свою кость в Серого.
Пес клацнул зубами, хватая подачку, и девочка рассмеялась.
— Если наелась, могу взять тебя с собой в горы, предложил Дикий. — Хочу проехаться на коне до деревни и обратно. Хочешь со мной?
— Возьми меня, я не буду бояться! — взмолилась Финела.
Дикий позвал слуг и распорядился, чтобы девочку одели для верховой прогулки, а ему привели оседланного жеребца — серую, как горные туманы, злобную тварь, которую ненавидели и боялись все конюхи.
Коня привели, и Дикий запрыгнул в седло. Жеребец осел на задние ноги, всхрапнул и затанцевал. Тут как раз вынесли закутанную в меха Финелу. Девочка широко раскрытыми глазами смотрела, как Дикий пытается удержать вертящегося коня.
— Ну? — крикнул он Финеле. — Королева готова к прогулке? Или королева испугалась? Решай скорее, а то Сумрак разнесет здесь все.
— Нет, я не боюсь, — трясясь от страха, пискнула Финела.
Когда ее передавали Дикому в седло, она зажмурилась и прикусила щеку изнутри, чтобы не закричать. Дикий устроил ее перед собой, плотно обхватил рукой, затянутой в меховую рукавицу.
— Ну, тронулись! — крикнул он и выслал Сумрака с места в галоп.
Жеребец взвизгнул и рванул, словно за ним гналась стая волков. Серым вихрем пронесся по замковому мосту, гулко стуча коваными копытами по обмерзшим доскам. Финела сидела, застыв от ужаса, не в силах открыть глаза.
Конь несся ровным стелющимся галопом, ветер свистел в ушах, Финела упиралась спиной в живот Дикого и чувствовала на себе его сильную руку. Наконец она решилась открыть глаза. И опьянела от скорости и свободы.
Вокруг торжественно раскинулись зимние горы. Угрюмые пики поднимались до самого горизонта, скрытые вековыми снегами, неприступные, поражающие воображение. Лес вокруг застыл, скованный колдовством зимы. Финела вдохнула полной грудью и завизжала от восторга.
— Нравится? — крикнул ей на ухо Дикий.
— Да! — завопила девочка. — Быстрее!
Дикий дал жеребцу шенкелей, и тот рванулся вперед, взметая копытами снег. Хозяин направил его вверх по горной дороге. Конь пошел медленнее. Пришлось обогнуть немало сугробов и преодолеть множество непростых поворотов пока наконец они не оказались наверху — там, откуда открывался вид на ущелье и распахивающуюся за ним долину.
Дикий остановил жеребца и указал вперед.
— Там — Таумрат, — сказал он Финеле. — Твое королевство. Когда мы выгоним оттуда Бреса, ты сядешь на трон, и я первым преклоню перед тобой колено, королева Финела.
— Таумрат, — повторила Финела, вглядываясь вдаль. — Там мои папа и мама.
— Твой отец мертв, твоя мать тоже, — сурово сказал Дикий, заглядывая ей в лицо. — Их убил Брес Лугайдийский.
Глаза Финелы наполнились слезами, пухлые розовые губы задрожали.
— Он убил бы и тебя, — безжалостно продолжал Дикий. — Всегда помни об этом: тебя спасли Серые горы, они заслонили тебя от Бреса. Запомни это. И имя Бреса — убийцы твоих родителей. В один прекрасный день его голова будет лежать у твоих ног.
— Убей его, — девочка стиснула кулачки. — Убей Бреса.
— Как скажешь, королева, — склонил голову Дикий.
В замок они вернулись затемно. Дикий передал Финелу нянькам.
— А если я еще захочу покататься на коне? — обернулась она к нему.
— Всегда к твоим услугам, — усмехнулся Дикий и поклонился.
Пол слегка задрожал от тяжкой поступи. Дикий обернулся, одновременно протягивая фению свои огромные меховые рукавицы.
— Госпожа звала тебя, — сказал Ройле.
— Иду, — кивнул Дикий.
В покоях леди Ворон было жарко натоплено, но сквозняки делали свое дело. Хозяйка Твердыни велела задрапировать стены и потолок толстыми гобеленами, пол застелить досками и коврами, но тепло сохранялось только рядом с большим камином, где пылали дрова.
— Что за блажь пришла тебе в голову? — резко спросила леди, когда сын почтительно остановился перед ее креслом. — С чего ты взялся звать Финелу королевой?
— Она и есть королева, — взглянул матери в лицо Дикий, и губы его тронула жесткая усмешка. — Единственная законная дочь короля Эннобара, наследница престола. Как же еще ее звать?
— Ты забыл, что твой брат, Красный Ворон, женат на старшей дочери Эннобара, Роне?
— Если верить его словам, матушка, то Рона умерла родами и теперь мой брат вдовеет, — улыбка расползлась в волчий оскал. — И Рона никогда не являлась наследницей, она была обещана сыну Рода Озерного.
— Война все изменила, — леди стиснула подлокотники кресла. — И с каких это пор ты стал разбираться в престолонаследовании?
— С тех пор, как на моих глазах король подписал договор о браке между одним из Воронов и своей дочерью от второй жены, назвав эту дочь наследницей Таумрата, — вкрадчиво произнес Дикий. — Мы были там, матушка, семь братьев, ты и сам Эннобар. Я бы мог, конечно, призвать в свидетели его, но, боюсь, мертвецы не отвечают на вопросы живых. Да и непросто будет выкопать его из той грязи, где его похоронил Брес. Зима, все замерзло.
Миледи гневно раздула ноздри и стиснула зубы.
— В таком случае ты должен помнить, что ту дочь Эннобара звали Лорна, а не Финела, — прошипела она.
— Лорна там же, где ее отец и мать, — пожал плечами Дикий. — Финела — последняя и единственная дочь Эннобара.
— Никто не видел Лорну мертвой, — отрезала леди Ворон.
Дикий насмешливо поднял бровь и улыбнулся, глядя ей в глаза:
— Матушка, неужели ты думаешь, что беспомощная девчонка могла выжить в резне, где ее искали все волкодавы Бреса? Лорны больше нет на свете. А Финела — здесь. И вместе с ней — права на трон Таумрата. У нас в Твердыне — королева, а не жалкая сирота, которую приютили из милости. Твоя дальновидность изменяет тебе, матушка. А чутье слабеет.
— Ты слишком много стал на себя брать, — процедила сквозь зубы мать Воронов. — Большие кости хватаешь, так и подавиться недолго.
— Ничего, у меня зубов хватит, — оскалился в ответ Дикий, распрямляясь.
Глаза его в полумраке комнаты отливали алым — то ли в них так причудливо преломлялись отсветы огня, то ли так странно падали тени. Леди Ворон приоткрыла рот. Несколько мгновений мать и сын молча смотрели друг на друга, а потом хозяйка Твердыни поднялась с кресла и шагнула к Дикому.
— Я отправила твоих старших братьев в Таумрат, потому что хотела уберечь младших от этого, — тихо сказала она.
Дикий настороженно слушал ее. Леди Ворон протянула руку и дотронулась до его небритой щеки, осторожно погладила.
— Я думала, что вас горы не позовут, вы всё казались мне слишком маленькими. Казалось, старая кровь в каждом из вас становится все слабее…
Дикий прикрыл глаза и замер.
— Я думала спрятать вас, оставить в Таумрате, но все пошло не так, — говорила леди, вглядываясь в лицо сына. — И кто бы мог подумать, что старая
