отходит на задний план, и мы мыслим теперь уже дерево вообще, которое может быть и дубом, и берёзой, и деревом любой другой породы.
Таким образом, наша мысль о дереве приводит одновременно к двум последствиям: 1) мы начинаем отражать в своём уме это явление в его сущности, в его взаимосвязи и взаимообусловленности с другими явлениями и 2) мы начинаем мыслить это явление вообще, а не в какой-либо данной конкретной форме.
Мышление позволяет нам проникнуть в сущность явлений только одним путём — через отражение тех связей и отношений, которые имеются у данного явления с другими явлениями. Это отражение связей и отношений не может осуществляться, если мы не отрешимся от конкретных особенностей предмета и не станем мыслить его в самом общем виде.
Мышление всегда имеет опосредствованный характер. Устанавливая связи и отношения между вещами, мы опираемся не только на непосредственные ощущения и восприятия, но обязательно и на данные прошлого опыта, сохранившиеся в нашей памяти. Эта обусловленность мышления прошлым опытом особенно ясно обнаруживается тогда, когда мы сталкиваемся со следствиями и по ним заключаем о причинах явления. Например, увидев утром покрытые снегом улицы и крыши домов, мы можем заключить о том, что ночью была метель.
Установить эту связь нам помогают всплывшие в памяти представления о ранее бывших и наблюдавшихся нами событиях. Если бы этих представлений не было, мы не смогли бы установить причину данного явления.
Опосредствованный характер имеет мышление и при прямом наблюдении связи явлений. Когда мы видим, как под воздействием солнечных лучей мокрые от дождя улицы высыхают, мы заключаем о причине этого явления также только потому, что наблюдение его вызвало в нашей памяти обобщённое воспоминание подобных же случаев, наблюдавшихся нами ранее.
В процессе мышления мы пользуемся уже сложившимися на основе предшествующей практики знаниями общих положений, в которых отражены наиболее общие связи и закономерности окружающего нас мира. В данном случае это будет мысль о том, что вода, как правило, испаряется под влиянием тепла. Самое понятие причины и следствия могло у нас возникнуть только опосредствованным путём, путём обобщения сохранившихся в нашей памяти многих фактов, в которых обнаруживались данные связи между явлениями. Чем больше опыт человека, чем больше накоплено у него знаний об окружающей действительности, тем быстрее и правильнее совершается процесс мышления.
Когда мы отражаем связи и отношения между явлениями, мы всегда мыслим их в отвлечённом и обобщённом виде. Устанавливаемые связи имеют общее значение для всех сходных явлений данного класса, а не только для данного конкретно наблюдаемого явления. Эти связи обнаруживаются в данном явлении лишь потому, что они присущи всем вещам данного класса, являются законом их существования.
Чтобы помыслить ту или другую связь между явлениями, мы должны отвлечься от конкретных особенностей этих явлений. Это отвлечение состоит в выделении определённых свойств, общих всем явлениям данного класса, и в мысленном отражении существующей между ними связи. При этом выделяются не все и не всякие особенности предмета или явления, а только те, которые имеют для него существенное значение.
Таким образом, и самый процесс абстрагирования или отвлечения в какой-то степени опирается на знание общих связей и закономерностей явления, без которого нельзя было бы отделить в нём существенное от несущественного, общее от единичного и которое возникает и оформляется в процессе практической деятельности человека.
То, что наше мышление отвлекается от конкретных особенностей предметов и явлений, вовсе не значит, что оно не нуждается в живом созерцании действительности, в ощущениях и восприятиях. Какие бы сложные процессы мышления мы ни имели, они всегда в своём исходном моменте опираются на восприятие действительности. Без этого отражения нашим сознанием связи явлений теряют свой объективный характер. Правильное мышление, приводящее к познанию истины, т. е. позволяющее отразить действительные связи между явлениями, всегда идёт, как говорит В. И. Ленин, «от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике».
Полностью отрешиться от конкретных образов мышление не может. Когда, например, мы думаем о связи между засухой и жизнью растений, мы всегда имеем известные наглядные образы. Но эти образы играют лишь подсобную роль, облегчая в известной степени процесс мышления, они не имеют значения по существу.
Об этом можно судить хотя бы по тому, что у разных людей эти образы могут быть совершенно различными: один человек представит себе засохшую степь с почвой, изрытой трещинами, другой — поле ржи с высохшими колосьями, третий — опалённую листву молодых деревьев. Но все они будут мыслить одну и ту же связь: отсутствие влаги и зной, иссушивший почву, являются причиной гибели растений.
Это отвлечение и обобщение оказывается возможным только потому, что в процессе мышления мы всегда пользуемся словами. Мышление всегда есть отражение связей и отношений между предметами в словесной форме. «Оголённых мыслей, свободных от языкового материала, свободных от языковой «природной материи» — не существует... Только идеалисты могут говорить о мышлении, не связанном с «природной материей» языка, о мышлении без языка», — говорит И. В. Сталин. Необходимо при этом отметить, что слова являются совершенно особыми раздражителями, сигнализирующими о действительности в самой обобщённой форме. «Всякое слово (речь), — говорит В. И. Ленин, — уже обобщает».
Значение слова для процесса мышления исключительно велико. Благодаря тому, что мышление выражается в словах, мы можем отразить в нашей мысли сущность не только непосредственно на нас действующих, но и недоступных прямому восприятию предметов. Мышление позволяет нам проникнуть в далёкое прошлое, нарисовать картину возникновения солнечной системы и планет, проследить историю Земли, развитие жизни и т. д. Оно позволяет нам заглянуть также и в будущее, предвидеть ход исторических событий. Мышлением мы можем отразить законы существования как огромных небесных тел, так и мельчайших атомов. Оно необходимо в любой практической деятельности, поскольку помогает предвидеть её результаты.
Физиологические основы мышления
С физиологической стороны процесс мышления представляет собой сложную аналитико-синтетическую деятельность коры больших полушарий головного мозга. В осуществлении процессов мышления принимает участие вся кора, а не какие-либо специальные отделы её.
Для процесса мышления прежде всего имеют значение те сложные временные связи, которые образуются между мозговыми концами анализаторов. Существовавшее ранее представление о точных границах центральных отделов анализаторов в коре головного мозга опровергается последними достижениями физиологической науки. «Пределы анализаторов гораздо больше, и они не так резко разграничены друг от друга, но заходят друг за друга, сцепляются между собой».
Эта «специальная конструкция» коры облегчает установление связей в деятельности самых различных анализаторов. Кору больших полушарий головного мозга необходимо рассматривать как грандиозную мозаику бесчисленной массы нервных пунктов с определённой
