было никаких причин сомневаться в фамильяре и ее опыте. Змеи отлично ориентировались в запахах, особенно змея – фамильяр ведьмы.
Почему он находился при дворе Маб? Что, если к нему прилипла магия королевы? Она была Высшей фейри, а ее дочери и большинство подчиненных – обычными.
Высшие фейри встречались крайне редко, поскольку они появлялись, когда демоны и ведьмы зачинали ребенка. Они считали себя особенно могущественными, потому что из-за своего происхождения обладали первозданной магией. В отличие от тех, чьими родителями были двое фейри, фейри и человек, фейри и демон или фейри и ведьма.
– Тебя долго не было, – сказала я, пытаясь понять, что Блейк скрывает.
Он нахмурил брови.
– Меня не было всего три дня? – Это прозвучало скорее как вопрос.
– В последний раз мы разговаривали больше недели назад.
– Что… Значит, Хэллоуин уже прошел?
Он, несомненно, провел много времени с фейри, раз запутался во днях. Для него, вероятно, прошли месяцы. Меня мучил вопрос, чем он там занимался. Неужели встречался с другой? В том, что у него были романы с фейри, он признался уже давно. Вполне нормально, что он развлекался с другими. Я не ревновала.
– Да ты просто вне себя от ревности, – вмешалась Атропос, но я старательно ее игнорировала.
Или он планировал что-то другое? Что-то гораздо хуже…
Я скрестила руки на груди и в недоумении уставилась в окно. Снаружи мерцали звезды человеческого мира, но я чувствовала, что мы уже приближаемся к одному из фейри-порталов. Они были так хорошо спрятаны, что случайно мало кто попадал в потусторонний мир – но и такое случалось. Если этих людей мгновенно что-то не съедало или они не лишались рассудка, то возвращались из потустороннего мира совершенно другими. Иногда даже записывали пережитое в безобидной форме, и эти свидетельства очевидцев становились бестселлерами или даже классикой. Да, я имею в виду историю про девушку, которая упала в кроличью нору. Все в этой истории кричало о любящих удовольствия и в то же время злобных фейри.
– Вишенка? – позвал Блейк спустя несколько минут молчания. Если бы я смотрела на него дольше, то сердце выдало бы меня, и я забыла о своих сомнениях.
– С тобой что-то не так, – все равно соскользнули с моих губ.
– Ты беспокоишься обо мне?
И да, и нет. У всех ото меня были секреты, и это бесило.
– Почему ты можешь ходить в царство фейри? – спросила я. Недоверие взяло верх как преобладающая эмоция.
– Я уже несколько лет путешествую к фейри, будь то Благой или Неблагой дворы. Нужно просто найти вход в потусторонний мир, а это связано с определенными трудностями.
– Значит ли это, что ты можешь использовать там свои способности?
– Да, я съел фейри-плод.
Моя радость и надежда были недолгими.
– Но мои силы на самом деле бесполезны в мире фейри. – Между его пальцами появилась серебряная монета. – Угадай, со сколькими фейри у меня заключена сделка?
– Ни с одним?
Блейк мрачно кивнул.
– Ведьмы и фейри могут жить вечно, пока их не убьют, пока они не устанут от своего существования или не решат уйти сами. Они не боятся смерти, как люди, и поэтому я как демон-лич слаб в потустороннем мире. На земле я могу получить доступ к сердцам, в аду – к душам, а в царстве фейри могу сделать лишь несколько простых трюков, но этого обычно достаточно.
– Тебе тоже не по себе от этого приглашения?
Блейк долго молча смотрел на меня.
– Я… не знаю. Фейри трудно понять… Сегодня Оберон, возможно, захочет подлизаться к тебе, а удар в спину решит нанести лет через пятьдесят. А может, он просто хочет посмотреть, будешь ли ты плясать под его дудку.
– Или он захочет прикончить меня уже сегодня, потому что фейри – сволочи.
– Не все фейри такие, – возразил Блейк. – Я бы сказал, что все они эксцентрики, и у большинства это проявляется в сволочное поведение.
– Похоже, ты ладишь с фейри, – язвительно заметила я.
Он пожал плечами.
– Фейри ненавидят демонов куда меньше, чем ведьм. Большую часть времени мне было с ними более комфортно, чем с королевой Сибиллой. И это гораздо веселей, чем общаться с Вальпургой.
Уголки моего рта слегка дернулись. Но, с другой стороны, неприятное чувство в животе становилось все сильнее.
– Значит, фейри ненавидят ведьм?
– Ты ведь знаешь, что ведьмы делают со своими фейри-детьми. Неужели тебя и правда удивляет, что они относятся к вам скептически?
Блейк был прав.
Если ведьмы рожали фейри, то беспечно отправляли нежеланного ребенка в потусторонний мир. В лучшем случае они оставляли ребенка на попечение подменыша вроде Коллина или Ниллока, но обычно просто бросали младенцев. Они оставляли их одних в мире, где все было волшебным, но враждебным и смертоносным. Многие дети умирали в первые недели или месяцы своей жизни, а те, кто пережили тяжелое начало, вымещали свое разочарование на других.
Мы, ведьмы, абсолютно ничего с этим не делали.
Нет. Мы были причиной того, что с ними происходило. Мы были виноваты. Ни для кого не секрет, что ведьмы часто избавлялись от своих фейри-детей. Я никогда раньше не задумывалась о том, насколько это бессердечно. Общество ведьм даже не думало решать проблему.
А теперь Высший фейри пригласил меня ко двору, а я всем назло сожгла его уродливое платье.
– Они собираются меня убить, – пробормотала я, пристально глядя на Блейка. – Я должна была отклонить приглашение.
Через несколько секунд карету окутал ослепительный солнечный свет. Ноябрьский холод в человеческом мире сменился теплой температурой вечного лета.
Итак, в волшебном мире светило солнце. Или это было что-то другое, что создавало такой яркий свет. Я выглянула наружу, но не увидела ни одного небесного тела. Вместо этого заметила природных духов потустороннего мира – маленьких летающих существ с разноцветными крыльями. Когда люди думали о феях, они обычно представляли себе именно этих существ.
Они летали вокруг кареты, намереваясь сбить с толку лошадей, и забрасывали нас фруктами. Они явно переняли плохие манеры у других жителей этого королевства.
Я подобралась ближе к окну. Густые кроны деревьев под нами прилегали друг к другу, образуя густой лес.
