— Ну и что будем делать с этим «летучим голландцем»? — вяло спросил уставший от напряженного ожидания Аллой.
— Похоже, это транспортный звездолет, — сообщил о своих наблюдениях Ферганд, которому на третий день разрешили присутствовать вместе со всеми в рубке.
Когда «Легор» подошел достаточно близко, агент попросил включить внешние прожекторы. В их свете с трудом удалось прочитать надпись на борту звездолета.
«САЙГАК».
— Тебе известно что-нибудь об этом судне? — обратился к Ферганду Раамон.
— Только то, что это военно-транспортный корабль класса «Транзит», пропавший без вести в середине двадцать пятого века.
Громада звездолета проплывала мимо, слабо освещенная лучами прожекторов. С трудом верилось, что такое грандиозное творение человеческих рук больше ста пятидесяти лет «висело» посреди космоса. Облетев несколько раз «Сайгак», стало очевидно, что он не имеет видимых повреждений. Отчего же он вышел из скольжения? По той же причине, что и «Легор»? Тогда совпадение просто чудовищное! Сама Вселенная пожелала устроить в этой части «кладбище» звездолетов!
— Попытаемся состыковаться. Если автоматы живы, то все пройдет гладко.
Аллой долго искал стыковочный узел, и вот, наконец, нашел его. Он направил «Легор» на минимальной скорости прямо на шлюз. Минута текла за минутой, расстояние сокращалось, а шлюз не открывался. Компьютер принялся считать оставшиеся метры, предупреждая людей о возможности столкновения:
— Триста метров до объекта.
Татар теребил в руках свою кепку и во все глаза смотрел на обзорный экран.
— Двести пятьдесят метров до объекта.
Трио агентов тоже нервничало. Никто не хотел неудачи. Может быть, от столкновения корпус «Легора» не повредится, но кто его знает? Корабль старый, всё в нем едва дышит, несмотря на заверения Аллоя в надежности своей колымаги.
— Двести метров до объекта. Сто пятьдесят метров до объекта. Сто метров до объекта.
— Если он не откроется, то, клянусь святым младенцем, я протараню чертов шлюз!
— Пятьдесят метров до объекта.
Створки шлюза уже заняли весь экран, и по логике вещей автоматика корабля, будь она жива, должна начать программу стыковки. Створки должны начать разъезжаться в стороны, на них должны вспыхнуть желтые проблесковые маячки, предупреждающие о расстоянии…
— Тридцать метров до объекта.
В рубке повисла тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием людей, да безразличным женским голосом компьютера.
— Двадцать метров до объекта.
На створках стали различимы отдельные швы между панелями обшивки, и даже какие-то глубокие царапины. Наверное, «Сайгак» сталкивался с астероидами за время своего странного странствования.
— Десять метров до объекта.
— Да что же это такое?! — не выдержал Аллой. — Да как же это так!?
— Девять метров, восемь метров, семь метров,… - без пауз отсчитывал компьютер.
— Тормози!
— Три метра до объекта, — сообщил компьютер.
Шлюз не открывался. Люди отчетливо видели даже отдельные заклепки на панелях, но шлюз не открывался! Видимо, за полтора века энергоресурс корабля истощился. А без энергии любой робот или автомат лишь куча бесполезного железа.
Ферганд вздохнул:
— Не повезло, черт…
— Смотрите! — Лаки указала рукой и даже подалась вперед, но ремни безопасности не дали ей встать.
Створки шлюза стали медленно раздвигаться, открывая черноту внутренностей. Медленно-медленно, сантиметр за сантиметров, но они открывались! Когда проем достиг пяти метров в ширину, несмело заблестели маячки, с каждой секундой набирая скорость вращения и яркость. Внутри, в самом шлюзе, появилось слабое свечение, которое спустя минуту превратилось в ослепительный свет, чуждый этой части космоса.
Корабль не потерял энергию и реанимировался от долгой консервации.
«Легор» аккуратно зашел внутрь шлюза и по туннелю стал продвигаться вглубь «Сайгака». Впереди были ещё одни створки, которые по мере приближения к ним раскрывались, давая возможность двигаться далее.
Через полчаса «Легор-Маунтин» уже стоял в доке внутри громадного корабля. Вокруг исправно работали насосы, закачивая воздух. Полностью набравшее силу освещение ярко заливало пребывавшие в длительном мраке коридоры дока, испуская стерильно-белый свет.
Когда давление внутри и снаружи «Легора» стабилизировалось, было принято решение идти на выход. К сожалению, те скафандры, что были на корабле Татара, годны разве что только на отправку в утиль. От них отказались, понадеявшись на то, что атмосфера и внутренние помещения транспортного судна не заражены. Каждый взял в руки оружие, но Татар настоял та том, чтобы Ферганд шел безоружным, с затянутыми за спиной руками. Нужно добавить, что за то время, как они вышли из скольжения, агент и бандит сумели найти общий язык, и последний даже иногда забывал, что перед ним не приятель, с которым можно пропустить пару рюмок, а шпион конкурирующей «фирмы».
— И куда нам направляться?
— На мостик, куда ещё.
Путь до главного центра корабля — его «мозга» — оказался длиннее, чем думалось поначалу. Во-первых, далеко не все переходы, лифты и шахты «проснулись» после консервации; иногда приходилось продвигаться практически на ощупь, руководствуясь групповой интуицией. Ферганд в такие минуты вспоминал свои темные очки, которые Татар уже успел куда-то припрятать. Во-вторых, от стыковочных узлов до рубки на таком большом корабле действительно долго шагать. Иногда на стенах появлялись указатели, говорящие, что в такой-то стороне находится погрузочно-разгрузочный отсек, там-то расположены реакторы, туда-то нужно идти, чтобы добраться до шаттлов и так далее. Пару раз, к великой радости четверки, на указателях значилась надпись:
«РУБКА»
и стрелка с разъяснением, куда надо двигаться.
По-прежнему оставалось непонятным, что случилось с кораблем и его экипажем. Внутри не присутствовало каких-либо следов бунта, видимых повреждений, человеческих тел, в конце концов. Воздух за сто пятьдесят лет стал сухим, затхлым, абсолютно нейтральным в плане запахов. С каждым вздохом ощущался не дух корабля, но дух времени, пропитанный тайной. Наверное, подумал Ферганд, нечто подобное чувствовали археологи, вскрывавшие древние пирамиды и гробницы на матушке-Земле.
Наконец люди дошли до двухстворчатой двери с надписью:
«ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ПОСТ».
Татар нажал на кнопку рядом с дверью, но ничего не произошло. Тогда он повторил нажатие, и лишь после этого пневматические двери, противно шипя, открыли вход в рубку: двухуровневое помещение с пятью креслами на нижнем и четырьмя на верхнем уровне, большим, как и везде, обзорным экраном, панелями мониторов и терминалов… и трупами людей.
Девять человеческих тел в разных позах корчились в креслах, ещё три лежали на сетчатом полу. Из-под бело-голубых костюмов выглядывали сухие кости рук, обтянутые пожелтевшей кожей; над воротниками безвольно висели мертвые головы с впалыми щеками и острыми скулами, с черными глазницами. У кого-то голова была запрокинута назад, у кого-то — упала на грудь.
Лаки подошла к одному из лежащих на полу трупов, носком ботинка легонько тронула противно-желтую высушенную руку, и в месте соприкосновения с нею ботинка появилась характерная «впадина».
— Они абсолютно сухие. Как гербарий.
Татар уставился на капитана. На угловатом лице и голове почти не было волос, лишь небольшая бородка, идущая от нижней губы. Одно веко мертвеца было закрыто и впало внутрь, образовав этакий «карман», в котором скопилось некоторое количество пыли. Второе же веко было открыто. Дно глазницы скрывалось в отталкивающем сгустке темноты.
— Вот уроды… Клянусь Эхнатоном,[12] никогда не видал ничего подобного!
Ферганд с интересом разглядывал трупы. Ему, по всей видимости, было совсем не жутко и противно в этой братской могиле, где одиннадцать человек превратились в мумии непонятно по каким причинам. Раамон обратил внимание на лицо земного агента и что-то прочитал по самодовольной ухмылке последнего.
— Ферганд, ты знаешь, что здесь произошло?
— Откуда мне знать? — вопросом ответил он, но ухмылка с лица не сошла.
— Хотя бы предположения?
Максимус нахмурил брови, ещё раз окинул взглядом пространство рубки с одиннадцатью трупами.
— Похоже, они отравились газом вроде рикарцина. Или им самим.
— Что это за газ? — услышал Татар ответ, и в его глазах промелькнула тень испуга.
— Военный газ, изобретенный хрен знает когда. Его действие такого, что попавшие в зону заражения и вдохнувшие рикарцин люди через пять-шесть минут задыхаются от иссушения легких. Вступая в реакцию с водой в организме, газ постепенно вытесняет её, превращая тело в сухую, почти неподвластную процессам гниения мумию. Я думаю, на корабле была емкость с рикарцином, которая дала течь.
