споры у меня уже попросту не осталось. Мне давно пора было сменить повязку, затем съесть хоть что-то напоминающее горячую пищу, принять душ и, наконец, рухнуть в кровать.
— Ты рехнулся? Нам ехать еще минимум два дня, — кипятился Роб.
Я видел как сильно ему хочется съездить по морде парню за стойкой и полностью разделял его желание, но мы просто не могли себе этого позволить. Пытаясь его урезонить, я с напором сказал:
— Роб, у нас нет выбора. Мы не можем спать на улице. Давайте все успокоимся, отдохнем и чего-нибудь съедим, а потом придумаем, что делать дальше. Идет?
Сверкнув на меня глазами, он шумно выдохнул и издал в сторону прыщавого портье что-то вроде свистящего шипения. Должно быть, оно означало крайнюю степень презрения, но Роб и сам знал, что ему ничего не остается, кроме как согласиться. Молчаливо кивнув, он демонстративно выложил перед служащим отеля деньги и документы.
Поняв, что вопрос решен, тот довольно быстро нас оформил и по-прежнему нагло ухмыляясь, протянул мне ключи от обоих номеров. Взять я их не успел. Роб выдернул ключи из его рук прямо у меня перед носом, затем наклонился к его лицу и с угрозой процедил:
— Убери эту ухмылку со своей рожи, не то я сам ее сотру.
Остро выпирающий кадык парня пару раз резко подпрыгнул, толстые губы сжались в тонкую линию. Он прилагал усилия, чтобы сохранить непринужденный вид, однако глаза выдавали с трудом подавляемый страх. Весь облик Роба говорил о том, что шутить он не настроен.
— Робби, пойдем, — деликатно вмешалась Айлин. — Оставь молодого человека в покое. Он всего лишь выполняет свою работу, а нам всем и правда пора отдохнуть. Терри совсем уже без сил. Того и гляди уснет на ходу.
Призывая успокоиться, она мягко тянула его за руку. Прожигая испуганного портье тяжелым взглядом, Роб помедлил, но затем покорно пошел вслед за женой. Он всегда ей уступал и, пожалуй, Айлин была единственным человеком, кто мог так на него повлиять.
За годы нашего знакомства ни разу я не видел, чтобы они ругались или всерьез спорили о чем-то. Обычно несколько угрюмый, неразговорчивый и вспыльчивый Роб, в присутствии жены становился покладистым и кротким. Каким-то образом Айлин удавалось совладать с его сложным характером и только она своим тихим, спокойным голосом, своей мягкой манерой общения, ласковой улыбкой и понимающим взглядом была способна утихомирить любой его взрыв.
А еще только ей могло прийти в голову звать этого крепкого, с широкими плечами и огромными кулаками мужчину — Робби. Никому другому он бы этого не позволил. Сейчас мне вдруг вспомнилось, как много лет назад у меня хватило дурости в шутку назвать его так, но в тот же миг я уяснил, что сделал это напрасно. За малым он тогда не съездил мне в челюсть. Больше я так не шутил.
Бросив на затравленно притихшего портье предупреждающий взгляд, я следом за Холдерами поднялся на второй этаж. Наш с Терри номер оказался маленькой темной комнатушкой с аляповатыми шторами, двумя узкими кроватями и облезлым, во многих местах прожженным окурками столом. На стене висел небольшой телевизор, справа от входа притулился узкий платяной шкаф. Это была самая настоящая крысиная дыра и я бы не удивился, если в самом деле обнаружил здесь крыс, клопов или других паразитов.
Пока Терри плескалась в душе, я осмотрелся, после чего щелкнул пультом на первый попавшийся новостной канал. К моей радости, мне подвернулся не Ти-Эн-Си. В то время как телеведущий с экрана импульсивно рассказывал об обстановке в стране, я рассеянно вслушивался в его громкие витиеватые фразы и разматывал пропитавшуюся кровью повязку.
Он говорил о том, что паника стремительно набирает обороты, люди из зоны заражения спасаются бегством, а дороги по всем направлениям охвачены транспортным коллапсом. Все развивалось настолько молниеносно, что правительства некоторых стран уже организовали чартерные рейсы для эвакуации своих граждан и для многих это стало дурным знаком — если из страны вывозят иностранцев, значит дело действительно худо.
Те, у кого имелась возможность уехать за границу, массово повалили в аэропорты, но рейсы вдруг начали отменять. Когда стало ясно, что авиасообщение постепенно перекрывают, всеобщая истерия только усилилась. В аэропортах и на вокзалах творилась немыслимая давка, повсеместно происходили конфликты и ожесточенные стычки. Имелись многочисленные пострадавшие.
Помимо того, видео с зараженными в сети распространилось так много, что скрывать что-либо уже не имело смысла. Военные и министры еще пытались призывать людей к сохранению спокойствия и порядка, но было видно, насколько они сами растерянны. Между тем почти во всех крупных городах произошли массовые столкновения, а также появились первые жертвы, пострадавшие от рук народных мстителей.
Как я и опасался, обезумев от паники, люди схватились за оружие и принялись стрелять в тех, кто казался им похожим на зараженных. Теперь к опасности быть убитым мертвой тварью примешивалась угроза получить пулю в лоб от поехавшего крышей придурка с ружьем. Единственное, что вселяло в меня надежду не попасть под эту лавину тотального помешательства — там, куда мы направлялись, было потише. Паническая волна вместе с массовыми случаями заражения катилась от центра страны к северу и западу, но пока не сильно задевала южное и восточное направления.
После Терри я тоже принял душ, а затем вместе с ней спустился в гостиничный бар. Роб и Айлин уже ждали нас за одним из столов.
— По моим расчетам ехать еще два дня, но мы бы справились за один, будь на одной машине, — проворчал Роб.
Перед отъездом он настаивал, чтобы мы вчетвером ехали в его пикапе, но я уперся и ни в какую не захотел бросать свою машину. К тому же с собой у нас была куча вещей, которые я забрал из дома и мастерской.
— Доедем за сутки, — возразил я. — Дальше не будет столько блокпостов, да и движения должно стать поменьше. Вы с Айлин будете меняться, а я продержусь. Только сегодня нужно как следует выспаться.
— Ты не сможешь ехать за рулем сутки! — прошипел Роб.
— Посмотрим. Возможно, придется делать небольшие остановки, если совсем выбьюсь из сил, но платить за отели действительно бредовая затея. Эти уроды пользуются наплывом людей и стараются побыстрее набить карманы. Если так пойдет, к концу пути мы все останемся без штанов.
На этом спор утих. Мы заказали ужин, но когда его наконец принесли, я кое-как проглотил свою порцию. Голоден я был неимоверно, однако то, что нам подали, оказалось еле теплым, а плюс ко всему ужасным на вкус.
