но он не мог смириться с тем, что именно Чеко стал тем плечом, на которое Кристине пришлось опереться, именно он стал ее тайным сообщником. Господи, да он помогал ей избавиться от трупа! Артем проклинал себя за то, что, как последний дилетант, угодил под пулю. Вместо того, чтобы самому убить того парня, вместо того, чтобы успокоить Кристину, защитить ее, избавить от тех страданий, через которые она прошла… Вместо всего этого он валялся там, как бесполезное бревно, а Чеко снова всех спас.
Хуже всего, что это был именно Чеко. Чеко, который ему все равно, что брат. Артем не задумываясь отдал бы жизнь за него, и знал, что Чеко поступил бы так же. Он вообще хорошо его знал. Настолько, что не мог не заметить его интерес к Кристине. Нет, не просто интерес — помешательство. Чеко, который ни разу за все годы их знакомства не влюблялся. Который ни с одной девушкой не встречался дольше одного дня. Который не сделал исключения даже для Мейзы, хотя знал, как она к нему относится. И этот Чеко не сводил глаз с Кристины.
А Кристина тянулась к Чеко.
Он думал о том, чтобы поступить благородно: отступить и позволить им быть счастливыми. И тут же отметал эту мысль. Что может быть общего у Кристины и Чеко? Это он годами жил, считая себя сумасшедшим, потому что был влюблен в фантазию. И как он мог не влюбиться, если она приходила к нему каждую ночь невероятно красивая, загадочная и такая живая, что всегда оставляла сладостное послевкусие. Она стучалась к нему с такой настойчивостью, с такой регулярностью, что у него не было выбора. Если бы теперь он отпустил ее, все эти сны не имели бы смысла. Если бы она полюбила другого, все эти годы их невидимой связи не имели бы смысла!
Помогая Кристине надеть пальто, он незаметно закрепил прослушку на ее свитере. Он боялся поговорить с ней откровенно, но надеялся, что на встрече с психологом она заговорит о нем и он поймет, что между ними происходит. Если он будет знать проблему, то сможет найти решение.
Проводив Кристину до подъезда, он вернулся в машину и включил приемник. Через какое-то время послышался голос Кристины. Она поздоровалась, Росткова показала ей куда повесить пальто. Потом они перешли в гостиную, и Росткова предложила ей что-нибудь выпить, Кристина попросила воды. Прошло еще немного времени, прежде чем, они обе сели и были готовы начать сеанс.
— Я слушаю, Кристина. Что привело вас ко мне?
— Я даже не знаю… Сложно сказать. В последнее время много всего произошло… Мой молодой человек считает, что мне нужен психолог.
— А вы сами как считаете?
— Думаю, да. Понимаете, в последнее время моя жизнь очень изменилась. И с одной стороны я рада, а с другой… Так вышло, что у меня нет пути назад. То есть, я не могу вернуться к прежней жизни.
— Вас это расстраивает?
— Не совсем… Но мне иногда бывает страшно. Что если я совершила ошибку? А еще мой отец…
Наступила тишина. Кристине явно тяжело давался разговор, но Росткова терпеливо ждала. Послышался вздох Кристины.
— Понимаете, мой отец нечестно поступил со мной. Мягко говоря. И исчез. И я даже не могу выяснить с ним отношения, из-за этого, я как будто не могу до конца отпустить свою прошлую жизнь. Хочу, но не могу.
— Если бы он был перед вами, что бы вы ему сказали?
Кристина молчала. Росткова ждала.
— Я бы… Я бы спросила… Почему…
— Почему?
— Я бы спросила: «Почему, ты меня не любишь?» Я всегда хотела только этого. Просто хотела, чтобы меня любили.
Голос Кристины сильно дрожал. Послышалось шуршание салфеток.
— К сожалению, мы не выбираем родителей, Кристина. Каждый ребенок ждет от них защиты, поддержки, любви. Он имеет на это право. Но родители тоже всего лишь люди, со своими недостатками. Скажите, почему вам кажется, что ваш отец не любит вас?
— Потому что… Его никогда нет рядом. Он оставлял меня одну с самого детства. Не звонил. Не отвечал на звонки. Никогда не хвалил… Я так хорошо училась, чтобы он похвалил меня, но он не замечал… А еще он врал мне о маме…
— Что именно он говорил вам?
— Он сказал, что она умерла при родах. Он говорил, что, если бы не я, она была бы жива. Что это я убила ее.
Вновь послышалось шуршание салфеток.
— Извините, — пробормотала Кристина.
— Не стесняйтесь своих слез, Кристина, это нормальная и необходимая реакция. Ваш отец обвинял вас в смерти матери?
— Да… А недавно я узнала, что она умерла не при родах, а спустя два года. Из-за бракованной партии лекарств.
— Бракованной партии лекарств… — Голос Ростковой изменился: из спокойного он стал вдруг возбужденным. — Как звали вашу маму?
— Наталья Ларионова…
Наступила пауза.
— А я думала, почему твое лицо кажется мне таким знакомым… Еще в тот день, когда я увидела тебя на трассе!
— Простите?
— Подожди пожалуйста, Кристина. Ну конечно, Кристина! Я ведь знала, что она так назвала свою дочь…
Судя по звукам, Росткова встала и что-то принесла.
— Смотри. Это мы с твоей мамой в университете. А это на их свадьбе с Валерой.
Послышались шорохи и шумное дыхание, а потом голос Кристины.
— Боже мой… Вы знали мою маму?
— Мы были лучшими подругами, пока Наташа не вышла замуж за твоего отца. Я как психолог не должна этого говорить, но еще бы у тебя не было травм с таким-то отцом. Валера столько раз доводил ее до истерик, постоянно ревновал… Даже настоял на том, чтобы мы с ней не общались. Она согласилась. Хотела избежать скандалов, но ведь такой человек всегда найдет повод. Хотя, в чем-то он был прав. Наташа никогда не любила его. Вышла за него из-за разбитого сердца.
— Прошу, расскажите еще…
— Наташа была очень доброй, ответственной. Она училась на педагогическом и была лучшей в группе. Потом она забеременела, ушла с третьего курса и так и не закончила. Валера постоянно оставлял ее одну с ребенком и уходил в разгул. Она терпела… Не жаловалась. У нее и родителей не было, ты знала? Мы с ней выросли в детдоме. Поэтому ей хотелось, чтобы ее дочь купалась в материнской любви. Как же иногда трагичны бывают судьбы… Я узнала о ее смерти лет пять назад. На встрече выпускников заговорили о ней, и кто-то рассказал эту историю о бракованной партии лекарств. Такая нелепость, а столько сломанных судеб…
Кто-то постучал в окно
