тренировкам. А там… Год? Два? Три?
Лиас опустил голову, смотря на чёрные обломки скал под ногами: похоже, ему действительно ничего больше не оставалось, кроме как смириться с обществом дроу.
— Ладно… — сдался он, не видя больше смысла сопротивляться судьбе. — Поможешь выучить ваш язык?
Асин удивлённо глянул на светлого эльфа, но согласился. Первое, чему он попытался его научить, конечно, были ругательства, мотивировав это небезосновательным: «я же вижу, что тебе иногда хочется, а слов, видимо, не знаешь». Лиас знал, но решил не рушить свой светлый образ, постаравшись переключить внимание тёмного эльфы на более полезные слова, которых ему действительно не хватало в повседневной речи.
Ближе к вечеру прилетел феникс и, немного покружив по гроту, растворился в Нае. За день мужчины поймали несколько зайцев и теперь готовили шкуры, чтобы обменять их у людей на еду. В принципе все были готовы идти дальше, но пока ещё возились с костром и мехом, и в целом никто никуда не спешил.
Кьяр сидел оперевшись спиной на каменную стену и смотрел в огонь. Было на удивление спокойно. Когда они уходили из Таэмрана, казалось, что впереди их будут ждать испытания и придётся продираться сквозь тернии магии, но вот они уже больше двух месяцев на поверхности, но до сих пор даже не нашли, где остановиться. Конечно, он, как и все, понимал, что Ная в первую очередь должна была подготовить отряд к зиме, иначе во всём остальном просто не было бы смысла, но теперь, когда у них было всё необходимое, что будет дальше?
Внезапно по обе стороны от головы танцора в скалу уперлись женские руки. Ная нависла над ним, оседлав его бедра и с неприкрытым желанием скользя взглядом по его лицу — сейчас её и без того довольно тёмные глаза приобрели ещё более глубокий багровый оттенок. Мужчина улыбнулся, отбрасывая ненужные мысли, и приподнял подбородок, принимая правила её игры. Она коснулась его приоткрытых губ кончиком языка, а затем надавила сильнее, с тихим рыком прижимаясь к нему грудью.
— Начинается, — Шиин закатил глаза и поднял вокруг них барьер, предварительно бросив в их сторону спальную шкуру Кьяра.
— Хорошо ей: шесть мужиков — выбирай любого, никто не откажет. А нам что делать? — вздохнул Асин.
— Персонально для тебя всё ещё есть Вредитель! — рыкнул Шиин.
— Ну ты и скотина, — Асин хохотнул, на всякий случай отодвигаясь подальше от непонятно на что ощетинившегося не хуже упомянутого хааи мужчины. Наверное, ему тоже чего-то хотелось, но он упорно в этом не признавался.
* * *
Тонкие пальцы пробежали по спине Кьяра, прослеживая рельеф мышц, и подсказывая прижиматься теснее. Ная потянула его за волосы, заставляя откинуть голову и открыть беззащитную шею. Проскользила по ней губами, слегка оцарапывала клыками кожу над бьющимися венами.
Она позволила целовать и ласкать себя, как ему вздумается: тихо стонала, когда его пальцы находили чувствительные места на её теле, прогибала спину, когда он рисовал языком узоры на её груди.
Она обхватила его руками за шею и подняла лицо, надавливая большими пальцами на линию челюсти. Укусила его мягкие губы, слизала выступившие капельки крови и тихо зарычала.
Женщина, которой он принадлежал целиком и полностью, которая могла делать с ним всё, что угодно, оставлять любые следы и метки, которая клеймила его кожу укусами — Кьяр плавился в её руках, тонул во вседозволенности. Он сжал пальцы на её талии, когда сильные бедра удержали его на месте, заставляя отдать ей весь контроль над их движениями. Несдержанно простонал, когда она, целуя его, вжалась в него, соединяя их настолько близко, насколько это было возможно.
— Громче, — тихий шёпот на ухо, заставил раз за разом сдаваться и подчиняться, позволяя голосу звучать ещё откровеннее.
Ная любила, когда мужчина растворялся в ней, сливался с ней. Она горела вместе с ним, она наслаждались вместе с ним. Она делала всё, чтобы видеть его на грани, на пике. Она разделила с ним его оргазмическую дрожь, прижимаясь к нему всем своим телом, и поймала губами его сорвавшееся на крик рычание.
После, лёжа рядом с ней и вдыхая её усилившийся после секса запах, который остался бы на его коже ещё на несколько часов, Кьяр думал о том, что то, что она не соглашалась с ним спать раньше, было для него на самом деле благословением: оказаться в её руках один раз и потерять — это было бы слишком жестоко. Сейчас, когда он принадлежал ей, он мог позволить себе расслабиться и тонуть в удовольствии, ни о чём больше не переживая. Он знал, что она останется рядом, будет спать на его груди, проснётся рядом с ним и будет целовать его прокушенные ей же губы. Ему нравились эти укусы. Обычно женщины, следуя негласному правилу борделя, не оставляли на нём следов. Теперь же Кьяр каждый раз с наслаждением прикрывал глаза, ощущая, как Ная царапает его лопатки и оставляет метки от своих клыков на его плечах и шее.
Кажется, впервые в его жизни появилась определённость: Ная будет с ним до тех пор пока им хорошо друг с другом. У неё не было склонности постоянно менять мужчин, и, зная как она относилась к Ариену, Кьяр мог быть уверен, что, если она назвала его своим, то уже не отпустила бы, и он был этому рад. Рад оказаться тем, кому она позволила бы пойти с ней даже в дебри измерений.
Он перебирал рассыпавшиеся по его плечу волосы женщины, рядом с которой весь остальной мир терял свою значимость, и мысленно благодарил Хаос за то, что всё сложилось именно так. Казалось, вся его жизнь теперь приобрела новый смысл и наполненность. Кьяр вручал её в эти руки, которые с трепетом прижимал к своим губам, с радостью и готовностью к любым последствиям. Он был готов платить за то, что имел — он слишком хорошо знал, что у всего была своя цена. И цена, которую он должен был бы однажды заплатить за своё счастье — смерть. Либо с Наей, либо за неё — по-другому жизнь тех, кто шёл против Богов не заканчивалась. Но ему было без разницы — все рано или поздно умирали, и мало кто своей смертью. А он, по крайней
