Что было дальше, я не знала: меня увела госпожа, прикрыв собственным пальто, и отвезла к врачу. Он не нашёл у меня каких-либо повреждений, провёл какую-то процедуру, видимо, чтобы исключить возможную беременность, и дал успокоительное.
Спала я в ту ночь в одной постели с госпожой — она сама на этом настояла.
Своим спасением я была обязана именно ей. Норина Мирабель забеспокоилась, не застав меня у ложи родителей. Она тут же отправилась на розыски мужа, которого нашла в компании друзей в одном из фойе. Дальнейшими поисками руководил уже хозяин, поставив на уши всех служащих театра.
Хозяин вернулся только под утро: я слышала, как он заходил, чувствовала на себе его взгляд, но глаз не открыла. Потом слуги шептались, что в руках у него был окровавленный кончар. Так это или нет, не знаю — словам заспанной хыры сложно доверять, но Шоанеза в нашем доме я никогда не видела, хотя судебное разбирательство, кажется, состоялось. Без участия ответчика.
А ещё на рубашке хозяина была кровь.
Приносившая ему умываться служанка утверждала, что он был бледен и задумчив. Отказался от её услуг и до завтрака выпил полбутылки рашита.
Заперся в кабинете, полдня что-то писал, потом уехал.
Я увидела его только на следующий вечер, когда, более-менее оправившись от потрясения, понемногу приступила к своим обязанностям — застелила хозяину постель.
Норн действительно выглядел измождённым и уставшим. Подошёл ко мне, хотел погладить по щеке, но в последний момент передумал — очевидно, почувствовав, как я непроизвольно напряглась.
— Ты у Мирабель спишь?
Я кивнула. Госпожа проявила ко мне неимоверное внимание, строго-настрого воспротивившись, чтобы после случившегося я оставалась на ночь одна.
— Думаю, она не слишком расстроится, если сегодня ты останешься у меня. Не бойся, — поспешил добавить он, — ничего не будет. Я понимаю, что должно пройти время…
Я спала одетой, вернее, в ночной рубашке, которую мне разрешили забрать. Засыпала на краешке кровати, а под утро проснулась уже в объятиях хозяина. Шеей я ощущала его ровное дыхание, а спиной — тепло его тела.
Почувствовав, что я пошевелилась, он во сне ещё крепче прижал меня к себе.
Кажется, у хозяина были какие-то неприятности, во всяком случае, он редко бывал дома, уходя, говорил жене, что по делам службы, а возвращался угрюмым и злым.
Потом к нам в дом зачастили военные, его подчинённые и сослуживцы, и все зачем-то выражали поддержку хозяину. Побывали у нас и какие-то судейские чиновники, о чём-то беседовали с госпожой, которая ничего толком не поняла, но полагала, что это связано с каким-то поступком супруга, который мог стоить ему карьеры. Я догадывалась, что дело в Шоанезе, и гадала, жив ли тот. Наверное, лучше, чтобы выжил, иначе хозяину не быть Коннетаблем, да и, возможно, не только им.
Позднее я узнала, что в те дни норн был близок к отставке, но отделался потрёпанными нервами, выговором от Его величества и выплатой в казну и семье бывшего друга некой компенсации. Так как Шоанез сам должен был Тиадеям, то обогатилось только государство. И, догадываюсь, что хозяин отделался малой кровью.
Арарг планировал карательную операцию против какого-то своевольного мелкого государства, и её поручили возглавить хозяину. Наверное, чтобы утихли страсти, а сам он оказался подальше от столицы. Ну, и в качестве наказания тоже.
Уезжал он в спешке, чуть ли не ночью — этого требовала королевская депеша, попрощался только с женой. На меня в дни разбирательств хозяин вообще старался не смотреть, к себе не звал, обращая внимания не больше, чем на других слуг. Я была не в обиде: после происшествия в театре малейшее проявление мужского интереса вызывало во мне страх и отвращение.
Дни без хозяина текли в сутолоке привычных рутинных повседневных дел. Своё время я поровну делила между уборкой и госпожой. С ней у нас установились доверительные отношения, хотя в разговоре нет, да проскальзывало чувство собственного превосходства надо мной. Всё-таки я была рабыней, которая обязана была расчёсывать ей волосы, мыть ноги, чистить и подстригать ногти, подшивать платья, выводить с них пятна, убирать грязные вещи, прислуживать за столом и бегать по поручениям, пусть даже среди ночи, если ей что-то потребуется.
Сдачу с покупок норина Мирабель иногда оставляла мне — не желала таскать гору мелочи, так что к концу месяца у меня набиралась серебрушка.
Походы в город за шпильками, сладостями, беготню к модистке, ношение писем старым подругам я использовала с умом, продолжая знакомиться с лабиринтом улиц. Теперь я легко ориентировалась в нескольких кварталах, изучила закономерность планировки, а потому без труда доходила до ворот.
Мне нравились Согретские — там всегда много народу, и стражники не так внимательны. Проскользнуть мимо них при желании не составит труда, только вот агейры… Демоны пугали меня, не нравилось, как они каждый раз напрягались при появлении рабов, будто по запаху определяя наличие браслета на руке.
Однажды, когда я слишком близко подошла к решётке, один из агейров даже угрожающе зашипел, обнажив ряд двойных зубов. В алых глазах зажёгся огонёк охотника, почуявшего жертву.
— Эй, чего здесь забыла? — окликнул меня солдат. — За ворота не выпущу, даже не проси!
— А я и не собиралась, я просто на вашего демона смотрю, — ответила не сразу, как обычно, а немного подумав. Нужно учиться убедительно лгать и не выдавать себя, если хочу ещё раз увидеть родное небо.
— Демон знатный! — расплылся в довольной улыбке стражник. Надо же, сразу нашлась тема для разговора, и подозрения с меня сняли.
— А правда, что их телами рабов кормят? — я испуганно косилась на агейру, разминавшего тело, гибко потягиваясь и хлопая крыльями.
— Ну, ты дура! — расхохотался араргец. — Да любая собака умнее тебя. Сама своими куриными мозгами пораскинь, разумно ли кормить кого-то человечиной? Нет, в корме недостатка не будет, только, боюсь, подохнут собачки — вы ведь все такие тощие! Не, агейров мясом кормят, целого телёнка за раз съедают. Наедятся и дрыхнут, мерзавцы, пушкой не разбудишь! А теперь проваливай, нечего мне глаза мозолить. Кстати, — он прищурился, — а ты чья? Вот возьму и скажу хозяину, что у ворот ошиваешься! Попку свою не жалко, красотка?
Солдат расхохотался и отвернулся, отвлечённый проверкой документов.
А я поспешила уйти. Незачем хозяину знать, где я бываю. Повезло, всё же, что разговорчивый стражник попался, теперь я знаю, как бороться с агейрами. Узнать бы, когда их кормят! Или кто возит им еду. Интересно, а крысиная отрава на них действует? Много, наверное, нужно, столько Карен не продадут, а мне и подавно. Заикнись я о снотворном или яде — попаду к квиту. Тут и вину доказывать не нужно, всё и так понятно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
