в конце концов не выдержал и разразился смехом.
— Для человека, который целый месяц не вставал с постели, вы теперь ведете довольно беспокойную жизнь! — Затем, без перехода, он продолжил, вновь обретя серьезность: — Все это может завести вас очень далеко, Матье. Полицейские правы — когда такого рода конфликты обостряются, это чревато большими неприятностями. Не подливайте масла в огонь.
— Какое еще масло? Я ничего им не делаю, это они не оставляют меня в покое! Хотят запугать, но я их не боюсь, только я очень зол. Этот сумасшедший — а он куда опасней, чем она, — кончит тем, что подожжет мой дом; раз уж не удалось заиметь здание, он будет радоваться пеплу! Ну и как я должен поступать? Отдать им дом, да еще и ленточкой перевязать? Сезар перевернулся бы в могиле!
Корантен сделал ему знак молчать.
— Мы все еще перед комиссариатом, Матье. Они могут решить, что сумасшедший — как раз вы…
Они молча надели шлемы, уселись на скутер и поехали в книжный магазин.
* * *
Тесс поблагодарила служащего на ресепшене и сунула в карман билет на поезд. Замирая от ужаса и тревоги, она медленно поднялась по лестнице до номера. Отель Al Ponte Antico, который выходил на самый известный в Венеции Гранд-канал и мост Риальто, был не просто роскошным, он был полон обаяния глубокой старины. Из окон открывался великолепный вид. Бенуа идеально подобрал место для романтического отдыха, однако Тесс с момента прибытия чувствовала себя в нем все более неуютно. Проснувшись этим утром, Тесс приняла решение: она вернется домой. И вернется одна, положив конец этой любовной комедии, которая с некоторых пор стала ей казаться нечестной. Конечно, ей нравилось быть рядом с Бенуа, она ценила его любезность, постоянно хорошее настроение и находила в его объятиях удовольствие, однако она не была в него влюблена. Не была влюблена по-настоящему, и ей этого было недостаточно. Оставаясь приятным партнером и очаровательным мужчиной, он ничего не мог поделать с сердцем Тесс: оно не начинало биться сильнее в его присутствии. Оказалось, что это путешествие вовсе не стало отпуском, который проводят вместе пара приятелей, во всяком случае, для него. Он говорил о будущем, строил планы, делал все больше признаний и подарков. Как мог он, с его опытом психолога, не почувствовать, что она все больше и больше сомневалась в том, что им суждено быть вместе? А ведь он упорно пытался использовать по полной выпавший ему второй шанс и устроить прекрасное любовное приключение, всегда улыбался, несмотря на молчание Тесс, и не обращал внимания на ее взгляды, часто устремленные в пустоту. В обстановке комнаты, перегруженной блестящими тяжелыми тканями и разноцветными коврами, ей на мгновение почудилось что-то удушающее.
— Ты получила билет? — спросил Бенуа нейтральным тоном.
Он очень старался выглядеть спокойным, но, судя по всему, был страшно разочарован, унижен и зол; во всем его облике сквозила глубокая печаль.
— Получила.
— На самолет?
— На поезд. Иначе пришлось бы ждать до завтра.
— И это было свыше твоих сил?
Замечание вырвалось у него случайно, и он поспешил взять себя в руки.
— Прости, ты правильно поступила. Деньги у тебя с собой есть?
— Не волнуйся, у меня есть все, что нужно. На стойке регистрации я заказала водное такси — через час мне уезжать. В Париж я приеду как раз вовремя, чтобы добраться до другого вокзала и пересесть на последний поезд до Гавра.
— Тебе придется долго быть в пути, подумай, что тебе взять с собой почитать.
Тесс кивнула и сразу отвернулась. За завтраком у них возник бурный спор, и она надеялась, что он не перерастет в ссору. Она принялась собирать вещи, видя, что Бенуа не спускал с нее глаз.
— Почему у нас так ничего и не получилось, Тесс? — спросил Бенуа почти шепотом.
Она знала, что в конце концов он задаст этот вопрос, но, подумав, так и не нашла вразумительного ответа.
— Прости меня, — прошептала она, уже в который раз за это утро.
Только, что бы Тесс ни говорила, она не могла смягчить жестокость нового расставания, да и обстоятельства на этот раз были куда трагичнее. Расстаться с ним здесь, в Венеции, путешествие по которой он так хотел наполнить романтикой, — что могло быть хуже? Но врать и притворяться тоже было не лучшим выходом. Она ни в коем случае не должна была поддаваться, соглашаться на эту бледную имитацию любви.
— Может, я слишком ускорил события? Наверняка тебе нужно больше времени для…
— Нет, Бенуа, это ничего не изменит.
— И все же у меня создалось впечатление, что я слишком на тебя давил. Но ведь я был так счастлив, что ты со мной! Я должен был дать тебе время, чтобы ты забыла о… своем разрыве с Матье. На чужом горе ничего не построить, нужно было ждать. А я повел себя как мальчишка.
Вот он снова взялся за свое, опять ударил по больному.
— Я уверен, что ты все еще мечтаешь о нем, — продолжил он, — и это тебе мешает думать обо мне.
— Это мешает мне быть счастливой, — прошептала Тесс.
— Ну так делай что-нибудь, черт побери! Тебе было плохо со мной, а я, болван, этого не понял, значит, я был не прав.
— Ты здесь ни при чем.
— Знаешь, о чем я все время спрашиваю себя? До каких пор ты еще намерена себя оплакивать? Нужно двигаться дальше, Тесс. Если хочешь, давай сделаем перерыв. Не будем видеться в течение нескольких недель, а когда ты окончательно успокоишься, вспомни о нас.
— Зачем? Что касается «нас», Бенуа, то мы пробовали, дважды пробовали, и ничего из этого не вышло!
— Все-таки ты не выглядела такой разбитой, когда была со мной.
Она застегнула молнию дорожной сумки и повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Не так уж мне и плохо, и даже, можно сказать, хорошо. Ты не считаешь, что этого достаточно? Я могу быть твоим другом, любовницей, но я не стану женщиной твоей жизни. Ничего не могу с этим поделать, как бы ни сожалела об
