Третий Подумают, что казак.
Хозяйка Козырь-девка, не чета вам. Вот пойдет да вернется, тогда и плати.
Голос Либо сливянку пей, салом да паляницей закусывай.
Хозяйка Посмотрим, посмотрим, чья возьмет… Чего сидеть? Чтобы зря музыкантам не платить, ну-ка, потанцуем еще. А ну, сыграйте, да по-нашему.
Толпа в беспорядке расступается. Казак с девушкою выходит танцевать. Музыканты заиграли, и пляска началась. Занавес тихо опускается.
Акт третий
Внутренность развалин корчмы. Стены без потолка и несколько уцелевших стропил. Все занесено снегом и освещено луною. Несколько минут молчания. Вдали слышна песня; потом ближе, ближе и является Стеха, робко припевая: «Ах, сережки!..» Она останавливается у развалившейся печи и с робостью осматривается кругом.
Стеха Как страшно! Где же они? И коней тоже не видать. Уж не махнули ли они без меня? То-то будет славно! За два червонца продать свое счастье… (Осматривает следы.) Нет никаких следов, только мои. Что, если они обманули да проехали другою дорогою? Вот тебе и сотничиха… Побегу поскорее домой, не случилось ли там чего?.. Если скажут, что я помогала, — все пропало. (Поспешно возвращается.)
Навстречу ей Назар несет на руках Галю.
Это вы? А здесь так страшно… Не случилось ли чего?
Назар (опустив Галю) Ничего, не бойся. А кони тут?
Стеха Нет, не видала.
Назар Сбегай посмотри и, если нет, беги скорей в слободу, не встретишь ли на дороге.
Галя Стеха, почему ж ты не идешь? Беги скорее… Батюшка проснется! Беги!
Стеха Сейчас, моя панночка, для вас полечу на край света. (Поспешно выламывает из печи изразец.)
Галя Что ты делаешь?
Стеха Сейчас. Это от волков. (Быстро удаляется.)
Галя Идем на дорогу… Тут мне страшно.
Назар Нельзя, сердце мое: там увидят, а сюда никто не войдет.
Галя (грустно) Ну, делай, как знаешь, а я… я все сделала… Боже! На заре проснется отец… Ох, Назар, Назар! Что я наделала?..
Назар Ничего лучшего и сделать нельзя.
Галя Отец проклянет меня.
Назар Себя пусть проклинает… Ты озябла, моя крошечка. Возьми мою кирею. (Снимает плащ и расстилает на снегу.) Отдохни, мое серденько, положи в мою шапку ноженьки. (Галя садится на плащ. Назар вкладывает ее ноги в свою шапку.) Вот так теплее! (Целует ее.) Теплее, сердце мое.
Галя О, мой голубок, мой сокол ясный! Как мне тепло, как мне весело! Только я боюсь: батюшка такой сердитый.
Назар Ничего не бойся, моя пташечка, пока я с тобою. Не бойся, только люби меня. А я подумал тогда… когда…
Галя Когда? Что подумал? Может, недоброе?
Назар Не то что недоброе, да не теперь вспоминать о недобром, когда на сердце такая радость. А завтра… что со мною будет завтра? Я умру, меня задушит мое счастье, моя доля. (Кладет ей на колени свою голову. Галя перебирает его волосы. Назар, подняв голову, с нежностью смотрит ей в очи.) О мои очи, мои карие! (Немного помолчав.) Сердце мое, ты не говорила отцу, что пойдешь замуж за полковника? не говорила?
Галя Опять! Какой ты в самом деле! Я заплачу. Ведь он ничего мне не говорил о полковнике, так как же бы я ему сказала?
Назар Бедняжка! Он продавал тебя, а ты ничего и не знала… Прости его! Пусть бог милосердный на том свете судит его и карает.
Галя Я буду молиться о нем! Может, бог и простит ему грехи.
Назар Молись за кого хочешь, только меня не разлюби, моя галочка… Я умру тогда…
Галя Какой ты чудной! Ты думаешь, что я так только тебя люблю. Нет, Назар, я не люблю, а и сама не знаю, что со мною… Как бы тебе рассказать? Даже страшно… Знаешь, что? Когда я смотрю на тебя, так мне кажется, что ты — это я, а я — это ты. Странно… не знаю, отчего оно так. Когда останусь одна, то все про тебя думаю-думаю, и мне представится, что ты в Чигирине гарцуешь на вороном коне перед гетманскими хоромами, а все гетманши, полковницы ни на кого больше и не глядят… только на тебя. У меня в очах так и потемнеет… Я заплачу… заплачу… так тяжело станет на сердце! Отчего это так, Назар, ты не знаешь?
Назар Знаю, сердце мое, знаю. Как сладко мне слушать, что ты говоришь. Говори, говори еще, обними меня. (Обнимаются, целуются.) Еще, еще один последний раз! (В изнеможении кладет ей голову на колени.)
Галя Как мне весело с тобой! Всегда ли оно так будет весело? Скажи мне, Назар.
Назар (не поднимая головы) Всю жизнь.
Галя А куда ж мы поедем?
Назар В рай.
Галя Знаю, — да где он?
Назар (подняв голову) Сейчас не спрашивай меня; я ничего не знаю… Мы поедем туда, где нет и не будет ни полковника, ни твоего отца, где одна только воля. Одна воля да счастье… О, как хорошо мы будем жить! Выстрою тебе дом светлый-светлый да высокий; размалюю его всякими красками: и черными, и синими, и зелеными — всякими, всякими. Наряжу тебя в шелк да в золото, посажу на золотое кресло, словно королеву, и долго-долго, пока не умру, буду все любоваться тобою. Да и умру ли я когда-нибудь?.. Нет, никогда не умру. Когда ты будешь со мною, то смерть не посмеет и заглянуть в наш дом.
Галя (грустно) Ох, нет, Назар, не говори так. Мне стало страшно, и сердце так защемило, так заболело, будто слышит недобрый час или какое горе…
Назар Какое горе? Где оно? Для нас нет его в целом свете.
Галя Не знаю, Назар, только у меня что-то на сердце так тяжело, так горько… Я все думаю о батюшке…
Назар Зачем ты о нем думаешь? Не думай, и весело будет. Знаешь, приедем мы в Кодак… Это запорожский город. Вот как приедем — скорей в церковь, повенчаемся, тогда и сам гетман нас не разлучит, и будем долго, долго там весело жить. Ты будешь петь песни и плясать, а я буду играть на бандуре и рассказывать тебе о славных делах казацких, о Савве Чалом, о Свирговском, обо всех, обо всех удалых казаках наших. Вырастишь мне сына, молодца чернобрового, мы пошлем его на Сечь; там поставлю его перед казацкой громадой и скажу: смотрите, любуйтесь — это мой сын. Мне его выкормила, выходила, такого молодца, моя Галя… Что, весело?
Галя Весело, мой Назар, мой миленький, а сердце у меня все же болит. Мне кажется, что батюшка уже проснулся и ищет меня…
Назар Бог знает, о чем думаешь ты! Сейчас будут кони, а те не найдут нас, пусть хоть всю землю перевернут. Не тужи, моя ласточка.
Галя Знаешь что? Идем домой, разбудим его, станем перед ним на колени… он нас простит: он меня любит.
Назар Разве я не просил его, разве не становился перед ним на колени? Ты же видела.
Галя Видела, ты просил… Назар, он ведь отец мне!
Назар Не знать бы такого отца!
Галя Ты сердишься, Назар? Не сердись, мой милый, мой чернобровый! Посмотри, я весела, я не жалею, что покинула… Поцелуй же меня, мой сокол ясный, мой орел сизокрылый.
Обнимаются и целуются.
Назар О моя радость, мой сон волшебный! Не грусти, сердце мое! Скоро мы полетим так, что ветер нас не догонит. А ночь-то, ночь! Будто празднует наше счастье. Тиха, светла, как твои ясные очи. Ты не боишься? Побудь здесь одна. Я пойду посмотрю на дорогу.
Галя Нет, не боюсь.
Назар Почему же ты опять закручинилась?
Галя Так, ничего. Я вспомнила покойницу-няню. Она рассказывала, что в этой корчме давным-давно ночевал какой-то запорожский старшина, а на другой день нашли его в Тясмине, и что здесь Богдан встречал своего сына Тимофея{7}, когда казаки везли его из Молдавии, покрытого красной китайкой, и что здесь запорожцы вырезали евреев. С того времени в ней никто не живет: ночью всё ходят евреи-покойники… Ух, как здесь страшно!
Назар Тебе твоя нянька бог знает чего наговорила.
Галя Она божилась, что правда. Не ходи, останься со мною или пойдем оба. Мне тяжело и на минутку расстаться с тобою.
Назар Я не пойду… Ты не озябла?
Галя Нет, твоя шапка такая теплая. (Снимает шапку с ног и целует.) О моя милая шапка! Надень ее, ведь и ты озяб.
Назар Надень ты. Я посмотрю на тебя, какая ты в казацкой шапке.
Она надевает шапку. Назар любуется.
Прелесть! Черные усы, саблю дамасскую, пистоль за пояс — и казак хоть куда. (Целует ее.) Казаче мой чернобровый!
Галя (надевает ему шапку) Вот так лучше! Постой, я приколю тебе ленту. Знаешь, как бывает на свадьбе у молодого.
