Задняя дверь захлопнулась.
Лица его она так и не увидела.
Некоторое время Гейл сидела недвижно, пытаясь привести мысли в подобие порядка, ожидая, что волна адреналина отступит. Сперва нужно было избавиться от повязки на глазах. Она повернула голову и потерлась щекой о спинку сиденья. Шелковый шарф съехал набок, она помотала головой, избавляясь от него.
Скинула туфли. Согнув колено, подняв левую ногу и поместив ступню на сидение, она попыталась приподнять вверх торс. Изоляционная лента врезалась в запястья. Застонав от боли, она подняла согнутую ногу выше и попыталась пяткой сдвинуть рычажок на пульте в ручке двери. Дважды срывалось. С третьей попытки получилось. Спинка сидения стала опускаться назад и вниз. Есть!
Она сняла ногу с ручки. Спинка все еще находилась под слишком большим углом для того, что задумала Гейл. Но силы воли для продолжения схватки с пультом больше не было. Подняв обе ноги, она уперлась ими в приборный щиток по разные стороны руля и напрягла бедра, и слегка приподняла торс, используя для этой цели затылок и шею, чтобы уменьшить трение. Вскоре костяшки пальцев почувствовали кожаное покрытие заднего сидения, а торс выдался до половины за край спинки. Переместив ступни на сидение, она снова напрягла бедра и соскользнула неловко в промежность между передними сидениями. Теперь она могла просто открыть дверь пальцами ноги, выйти, дойти до дома и … Но ключи от входной двери висели на цепочке, а цепочка свешивалась из замка зажигания, и мотор, между прочим, продолжал работать. Помимо этого, бежать трусцой к дому с руками, связанными за спиной и ими, связанными, пытаться открыть входную дверь на виду tout le monde совершенно точно противоречило заповедям Бога Мещанских Приличий. Гейл выбрала более трудоемкий но в тоже время более пристойный метод. Лежа на спине, она свернулась в клубок, пропуская ноги в овал, образуемый руками и предплечьями, вспомнив балетные упражнения своей юности. Теперь связанные запястья оказались спереди. Она содрала изоляционную ленту с лица. Поскуливая от боли, она выползла снова на переднее сидение и, ударившись лбом о руль, переключила связанными руками скорость. Когда руки связаны, вести машину трудно. Еще раз ударившись лбом, она поставила переключатель автоматической трансмиссии в парковочное положение и вытащила ключи из зажигания. Вышла.
Отперла дверь. Побежала на кухню, освещенную отсветами уличных фонарей и освободила руки, поставив нож вертикально, прижав подбородком рукоятку, и поводив изоляционной лентой вдоль хорошо наточенного лезвия. Включила ночной свет. Запястья были в синяках. Все еще поскуливая, она приложилась к бутылке виски, сделав из горлышка несколько глотков.
Если ты не будешь мне мешать, сказал он. Если ты не будешь мне мешать. Не звони в полицию. Она попыталась себе представить, как она звонит в полицию. Они осмотрят ее запястья и обыщут машину. И наверняка позвонят Гвен. Завтра. Или когда? Гвен действительно в опасности. Сегодня вечером. Она звонила Гвен давеча, и Гвен подняла трубку. Почему она не сказала об этом гаду в машине? Он не спросил. Он предупредил ее, чтобы она не звонила Гвен. Откуда он узнает, звоню я ей или не звоню? Это – один из туманных регионов знания, в которых дилетант чувствует себя потерявшим все ориентиры. Судьба не является прихожанкой Храма Мещанских Приличий, иначе бы она не ставила людей в такие затруднительные положения. Как узнать, когда кто-то звонит по какому-то конкретному номеру? Как узнаёт полиция (а они, вроде бы, узнают … или нет?) Существует ли какой-то аппарат, который можно носить в кармане … с миниатюрным дисплеем … показывающий номера задействованных телефонов в округе? … Внезапно в голову Гейл пришла блестящая идея. Она воспользуется платным телефоном у торгового молла. И, если кто-то за кем-то следит и кого-то прослушивает, они не будут знать, что звонила именно она.
Она переоделась в джинсы, кроссовки и свитер. Побежала было к двери, но тут же сообразила, что, возможно, страшный мужчина с иностранным акцентом за ней следит, или, хуже, ждет ее теперь в машине, снова. Ничего утешительного в том, что она не видела его лица, не было. Если бы сейчас она увидела его лицо, она бы, наверное, просто умерла.
Но была и задняя дверь, и был задний двор, и забор, через который можно перелезть, и роща за забором. А молл находился на противоположной стороне рощи.
Гейл открыла заднюю дверь так тихо, как только могла и выскользнула наружу. Очень свежий воздух чуть не заставил ее заплакать. Она пересекла двор, вскарабкалась на забор, порвав мохеровый свитер в двух местах, и храбро углубилась в лес.
Светила луна, и различать дорогу оказалось делом нетрудным. Однако Гейл не являлась на самом деле деревенской девушкой – ей недоставало опыта, привычки ходить по лесу ночью. Каждая тень казалась ей несговорчивым вооруженным мужчиной, каждая куперова сухая ветка, хрустнув под ногой, наверняка привлекала внимание грабителей, разбойников, и сбежавших из тюрьмы насильников и убийц, которые прятались в этой роще от правосудия, и ее собственное, Гейл, продвижение через этот фрагмент нетронутой цивилизацией дикой природы безусловно служил сигналом всем диким зверям округи – медведям, рысям, гепардам, страусам, гремучим змеям, или кто тут живет, в этих местах. Сердце переместилось к горлу. Дважды она упала, ссадив себе ладони и колени. По мере приближения к противоположному краю рощи она перешла на неровный спотыкающийся бег.
И вдруг роща кончилась. Гейл поскользнулась, проехала вперед на подошве, вскрикнула, упала на ягодицы и покатилась вниз по склону, покрытому редкой влажной травой, к проселочной дороге. Она вскочила на ноги. Молл находился в ста ярдах от нее. Она устремилась к нему, прихрамывая и потирая бедро.
Это все-таки не Манхаттан. Время было за полночь, и супермаркет, магазин деликатесов и дайнер стояли закрытые и запертые, с выключенным светом. К счастью у заправочной станции неподалеку наличествовал прилегающий к ней магазин сластей, напитков, газет и сигарет, а в нем наличествовал платный телефон, и еще телефон клерка.
***
Понятно было, что Гвен едет с ним, а не остается одна, еще чего! В блондинистом парике выглядела она…
– Пикантно, – отметил Лерой, кривя губы.
Она открыла ящик стола.
– Оставь в покое пушку, – сказал Лерой.
– На всякий случай.
– Я не имею права позволить тебе ее взять, – объяснил Лерой. – Это противозаконно. Я же полицейский, помнишь?
– У меня есть лицензия.
– На хранение. Не на таскание с собой. Оставь в покое пистолет. Пойдем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
