независимой и ответственной, ожидая, что в один прекрасный день она представит ему своего избранника, того, кто, возможно, станет его зятем. Не придерживался ли он в таком случае устаревших правил, не отстал ли от жизни, не был ли вдалеке от новых тенденций?
— Ты хочешь знать мое мнение о самом Корантене или о ваших отношениях?
— Скажи сначала, что ты думаешь о нем.
— Корантен очень умен, у него незаурядное чувство юмора, он любит свою работу и делает ее хорошо. Сдержан, не высокомерен, ведет себя непринужденно. Уверен, что у него есть свои честолюбивые планы, однако он терпелив, потому что намерен еще и попользоваться жизнью в свое удовольствие.
— Какая великолепная характеристика! Похоже, ты собираешься мне его продать…
— Ты сама его купила. И мне бы не пришло в голову его тебе рекомендовать.
— Почему? Потому что он на десять лет старше?
— Нет, это не имеет большого значения, с моей стороны это было бы крайне непоследовательно — обращать внимание на возраст.
— Тогда почему? Как все отцы, ты надеялся на прекрасного принца, а не на скромного бухгалтера?
— Эксперта-бухгалтера, и это достойная профессия. Впрочем, я не верю в волшебные сказки. Мое единственное желание относительно тебя — это чтобы ты была счастливой. Но я уж никак не представлял себе Корантена в роли соблазнителя юных девиц!
— Ну и напрасно, он… очень привлекательный.
— Мне трудно об этом судить. Впрочем, меня легко ввести в заблуждение. Я тоже не представлял своего психиатра в роли соперника.
Оцепенев, Анжелика взглянула на него, чтобы убедиться, что это не шутка.
— Психиатра? Твой психиатр и… Тесс?
— Я не хочу говорить на эту тему.
— Ой, какая же она стерва!
— Перестань, Анж. Не знаю, как это у меня вырвалось, но я очень сожалею.
Он снова взял кисть, повернулся к дочери спиной и продолжил красить.
— Ты должен поставить этот вопрос перед сообществом психиатров Франции! — настаивала она.
— И что, он будет от этого ей меньше нравиться? Дорогая, я правда очень хочу, чтобы мы сменили тему. Ты поговорила с матерью о Корантене?
— Немного…
— И что она об этом думает?
— Сначала она захотела узнать, не помешан ли он на своей работе. Испугавшись твоего примера, она не хочет заполучить еще одного трудоголика. По ее мнению, жажда рекордов убивает любовь.
Матье рассмеялся — его развеселила резкость суждений Шарлотты.
— Предположим, она права, — признал он. — Но, как говорится в таких случаях: на этом меня больше не проведешь!
Он не хотел возобновлять разговора о Тесс, однако помнил, что она как раз никогда не упрекала его в том, что он много работал. Никогда его не критиковала или же делала это, посмеиваясь, без малейшего раздражения. Именно ее жизнерадостности ужасно не хватало Матье. Оправится ли он когда-нибудь от этого разрыва, в котором сам был виноват, хотя вовсе не желал его?
Он наблюдал за Анжеликой, стоявшей возле раковины и тщательно отмывавшей руки. Перед ним была очень красивая молодая женщина — они с Шарлоттой постарались на славу. И оба они стремились, каждый на свой лад, хорошо ее воспитать. Она казалась уже вполне зрелой женщиной, живущей в ладу с самой собой и готовой войти в самостоятельную жизнь. Сердце Матье переполнилось гордостью. Разве заслуживал ее такой человек, как Корантен?
— О, я тебе забыла сказать! — воскликнула Анжелика. — Я позвонила Жану в Лондон, и он согласился этим летом принять меня у себя на две недели. Если я хочу получить приличную стажировку, мой английский должен быть безупречен. А в будущем году с января по март я надеюсь получить стажировку в одном из престижных учреждений в должности помощника инженера.
— Что за учреждения?
— О, их очень много! От Высшей школы иностранных языков и предприятий Диор, вплоть до Национального общества железных дорог Франции. Выбор почти безграничен. Но я бы предпочла стажироваться за границей, поскольку часть нашего курса будет проходить практику именно там.
— Я мало что смыслю в твоей учебе. Это действительно интересно, логистика?
— Потрясающе! К тому же ISEL[28] — отличная школа, которая организует партнерские отношения со многими университетами по всему миру. Может быть, я сдам экзамены на магистра, чтобы в полной мере этим воспользоваться.
— Как я понял, ты намерена путешествовать? А какое место во всем этом займет Корантен?
— Ну… пока не знаю. Еще рано, посмотрим. Возможно, ему тоже не захочется сидеть на одном месте, как и мне.
Уверенная в себе и своем будущем, она улыбнулась, и Матье улыбнулся в ответ.
— У тебя прекрасно сложится жизнь, Анж.
— Надеюсь, что так! В любом случае тебе не о чем беспокоиться: мой дом — здесь, и я не смогу долго обходиться без Гавра.
— Никогда не стоит загадывать, — напомнил ей Матье, несколько принужденно засмеявшись.
Перспектива не видеть Анжелику месяцами, а возможно, и годами, если она обоснуется где-нибудь на другом конце света, несмотря на ее привязанность к Гавру, — вселила в него грустное чувство. Он уже и так пропустил ее детство, которое она провела с матерью в Париже, пропустил годы ее взросления, но понимал, что повзрослевшие дети не должны оставаться под боком у родителей. Он должен был свыкнуться с этой мыслью, смириться.
В кармане завибрировал его телефон, и он отложил кисть, чтобы ответить.
— Матье?
Услышав голос Тесс, он оцепенел.
— Я тебя ни от чего не отрываю?
— Нет…
Не зная, что сказать, какой взять тон, он предпочел молчать. Спустя несколько секунд вновь раздался голос Тесс:
— Я только что вернулась из поездки и решила узнать, как ты…
— Из поездки?
— Да, из Италии. И мне очень захотелось тебя услышать.
— Меня услышать? Почему?
— Ох, Матье…
Она казалась такой же смущенной, как и он, однако продолжила:
— Послушай, между мной и Бенуа…
— У меня нет ни малейшего желания знать, что происходит между ним и тобой, — сухо отрезал он.
— Дай
