ВАРВАРА НАУМОВА
Варвара Николаевна Наумова родилась в 1907 году. После окончания Ленинградского университета работала в редакциях ленинградских журналов «Литературная учеба» и «Звезда». Увлекалась поэзией и сама писала стихи. Первая книга стихов, написанная ею в конце 20-х годов, увидела свет в 1932 году. Она называлась «Чертеж». Вскоре после выхода книги Наумова покидает Ленинград и вместе с геологоразведочной экспедицией уезжает на дальний Север, в бухту Тикси. Два года, проведенные Наумовой на берегу Ледовитого океана, дали ей много новых тем. Дыханием Севера овеяны ее стихи, названные «Весна в Тикси».
По возвращении в Ленинград В. Наумова работала в Институте народов Севера, переводила стихи северян. В ее переводах вышли поэмы «Ульгаррикон и Гекдалуккон», «Сулакичан», стихи в сборниках «Солнце над чумом», «Север поёт». В журналах «Ленинград», «Звезда» и «Литературный современник» были напечатаны ее новые стихи. Накануне войны В. Наумова готовила вторую книгу стихов.
Осенью 1941 года, когда фашистские полчища докатились до стен Ленинграда, В. Наумова вместе с сотнями ленинградцев вышла на оборонные работы, они стали ее фронтом.
В. Наумова умерла в конце 1941 года.
В 1961 году в Ленинграде вышел сборник поэтессы «Весна в Тикси», подготовленный ее друзьями.
356. В ДОРОГУ
Разгон дорог дождем окутав,Апрель берет над миром власть, —И с ним неведомо откудаТревога старая взялась.
И плечи давит, словно тяжестьПрямоугольник потолка,И снова даль зовет бродяжить,Ветрам дорожным потакать.
Но, заглушив весенний шорох,Неотвратимее зовет —Над формулой сухой, как порох,Над лаком импортных приборов —Работ великих третий год.
Где путь в горах оборван круто,Где снег ногами не примят,Где по весне ручьи гремят, —Лежат нетронутые руды.
И мы на них ведем отряд —В края, где греет неустанноСухое небо Казахстана,В сибирский комариный зной,Среди низин глухих и мокрых,Необжитой пугая округСвоею песнею шальной.
Мы, как машину, до винтаНаш край в работе изучаем.И нас просторами встречая,Своих сокровищ инвентарьВ любой разведке наших партийЗемля вверяет новой карте.
Такого жаркого восходаНе знала ни одна заря, —По всем концам земли восходятПути советского сырья;
И нам за ним идти велитВесенний зов, чтоб мы моглиСказать, что хорошо ли, худо ль,Но не деленной пополам,Не как коротенькую ссуду —Сполна переключили удальНа точный пятилетний план.
1931
357. СЕВЕР
Начало я помню. Всего горячееСтремленье уйти от обычных преград.В обложке истрепанной — «Мир приключений»,Чужая земля, Наутилус и Грант.
И каждому разное снилось ночами:Иному — Австралия, полюс — другим;Но равно томили — как было вначале —По глобусу легшие сетью круги.
А мне представлялось: когда на восходеПустым океаном владеет заря,И льдины отколотые проходят,Холодною прозеленью горя,На ледоколе, а то на собаках,Стремлюсь в снеговой непрерывный мятеж…
Как горько бывало проснуться, заплакавОт явной несбыточности надежд!Завоеватели! Я не войдуВ края, ледяной отягченные лавой;Я только по карте рукой проведуВаш путь, освещенный полярною славой.
Придуманные персонажи книжек,Поздней вспоминавшиеся иногда,Они показались скучнее и нижеОбычного роста в былые года.
Но сделался в жизни обыденной вескимМой мир невесомый, и в новой судьбеЛежащий у полюса Север советскийИных победителей манит к себе.
Выходит, не болтовней впустую,А самой надежной базой трудаВсё то, о чем, бывало, тоскую,Предстало взыскательным нашим годам.
И, с будничными городами упрочивОтныне союз трудовой навсегда,Ты требуешь новых и новых рабочих,Рудой и пушниной богатая даль.
Ты требуешь самых надежных и храбрых,Кто может идти с тобой наравне,Для чьей добычи фундаменты фабрикВозводятся нынче по всей стране,
Чьей волей в степях вырастают заводы.К тебе я приду не сегодня еще,—Меня удержали другие заботы,Мне руку свою опустив на плечо.
Но передо мною стоишь ты, не тая,Страна ледяная, владенье зимы, —С тобой не прощаюсь, года не считаю,Не в этом — так в будущем встретимся мы!
<1932>
358. ВЕСНА В ТИКСИ
Отдых к ночи, а ночи нету —Каждой ночью светло, как днем.Как тут будешь бродить до света,Тьму отыскивать днем с огнем?
Утки в забереги слетают,Лед проталинами пошел.Из распадка любую стаюТут выслеживать хорошо.
Всё спокойно в холмах безлесных,Птицы свищут у самых ног,Да гремит в снеговых отвесахЧерно-синий лютый поток.
Солнце словно желтою пыльюОдевает гор наготу;И, расправив рябые крылья,Мне в глаза взглянув на лету,
Коршун падает с камня камнем,Пустырей разбойный герой,И скрывается за сверканьемСнега талого под горой.
Но в пустыне, одетой светом,Там, где маревом поднят лед.Что за тень, колеблема ветром,На черте горизонта встает?
То шагает легкий и скорыйМой товарищ — зачинщик охот.«Здравствуй! — крикну я через горы. —Как охота твоя идет?»
И просторной свободой богаты,В цель стреляя под небеса,Сколько разной твари пернатойМы привяжем на пояса!
И к зимовке — уснуть до работы.Уходя, говорим вперебойО работе в порту, об охотах,Об осеннем пути домой.
Осень — к осени, к лету — лето.Через несколько быстрых летСпросишь: молодость моя, где ты?Ничего не слыхать в ответ.
И тогда, тяжелее камняС неизвестных слетев высот,Глянет злая тоска в глаза мне,Надо мной задержав полет.
Я из самых дальних затоновВерной памяти призовуВремя солнца и льдов зеленых —Сон, приснившийся наяву.
И товарищи выйдут те же,Молодые — как в те года;Мы сойдемся на побережьеПосле радостного труда.
Впереди просторно и тихо,Темных крыльев пропал и след,Только в море из бухты выход —Словно в будущее просвет.
1935
359. ИТОГ
Иной судьбы, казалось, не желая,К несбыточному больше не стремясь,Так медленно, так нехотя жила я,В чужую жизнь стучаться утомясь.
Ступала от удачи к неудаче,На близкое смотря издалека,Когда, мои пути переиначив,Их повела холодная река.
Так палый лист уносится теченьемКуда-то в неизвестность. И пришлоТо чувство, что зовется отреченьем,Что холодно, пустынно и светло.
У моря ветром рвало мох и камень,И приходилось, наклонясь дугой,Карабкаться, держась за трос руками,Храня дыханье, сжатое пургой.
И день за днем вставали в сроках твердыхСтремленье ветра, уровень воды,Путь облаков и в дождемерных ведрахСухого снега светлые следы.
Еще в июне льды в заливе стылиЗеленые, прозрачны и влажны,А светлая, холодная пустыняВзыграла всеми красками весны.
На склонах гор, коричнево-лиловых,Горели мхи и снег сходил на нет;Большой пустырь куражился в обновахБолот, у неба отбиравших цвет.
И солнечными длинными ночами,Держа от солнца руку у бровей,Бродила я с винтовкой за плечами,Пугая птиц в оттаявшей траве.
И многократно утверждали скалы,Катая эхо моего ружья,Что лишь преддверьем — искусом закалаБыла вся жизнь прошедшая моя,
Что было в ней борьбы постыдно мало.И, отступив в сознании вины,Молчала я, и снова возникалаНад голым миром песня тишины.
Она в ушах звучала бегом крови,Разгоряченной редкостной весной,Она была прекрасней и суровей,Чем гребни гор и небо надо мной.
Оплетена напевом этим длинным,Я волю в нем услышала одну:Огромный зов к застроенным равнинам,Гораздо раньше встретившим весну.
И стало ясно: от него не скроешьСебя нигде, и на краю землиМоя судьба — такого же покроя,Как судьбы тех — оставшихся вдали.
Мы улью одному готовим соты.И доказал мне этой песни лад,Что жизнь друзей и прежняя работа,Объединясь в усилии, велятВернуться к ним, чтоб изменять значеньеЛюбых вещей по слову своему.
1935
360. ИСТОРИЯ ПОРТА
