Шарп не ответил. Вместо этого он посмотрел на фелюки, которые становились против ветра и бросали якорь. Маленькие злые волны с пенными шапками бесновались в бухте.
— Простите, сэр?
— Это как-то связано с той женщиной? — требовательно спросил Мун.
— Какой женщиной, сэр? — обернулся Шарп.
— Я читаю газеты, капитан. Что вы с ним задумали? С этим педиком?
— Педиком, сэр?
— С Памфри, идиот. Или ты не заметил?
Вопрос прозвучал с нескрываемой издевкой.
— Заметил, сэр.
— Потому что, если ты уж очень им увлекся,— ухмыльнулся бригадир,— то у тебя есть соперник.— Возмущенное выражение на лице стрелка еще больше позабавило Муна.— Я все замечаю, Шарп. Я солдат. Знаешь, кто навещает твоего дружка? — Он махнул рукой в сторону зданий посольства, расположенных вокруг пары дворов и сада. Бригадир указал на дом в маленьком дворе.— Посол, Шарп, вот кто! Прокрадывается к этому хлыщу. Ну и что ты об этом думаешь?
— Думаю, лорд Памфри — советник посла, сэр.
— И что же за советы надо давать по ночам?
— Не знаю, сэр. Разрешите идти?
— Иди,— ухмыльнулся Мун.
Шарп спустился по лестнице и прошел в кабинет посла, где обнаружил Генри Уэлсли, смотревшего в сад на разразившийся дождь. Лорд Памфри стоял спиной к огню.
— Капитан Шарп считает, что отец Монсени лжет,— говорил Памфри послу, когда вошел Шарп.
— Это правда, Шарп? — не оборачиваясь, спросил Уэлсли.
— Не верьте ему, сэр.
— Человеку в сутане?
— Мы даже не знаем, действительно ли он священник. И я видел его в типографии.
— Кем бы он ни был,— нахмурился лорд Памфри,— мы должны с ним договориться.
— Тысяча восемьсот гиней,— проговорил посол, сидя за столом,— боже всемогущий.
Потрясенный, он не заметил, как Шарп бросил взгляд на лорда Памфри.
Памфри, чья нечистоплотность вскрылась совершенно случайным образом, изображал полнейшую невинность.
— Полагаю, ваше превосходительство, что испанцы увидели прибывающие корабли раньше нас. Они пришли к выводу, что мы отправимся в поход через пару дней. Отсюда следует, что сражение произойдет примерно через две недели, и они абсолютно уверены в победе. Если войска, защищающие Кадис, будут разбиты, письма станут бесполезны. Им лучше получить прибыль сейчас, до того, как их активы упадут в цене, и они принимают мое предложение.
— Но все-таки тысяча восемьсот гиней…— сказал Генри Уэлсли.
— Не ваших гиней,— указал Памфри.
— Боже милостивый, Пампе, письма-то мои!
— Опубликовав одно письмо, наши враги, ваше превосходительство, превратили их в инструмент дипломатии, следовательно, мы вправе использовать фонды его величества, дабы их нейтрализовать.— Лорд Памфри изящно взмахнул правой рукой.— Я потеряю эти деньги, сэр, в счетах. Это нетрудно.
— Нетрудно! — горько усмехнулся Генри Уэлсли.
— Финансирование guerrilleros,— спокойно продолжил лорд Памфри,— покупка информации у агентов, взятки депутатам кортесов. Мы тратим сотни, тысячи гиней на подобные дела, и казначейство даже не проверило расписки. Так что это совсем не трудно, ваше превосходительство.
— Монсени заберет деньги,— упрямо заявил Шарп,— и оставит письма себе.
Дипломаты пропустили его слова мимо ушей.
— Он настаивает, чтобы вы произвели обмен лично? — спросил посол лорда Памфри.
— Думаю, таким образом он дает понять, что насилие не входит в его планы,— сказал лорд Памфри.— Никто не осмелится убить дипломата его величества. Это вызовет скандал.
— Они убили Пламмера,— вставил Шарп.
— Пламмер не был дипломатом,— резко ответил лорд Памфри.
Посол посмотрел на Шарпа.
— Вы можете украсть письма, Шарп?
— Нет, сэр. Я мог бы их уничтожить, но украсть невозможно — они слишком хорошо охраняются.
— Уничтожить… Полагаю, это подразумевает… насилие?
— Да, сэр.
— Я не могу… не имею права даже обсуждать действия, способные осложнить наши отношения с Испанией.— Генри Уэлсли устало потер лицо.— Они сдержат слово, Пампе? Публикаций больше не будет?
— Полагаю, адмирал вполне удовлетворен тем, какой вред нанесла первая публикация, милорд, и теперь жаждет золота. Думаю, он сдержит слово.— Памфри нахмурился, так как Шарп презрительно фыркнул.
— Так тому и быть,— сказал Генри Уэлсли.— Выкупайте их, выкупайте, и я прошу прощения за то, что вовлек вас во все эти неприятности.
— Неприятности, ваше превосходительство, скоро закончатся.
Памфри посмотрел на шахматную доску с застывшими на ней фигурами.
— Думаю, игра близится к завершению. Капитан Шарп? Надеюсь, вы составите мне компанию?
— Составлю,— хмуро ответил Шарп.
— Тогда давайте соберем золото,— бодро сказал лорд Памфри,— и покончим с этим.
Записка пришла в сумерках. Шарп со своими людьми ждал в пустом стойле конюшни посольства. Пятеро его солдат, переодевшись в дешевое цивильное платье, выглядели по-разному. Худой по природе Хэгман походил на нищего. Перкинс напоминал одного из лондонских попрошаек, кого называют уличными крысами — в надежде получить от прохожих мелочь они подбирают конские яблоки. Слэттери предстал в образе грозного грабителя, готового рассвирепеть при малейших признаках сопротивления. Харрис выглядел неудачником, этаким спившимся и оказавшимся на улице школьным учителем, а Харпер смахивал на приехавшего в город фермера, большого, добродушного и совершенно не вписывающегося в городскую жизнь в поношенном суконном пальто.
— Сержант Харпер пойдет со мной,— сказал им Шарп,— остальные ждут здесь. Не напиваться! Вы можете понадобиться мне нынче ночью.— Он подозревал, что намеченное ночное приключение пойдет не по плану. И пусть лорд Памфри настроен оптимистически насчет исхода переговоров, Шарп готовился к худшему, и стрелки были его подкреплением.
— Если нам нельзя пить, сэр,— спросил Харрис,— то зачем бренди?
Шарп принес две бутылки бренди, украденные из личных запасов посла; теперь он откупорил их и вылил содержимое в ведро, куда добавил затем кувшин лампадного масла.
— Смешай все,— сказал он Харрису,— и разлей по бутылкам.
— Будете что-то поджигать, сэр?
— Я не знаю, что мы, черт возьми, будем делать. Возможно, ничего. Но вы оставайтесь трезвыми, ждите, а там посмотрим, что будет.
Шарп думал взять всех своих людей, но священник ясно выразился, что Памфри может привести только двух человек, и если его светлость нарушит условие, сделка может сорваться. Шарп допускал возможность честной игры со стороны Монсени и решил дать священнику шанс в надежде на передачу писем. Правда, он в этом сомневался. Он почистил два флотских пистолета, которые взял в арсенале посольства, смазал маслом замки и зарядил их.
Часы в посольстве пробили одиннадцать, когда в конюшню пришел лорд Памфри. Его светлость был в черном плаще и нес кожаную сумку.
— Собор, Шарп. Снова крипта. После полуночи.
— Черт возьми! — Капитан сполоснул лицо водой и пристегнул саблю.— Вы вооружены? — спросил он у Памфри. Его светлость распахнул плащ и показал пару дуэльных пистолетов за поясом.— Хорошо. Негодяи задумали убийство. Дождь еще идет?
— Нет, сэр,— ответил Хэгман.— Но ветрено.
— Пэт, винтовка и семистволка?
— И пистолет, сэр,— ответил Харпер.
— И вот это.— Шарп подошел к стене, где висел французский ранец, и вытащил четыре дымовых снаряда. Он помнил, что говорил лейтенант-сапер об их действии в небольших помещениях.
— Есть у кого-нибудь трутница?
Харрис отдал Шарпу свою.
— Может, мы все пойдем, сэр? — предложил Слэттери.
— Они ждут трех человек,— сказал Шарп, и Памфри согласно кивнул.— Если увидят больше людей, то, скорее всего, исчезнут. Впрочем, исчезнут они в любом случае, как только получат то, что в мешке.— Он посмотрел на кожаную сумку в руке лорда Памфри.— Тяжелая?
Памфри помотал головой.
— Фунтов тридцать.— Он приподнял сумку.
— Довольно тяжелая. Готовы?
Мокрые булыжные мостовые блестели в свете фонарей, горевших в арках и на углу улиц. Порывистый холодный ветер рвал плащи.
— Знаете, что они собираются сделать? — спросил Шарп Памфри.— Заберут золото, потом тихо улизнут. Возможно, выстрелят пару раз, чтобы мы не поднимали головы. Вы не получите писем.
— Вы слишком циничны,— не согласился лорд.— Письма представляют для них все меньшую ценность. Если они продолжат публикации, Регентство закроет газету.
— Продолжат.
— Они предпочтут это.— Лорд Памфри поднял сумку.
— Они предпочтут получить золото и сохранить письма. Возможно, они не собираются убивать вас, учитывая, что вы дипломат, но для них вы стоите полторы тысячи гиней. Поэтому, если придется, они пойдут на убийство.
