class="p1">Терри тоже была не в восторге. Она со скучающим видом накалывала на вилку черствый картофель и, прежде чем отправить его в рот, подолгу разглядывала со всех сторон, а говяжью отбивную, по вкусу больше напоминающую кусок жесткой резины, едва попробовав, отложила на край тарелки. Зато салат показался ей более-менее съедобным и с ним она расправилась в первую очередь.
— Поешь, детка, — рассеянно проронил я. — Неизвестно, когда нам удастся что-то найти в следующий раз.
В ответ Терри скорчила свою излюбленную гримасу, поэтому настаивать я не стал. Покончив с ужином, мы снова поднялись в номер, где я, не раздеваясь, рухнул в кровать. Мысли о Марте сунулись было в мою голову, но я с яростью их отогнал.
Весь сегодняшний день злость на нее помогала мне держаться и двигаться вперед.
Часть 2
Глава 26
Сидя на стертых от времени дощатых ступеньках, я рассеянно наблюдал за пожелтевшей листвой. Издавая сухой протестующий шепот, походящий на гомон встревоженных охотником птиц, она трепетала на верхушке могучего клена. Осень добралась уже и на юг. Воздух был пропитан холодом, но я его почти не замечал.
Механически поднося сигарету ко рту, я просто сидел, уставившись в одну точку, пока взгляд не сконцентрировался на оторвавшемся от ветвей увядшем листе. Он одинокого заскользил вниз и долго кружился в неистовой пляске, вертясь и переворачиваясь на ветру, пока не свалился наконец на землю. Присоединившись к сотне своих собратьев, на пару мгновений лист замер, но тотчас подхваченный резким порывом ветра вновь поднялся ввысь, исполнил лихой предсмертный танец, а затем окончательно приземлился между выпирающих на поверхность корней старого дерева.
Полгода назад оно дало ему жизнь, теперь же сбрасывало с себя, словно ненужную рухлядь. Вскоре он сгниет и послужит удобрением для следующего поколения молодых побегов. На ум пришло, что точно так же, как и этот кленовый лист, я трепыхаюсь и переворачиваюсь от малейшего дуновения ветра, а когда-нибудь кончу тем, что пойду на корм трупным червям.
Отогнав идиотские мысли о взаимосвязи всего живого, я выбросил окурок и задумался о поисках жилья. Родственник Роба разрешил нам пожить у него, однако его дом был холодным и старым. Сэмюэль Дэвис построил его лет сорок назад и с тех пор нечасто ремонтировал. Крыша местами протекала, в холода дуло из каждой щели, но самым ужасным являлось отсутствие горячей воды.
Сэм Дэвис был уже семидесятивосьмилетним стариком. Он плохо видел, еле-еле передвигался по комнатам, большую часть дня проводил сидя в кресле и лишь изредка появлялся на шатком крыльце своей обшарпанной резиденции. Замотанный по самые уши в толстый шерстяной плед, маленькими подслеповатыми глазками он оглядывал принадлежащие ему владения и в такие минуты становился похож на что-то вынюхивающую тощую капибару.
В прошлом он работал на каменноугольных шахтах и урановых месторождениях, но потом женился, обзавелся двумя сыновьями, построил этот дом и занялся фермерством. Жена его давно отправилась на тот свет, старший сын погиб, участвуя в военном конфликте в одной из стран Центральной Азии, а младший все еще жил с ним. Не в пример отцу, он был здоровенным, но недалеким умом детиной.
Возраст Тодда Дэвиса приближался к тридцати, однако по мышлению больше соответствовал семнадцатилетнему. Его интересовали только ток-шоу на автомобильную тематику, подробности женской анатомии, пиво и то, как спариваются различные виды животных. Все его мысли вертелись по кругу и рассуждениями на эти четыре предмета он мог достать кого угодно.
Я относился к нему с равнодушием, но вместе с тем испытывал настороженность. Увлечения его не внушали мне доверия, кроме того, пару раз я подмечал, как он бросает в сторону Терри липкие взгляды, а потому по приезду попросил ее держаться от него подальше. Его я тоже предупредил, чтобы и близко не совался к ней.
Сегодня был пасмурный субботний день двадцать шестого октября. С утра я переделал все рутинные дела и даже помог Тодду в загоне для овец, но теперь бесцельно слонялся по двору, не зная, куда себя деть. Жизнь в этих краях настолько скучна и однообразна, что порой хочется взвыть от тоски.
Ферма Дэвисов находится в отдаленной сельской глуши, по соседству располагаются всего пять таких же ферм, совсем нет магазинов, практически отсутствует телефонная связь, а интернет ловит лишь на холме в километре от дома. Даже телевизор показывает всего два канала, да и то с перебоями. В семи километрах имеется небольшой живописный городок, но и там делать совершенно нечего.
Мы прожили тут уже почти месяц и все это время я понимал, что в качестве жилья должен подыскать что-то более сносное, вот только сперва занимался оформлением Терри в местную школу, а потом поисками работы для себя. Еще одна причина, по которой я не торопился с переездом — было неясно, куда приведет ситуация с распространяющейся эпидемией. Зараженных встречали все дальше от лаборатории, а неделю назад ее волна достигла радиуса в тысячу километров. Мне не хотелось налаживать жизнь на новом месте, а затем снова срываться в неизвестном направлении.
— Пап, когда мы уже найдем квартиру в городе? Ты ведь устроился на работу, — как будто прочитав мои мысли, спросила Терри.
Закутавшись в мешковатую осеннюю куртку, она вышла из дома и опустилась на ступеньки рядом со мной. Она смотрела на меня с такой надеждой, что в очередной раз я испытал приступ жалости и чувства вины. Больше у нас не было своего дома, но если я как-то с этим мирился, то Терри его потеря далась нелегко.
Кроме переезда в город, она ничего от меня не требовала и в целом держалась с героической стойкостью, однако по ее удрученному виду я мог судить, насколько непросто ей приходится. Со мной своими мыслями она не делилась, но пару раз я слышал ее разговоры с Айлин о том, как сильно она хочет вернуться домой, а иногда по ночам до моего слуха доносились и приглушенные всхлипы в подушку.
Мне оставалось лишь наблюдать, как от тоски она медленно сходит с ума и обещать, что вскоре все наладится, но, кажется, мы оба знали — мои обещания невыполнимы. Мы не произносили этого вслух, боясь разрушить призрачную веру в лучший исход и словно играли в некую молчаливую игру, правила которой установил новый порядок вещей.
Я и сам почти свихнулся от того, что произошло всего за какой-то месяц — слишком многое и слишком неожиданно обрушилось на меня. Мы оказались оторваны от привычного мира, были вынуждены жить у чужих людей, терпеть суровые лишения и
