– тихо, но отчетливо вставил бледный, не поднимая глаз. – Он то и с устройством двери разобраться так и не смог.
Со стороны жилистого (Шкипера?) сорвался короткий, сдавленный смешок.
– Да пошли вы! – Кувалда обернулся к соседям, лицо налилось кровью. – Я что, ёб... то есть, она была просто сломана! А я так стукнул разок – и всё! Нет двери, нет проблем! – Выпалил он гордо выпятил грудь.
Фонтан его необузданной радости прервал резкий жест Босса – ладонь, выставленная вперед, как дорожный знак "Стоп".
– Призрак. Кувалда. Шкипер. – Он назвал их кликухи медленно, с весом. – Вы – те, с кем я начинал восхождение из грязи. Не вынуждайте меня... – он сделал паузу, давая словам проникнуть в самое нутро, – ...произносить прощальные речи на ваших похоронах. У меня для этого плохой слог.
Все трое кивнули в унисон, как марионетки. Уважение к Боссу, выкованное годами и его безжалостной эффективностью в "решении проблем", было единственной и вполне достаточной константой.
– Так какие будут указания? – спросил Призрак (бледный), откинувшись на спинку кресла с показной расслабленностью, которой не было в его холодных глазах.– Пока ждём. Сильно не отсвечивать, – Босс отхлебнул из стоявшего рядом стакана с мутной жидкостью. – Как только Легион или... мои информаторы... найдут новый камень – начинаем действовать. И про этого «Григория» не забываем, я подозреваю что он как-то связан с «Орионом». С ним явно что-то не так. Пока всё.
Все снова кивнули, легкое облегчение скользнуло по их лицам. Сложная часть, казалось, позади. Они уже мысленно собирались уходить.
Но Босс думал об обратном. Его мрачное лицо повернулось к ним снова, и в кабинете внезапно похолодало.
– Кстати, раз уж вы все здесь... – он медленно обвёл их взглядом, заставляя застыть на полпути к подъёму. – Где мои ёбаные часы? – Последнее слово было выброшено, как лезвие.
…
После собрания центральный штаб легиона погрузился в безмолвие. Пустые коридоры, мертвые экраны оперативных карт – все дышало глубокой, почти осязаемой ночью.
И в этом был свой смысл: за бронированными окнами царил кромешный мрак внеземных сумерек. Лишь один кабинет упрямо сопротивлялся тьме – узкая полоса света под дверью, как последний рубеж обороны.
Внутри Конор вел свою войну. Не с бомбами и танками, а с цифрами. Они атаковали его со всех сторон: вороха электронных счетов, предписаний, накладных, отчетов о расходах.
Поток казался бесконечным, ядовитым, вот-вот готовым захлестнуть главнокомандующего "Стального Легиона" с головой, утопить в трясине банкротства.
Он подмахнул очередной договор – электронная подпись вспыхнула и погасла, как сигнал бедствия. Сдавленно вздохнув, Конор откинулся на спинку кресла из искусственной кожи, устремив усталый взгляд в потолок, где мерцала люминесцентная лампа.
«Когда же это кончится?» – мысль прозвучала как молитва отчаявшегося. Дрогнувшими пальцами он достал сигарету, зажег.
Фух... Сизый дым заклубился, пытаясь замаскировать горечь реальности. Дела шли хуже обычного. Сколько он ни экономил – на топливе, на пайках, на ремонте и закупке всякого старья; сколько ни брал сомнительных, но оплачиваемых контрактов на периферии – все было тщетно.
Его ЧВК балансировала на краю финансовой пропасти, как неуклюжий циркач на канате, каждую секунду рискуя сорваться в небытие.
«Эхх… Надо что-то решать. Притом срочно». – Дым стелился по кабинету, как туман над болотом. Женитьба на дочери планетарного губернатора дала фору, отсрочку. Но кредиторы не будут ждать вечно, а новый тесть не благотворитель. Деньги таяли буквально на глазах.
Конор украдкой щелкнул пальцами. На большом экране перед ним всплыли потенциальные контракты с жирным кушем. И смертельным подвохом.
Заказчики – пиратские кланы с дурной славой, повстанцы с неясными целями, даже пара инопланетных консорциумов, чьи мотивы были темнее межзвездного вакуума. Легальные контракты такого калибра ему не светили.
А на откровенный криминал Конор умно не шел. Опыт – сволочь, но учитель строгий. Он знал: большие деньги от теневых игроков пахнут кровью и ведут прямиком в могилу или на каторжные рудники.
Оставались два пути, и оба чертовски скользкие:
Участие в полномасштабной войне. В их галактике таких велось сразу несколько. Контракт с одной из враждующих держав сулил огромные доходы.
Но цена была – жизни его ветеранов, его кораблей, его репутации если все опять пойдет не так. И риск полного уничтожения. «Хватило с меня этого ада под Сириусом-4». Подумал он, сбивая с кожи воображаемых мурашек.
Второй вариант – «Камешки». Те самые, проклятые инопланетные артефакты, за которыми когда-то гонялся Орион. Теория яйцеголовых гласила: они стоили целое состояние.
Практика сулила обратное: Орион и его наследники и конкуренты с куда большими ресурсами, к тому же сама непредсказуемость артефактов пугала... не сулили ничего хорошего.
И Шайя… Мысль о ней заставила Конора поморщиться. Гениальный ксенолог, единственный, кто хоть как-то умел обращаться с этими штуками. И вечный источник его головной боли.
То она в энтузиазме готова горы свернуть, то впадает в апатию и грозится уйти. Уговаривать ее – было унизительно. Но такие специалисты... да за такие гроши, что он ей платил... на дороге, не валялись.
«Может, сейчас с ней будет полегче?» – пробормотал он в дым, и в памяти всплыл образ новичка – Григория. Парень за короткий срок сумел показать себя с лучшей стороны. Теперь в амплуа – "укротителя" строптивого ученого.
«Хмм... Может, ее склочный характер был – от недотраха?» Конор мысленно усмехнулся. «Скорее всего»... Он мысленно пожелал удачливому Григорию... нет, не удачи, а просто сил. Очень много сил.
Главнокомандующий встал. Кости затрещали от долгого сидения. Он тоже был человеком, а не боевым дроидом. Усталость валила с ног. Подойдя к двери, он крикнул в пустой, эхом отдающий коридор: – Эй! Как насчет бокальчика... нет, черт возьми, целой бутылки того непыльного пойла? Хватит бумагу душить!
Он резко вышел, захлопнув за собой дверь кабинета, оставив войну со счетами на милость ночи и мерцающего экрана. Сейчас ему был нужен только один фронт – фронт борьбы с трезвостью и хреновым настроением.
…
Тем временем, в каморке общежития, сержант Канни храпел, распластавшись на койке, мертвецки пьяный. Одна рука бесцельно ковыряла его собственную пятую точку, другая сжимала аналогичное место у безымянной девушки, чье имя он так и не удосужился спросить.
Мир Канни был прост и лишен всяких забот, чего хотелось очень многим.
…
Мир же Гриши взорвался в 05:30 резким, пронзительным как пикирующий штурмовик, звуком.
