А ведь каждый из этих пиков имеет своё имя, а быть может, и самый маленький холмик тоже. Чем-то это завораживало даже такого человека как Геррер, чуждого от красоты и всегда лишенного её.
Горы тянулись бесконечно и Геррер подустал. Он уже прямо на ходу жевал хлеб, который рассчитывал припасти на утро, но не выдержал голода. Гельфиде хорошо — она девушка и редко голодает, в отличие от него.
Горы слишком скудны насчет пищи, поэтому если зедсь кто-то и проживает, то наверняка промышляет разбоем — потому что этот вид добычи является одним из самых удобных.
А Гельфида и Геррер являются очень сладкой добычей для разбойников. Дед Гельфиды в действительности человек небедный — владеет такой огромной Обсерваторией, нанимает сколько угодно солдат, а так же неплохо снаряжает свою любимую внучку. Он и Геррера неплохо снарядил — он непривычно хорошо одет. Как и Гельфида — а это всегда привлека-ет немало внимания. Тем более что у Гельфиды в сумке и золота немало. Которое, к слову, Ферцен не тронул.
— Мы скоро? — спросил Геррер у Гельфиды, когда тьма уже окутала эту местность.
— Я не знаю, — раздраженно кинула она. — Я не ориентируюсь в горах.
— Ты хотя бы знаешь, куда нам ехать?
— Да. В сторону вон той высокой горы, — она указала в сторону какого-то одинокого заснеженного пика. — Мы движемся в его сторону четвёртый час, но он всё ещё вдали.
— Надеюсь, что нас не съедят волки.
В этот момент послышался чей-то заунывный вой, будто бы волки услышали слова Геррера. Вой эхом отдался по всем горам и навёл жуткий мрак.
— Откуда в горах волки? — спросил Геррер. Он не боялся волчьего воя, но знал, что Гельфида боится.
— Это не волки, — тихо ответила Гельфида.
— А что же это?
Вой раздался снова.
— Глубины гор очень мрачные. Тут меньше воздуха, чем на равнинах. А оттого рассудок и мутнеет, и мы слышим голоса.
— Ты тоже слышала волчий вой?
— Да.
— Значит, это и вправду волк. Не верить своим ушам — это хуже, чем не верить глазам. То же самое, что не верить себе.
Гельфида снова ничего не ответила ему ничего. Она всё ещё ехала впереди Геррера и усиленно выбирала правильную дорогу. Они обогнули какую-то небольшую гору, после чего поняли, что наконец-то что-то изменилось.
Растительности на склонах гор почти не было, как и не было посторонних ветров. Однако появилась дорога, пусть и не очень широкая, зато ярко выраженная.
— Что это за дорога? — спросил Геррер.
— Та самая дорога, которую мы искали, — ответила Гельфида. — Она ведёт прямо к одиноко-му пику.
— Я рад, что мы скоро прибудем. А то спина уже болит.
— Я думала, что у тебя не может ничего болеть…
Однако в этот миг Геррер заметил то, что вдоль всей дороги было множество одинаковых серых камней, расположенных строго в ряд, будто бы это…
— Могильные камни, — проговорил Геррер.
— Чего?
— Тут могильные камни! Это кладбище! Они шевелятся!
Камни начали медленно двигаться, а земля под ними разрываться. Небо обагрило заревом и всё стало виднотак ясно, будто бы днём. Это бюыло предвестие чего-то ужасного.
То, что увидел Геррер, повергло его в шок. То, что вылезло из-под земли, даже трупом было назвать нельзя. Это были чуть ли не ходячие скелеты, с лохмотьями оставшейся полувысохшей плоти!
— Почему они живые? — прокричал взбеженный Геррер.
— Я не знаю, но мы должны выжить! — и она вытащила из-за спины свой полукривой клинок.
Герреру тоже пришлось достать свой тяжёлый двуручный меч. Почему у него не такая хорошая лошадь, как он хотел бы? Он бы прямо с неё рубил, но…
Кто это вообще? Герреру ни разу не приходилось видеть таких чудес, хотя видел он в этом мире почти всё.
— Может быть, они настроены не агрессивно? — спросила Гельфида, но мимо её уха тут же пролетела какая-то гнилая стрела, и мнение её поменялось.
Геррер мгновенно спрыгнул с лошади и встал в боевую стойку. У некоторых мертвецов были в руках дубинки, уже изрядно обросшие мхом, у некоторых было и металлическое оружие, не менее убогое, но всё же оружие.
Они толпой кинулись на Геррера с попыткой убить его. Он струдом отбивал их удары, втыкая в ответ им мечи. Они были слишком медлительными, но их было чертовски много, почти бесконечно!
Гельфида уже тоже вовсю их рубила, только вот предпочитала не колоть, как это делал Геррер, а отрубать им конечности.
— Куда твой дед заманил нас? — в ярости кричал Геррер.
— Он не знал!
— Тебе мало было углуков?
Геррер воткнул клинок в грудь одного из мертвецов, туда, где должно было находиться иссохшее сердце, но это никак не помогло.
Смрад от мертвецов исходил невыносимый. Откуда они вообще боявились здесь? Или Гельфида снвоа скажет, что это из-за разреженного воздуха им чудяяться такие видения?
Мертвецы ведь были не так глупы, как казалось с первого раза. На склонах гор орудовали их лучники — и один из них сейчас едва не пробил голову Герреру. Он с трудом успел уклониться, и стрела вонзилась в пустую глазницу одного из мертвецов, выведя того из строя на несколько секунд.
— У них уязвима голова! — прокричал Геррер Гельфиде.
— Я и без тебя знаю! — злостно крикнула в ответ она, срубив кому-то голову.
Череп упал на землю, а следом за них безвольно увалилось и тело мертвеца, лишь немного подрагивая тем, что осталось от ног.
То, что придумал Геррер, вполне могло бы помочь ему сейчас — с боем прорвавшись сквзоб мертвецов, он забрался на небольшой склон, где теперь его могли атаковать только с одной сторону, а не со всех четырёх, как раньше. Ведь тогда он чуть не погиб от безумного налёта на него! Если бы их атаковало столько живых людей, а не мёртвых, головы Геррера и Гельфида давно уже были бы насажены на чьи-то копья.
Один из мертвецов, у которого, кроме всего прочего, сохранился и один из глаз кинулся со своей саблей прямо на Геррера, но тот, парировав удар, срубил ему меч вместе с рукой. И он готов был поклясться, что отрубленная рука всё ещё двигалась!
Гельфиде же приходилось немного тяжелей, чем Герреру, ведь её выносливость уступала мужской выносливости Геррера. Он был бы рад помочь девущке, но как это сделать, если их отделяет с два десятка мертвых двигающихся тел?
Но Гельфида браво сражалась из всех сил. Она рубила им конечности, отрубая всё, что только у них есть. Над одним даже поздевалась так, что отрубила ему обе ноги, обе руки, но оставила голову. Поэтому он безвольно кувыркался на земле, пытаясь подняться, но ничего не получалось. А его же «товарищи» его затаптывали.
Она обезвредила уже около дюжины мертвецов, десятке из них отрубила головы. Герреру же удалось срубить не более семи голов, и это опять же слегка ударило по его самолю-бию. Но сейчс важнее всего было выжить, а не играть в то, кто кого больше убьёт.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
