спутников сразится с одним из нас за право проезда для тебя. Таков закон.
— А если госпожа путешествует без спутников? мрачно спросила Лорелея, разглядывая обоих лордов.
— Тогда госпоже придется дать нам выкуп, — усмехнулся лорд Гаррет.
Лорелея помолчала. Ветер трепал волосы всадников, ярко блестели на солнце металлические наконечники копий и драгоценные камни на фибулах, скреплявших плащи.
— Эти люди не мои подданные, — нарушила молчание Лорелея. — Никто из них мне не супруг и не господин. Думаю, вы можете нас пропустить без поединка.
— Думаю, госпожа, что мы не можем вас пропустить, — с подчеркнутой любезностью ответил лорд Гаррет. — Ты одета как мужчина, но при этом — как высокородный горный лорд. Ты — не служанка, не крестьянка и не рабыня. Чтобы ты могла миновать наш перекресток, за тебя должен биться кто-то из лордов. Либо тебе надо дать нам выкуп.
— Что за выкуп?
— Одно из твоих колец, например, — сказал лорд Грэди.
— Я не ношу колец, — Лорелея стянула с рук перчатки и показала воинам ладони.
— Тогда твой вышитый платок или перчатки, — вмешался лорд Гаррет.
— Это мужские грубые перчатки, а платка у меня нет, — холодно посмотрела на него Лорелея.
— Рукав платья тоже сгодится на выкуп, — подсказал лорд Грэди.
— Я не ношу женское платье, не ношу шейных и головных платков, бус, серег, браслетов и оплечий, — перечислила Лорелея. — Ничего из женских уборов. Пропустите нас.
— В крайнем случае выкупом может послужить нижняя рубашка, — с любезной улыбкой заявил лорд Гаррет.
— Что?! — не поверила своим ушам Лорелея.
Бакстер вскинул голову и уставился на лордов.
— Твоя нательная рубашка, госпожа, — снова ухмыльнулся лорд Гаррет. — Если уж ничего другого нет.
— Хорошо, — бросила Лорелея, разворачивая коня. Будет поединок.
Она бешеным галопом полетела назад к отряду, Бакстер остался далеко позади. Гордый ждал ее в нетерпении.
— Дайте мне копье и щит! — крикнула Лорелея.
Ворон изумленно смотрел на ее красное от злости лицо, побелевшие глаза и закушенные губы.
— Поединок? — переспросил он. — Это ты так хорошо провела переговоры?
— Это не было переговорами! — рявкнула Лорелея, натягивая подшлемник. — Они пропускают через свой перекресток женщин только после поединка с их мужчинами. Такой у них закон. Мы не можем просто убить двух знатных лордов короля Аэрина, чтобы проехать дальше, поэтому нужно принять вызов.
— Тогда должен ехать я, — Гордый схватил ее коня за уздечку. — Это дело для мужчины.
— Если ты забыл, то я — твой телохранитель, а не твоя женщина, — глаза Лорелеи ярко сверкали из-за забрала. — Они нанесли мне оскорбление! Это мой поединок.
Горцы переглядывались. Гордый понял, что любые попытки остановить взбешенную спутницу приведут к кровопролитию. Перед его внутренним взором встало воспоминание: Лорелея словно дикая кошка прыгает с седла на вооруженного всадника, лезвие кинжала входит точно в переносицу, погружаясь по рукоять.
— Дайте ей копье и щит, — велел он.
Лорелея приняла копье, бегло осмотрела наконечник. Пристроила древко под мышкой и протянула свободную руку за щитом. Уже никто вокруг не улыбался — ее безмолвная фигура выглядела внушительно.
Лорелея сжала бока коня ногами, с места высылая его в галоп, и понеслась обратно к перекрестку. Когда она вихрем промчалась мимо скачущего ей навстречу Бакстера, тот не выдержал и резко вильнул с конем в сторону, но все равно его обдало ветром с привкусом металла. Бакстер вытащил из-за пояса рог, набрал воздуха и затрубил, подавая сигнал к началу сшибки.
Лорды услышали звуки рога и увидели, что к ним на всем скаку летит вооруженный всадник.
Лорд Гаррэт широко улыбнулся и крикнул оруженосцу — и несколько мгновений спустя уже летел навстречу противнику, уперев копье в бедро.
Гордый, кусая губы, смотрел, как неумолимо сближаются кони. На Лорелее не было лат, из защиты — только щит и кожаная куртка с металлическими вставками и плотной подкладкой. Гордый почувствовал, как внутри у него все сжимается в ожидании удара и неминуемой гибели Лорелеи. Вдруг стало больно в груди. Ворон понял, что привык к этой странной женщине — к единственному человеку, которого он мог считать сейчас своим другом.
Стук конских копыт уже слился воедино, противники уже различали в прорезях забрал глаза друг друга. Копье Лорелеи было длиннее на локоть — вонзив сапоги во взмыленные бока своего жеребца, она направила острие в левую часть кирасы лорда Гаррэта, вложила всю свою силу в страшный таранный удар…
Копье с грохотом впечаталось в щит Гаррэта, прошило его насквозь и вонзилось в металл доспеха.
Гордый увидел, как всадники сшиблись и мгновение спустя противник Лорелеи вылетел из седла, с полного галопа грянувшись о землю. Обломки копья разлетелись во все стороны, а Лорелея понеслась дальше, словно божество войны, привстав на стременах и не давая коню сбавить скорость.
— Что она делает? — пробормотал Гордый, не отрываясь от завораживающего зрелища.
Горцы, затаив дыхание, наблюдали за исходом поединка.
Лорд Грэди не поверил своим глазам, когда его побратим рухнул, выбитый из седла, а сразивший его всадник помчался к новой цели.
— О, Небо! — выдохнул лорд Грэди. — Шлем и щит!
Оруженосец поспешил помочь ему, но всадник приближался слишком быстро. Грэди едва успел закрепить шлем и закрыться щитом, как на него обрушился ураган из стали и ярости.
Подлетая к Грэди, Лорелея выхватила из-за пояса свой тяжелый меч и прокрутила в воздухе.
Грэди едва успел принять щитом сокрушительный удар, удесятеренный весом и скоростью коня, — и мгновение спустя Грэди рухнул с лошади на землю.
Лорелея осадила взмыленного жеребца, развернула его и подъехала к поверженному противнику. Она сняла шлем, пристроила его на луку седла и свесилась с коня, приставив острие меча к горлу лорда. Глаза ее горели.
— Лорд Грэди, — тяжело переводя дыхание, спросила Лорелея. — Этого достаточно, чтобы моя нательная рубашка осталась при мне?
— О, Небо, — простонал из шлема лорд. — Вы не леди, вы ведьма из Черного леса, чтобы вам света белого не видеть больше… Мои ребра… Мое плечо…
Лорелея выпрямилась в седле и убрала меч. Лицо у нее было бледно и покрыто испариной. Она подождала, пока подтянется весь отряд. Оруженосцы хлопотали вокруг своих лордов. Грэди стонал от боли, а Гаррэт не подавал признаков жизни.
— Ты сумасшедшая, — сказал Гордый, оглядываясь на побежденных рыцарей. — Зря я тебя послушал — это же просто игра копий. Мужская игра, в которой нет ничего плохого.
— Они меня оскорбили, — процедила сквозь зубы Лорелея. — И я играю только в смертельные игры. Другие не имеют смысла, если только для детей.
— Но чем они тебя так оскорбили? — воскликнул Гордый.
— Они сказали, что не пропустят ее, пока она не отдаст им
