Я села. Все-таки, они действительно очень востребованы. Такая суета, столько всего. Обалдеть! Вот бы куда попасть работать, неожиданно пришло мне в голову. Но дальнейший разговор с красивой девушкой-экспертом в красивом кабинете показал, что это – идея из разряда утопических. Тут наверняка требовалось какое-то специфическое квартирно-юридическое образование. Девушка поведала мне о множестве подводных камней, готовых меня утопить, если я вздумаю заниматься сдачей квартиры самостоятельно. Главное, она сказала:
– Вашу квартиру, если описание верно, можно сдать за тысячу долларов. Та двушка, которая нужна, чтобы туда переехали вы, стоит примерно пятьсот долларов. Таким образом, ваша прибыль составит пятьсот долларов.
– Я согласна, мне только надо переговорить с родней.
Кстати, от этих слов у меня внутри вдруг все упало. Попробуйте переговорить с моей мамочкой о переезде в маленькую двушку на окраину города.
– Для этого требуется заключить договор. Мы берем комиссию в размере одного месяца оплаты.
– Тысячу долларов! – поразилась я. Каким же должен быть «навар» у этой роскошной девицы, если за мой вариант она заполучит разом штуку баксов! А ведь таких, как я, тут полный офис!
– Да. Но мы возьмем эти деньги со съемщика. Подумайте, почитайте условия и приходите. – Она протянула мне изящную визитку.
Находясь под впечатлением НАСТОЯЩЕГО бизнеса, а не какой-то там убыточной пиццерии, а также от потенциального дохода в пятьсот баксов, я решила прогуляться по бульвару до дома. Мне вдруг вспомнился тот великолепный Мужчина из банка. Сегодня он бы, наверное, не отнесся ко мне с таким презрением. Может, даже похвалил бы за сообразительность и деловитость. Я не спешила домой. Там была мама, которая еще не знала о переезде. И мне предстояло превратить ее в маму, которая переезжает. Нет, я решительно никуда не спешила.
Глава 5
О том, к чему может привести буйная фантазия
Итак, мы переезжали. Целую бурю обрушила на меня маман, когда поняла, как и чем мы будем гасить долги моего мужа-лимитчика.
– Где была твоя голова, когда ты выходила замуж за этого мерзавца?!
На этот вопрос ответ был очевиден. Там же, где и сейчас – на плечах. Но мама видеть этого не желала.
– Где была голова твоего отца, когда он отписал эту квартиру тебе!
По-моему, она как раз была на самом правильном месте. С другой стороны, если бы папулино завещание одаряло квартирой маменьку, мы бы сейчас уж никак не оказались в таком жутком положении. Она не дала бы ни копейки моему муженьку.
– Как я буду учиться в какой-то задрипанной школе в Медведкове? Сними квартиру здесь. Рядом! – это Шурочка отреагировала на происходящее.
– Тогда нашей прибыли не хватит и на то, чтобы покрывать половину долга, детка.
– У меня здесь друзья. Я не поеду.
– Слава богу, к подобным вопросам ты не можешь иметь отношения. Право голоса относительно обстоятельств нашей жизни есть только у меня и еще, может быть, у бабушки.
– Я тебя ненавижу.
– Спасибо, детка. Надеюсь, что все же ко мне ты относишься чуть лучше, чем к отцу, который вынуждает нас на целых пять лет покинуть родные стены. – Это был, безусловно, удар ниже пояса. Шурка замолчала и проплакала весь вечер. Зато и возражений против переезда больше не высказывала.
Весь следующий месяц я провела словно бы в полубреду. Восемь часов февральско-мартовского мороза, приводящие меня в состояние угасания мозговой деятельности и атрофии нервных импульсов. Даже пошлые и однообразные словесные приставания Вано не раздражали меня. Скорее они были мелкой деталью фона. Дальше магазины, где я старалась не потратить все, что получала (а получала я не так много, как вначале. Отказав Вано в интимном взаимопонимании, я лишила себя всех премий и безголовых цветочков, так что уползала я строго с тремястами рублями), и галопом домой. Там с болью и содроганием показывала квартиру гражданам или иностранной, или бандитской национальной направленности. Наконец после целого месяца утомительных и противных показов один пожилой америкос, с трудом выуживая слова из разговорника, прошелестел:
– О'кей, я подходить этот апартмент. Я дать ваш прайс. Йес?
– Йес! – завопила я и побежала поить валокордином мою мамулю. Мне прямо не верилось, что вот этот дядечка будет жить в моем доме и ежемесячно за эту радость отваливать мне заветный штукарь.
Нам дали неделю. Прямо при просмотре роскошная девушка из «Инкорса» сунула мне под нос бумаги, тыча в них наманикюренным пальчиком.
– Это – ваш ежемесячный доход. Одна тысяча долларов ежемесячно. Сумма фиксируется на весь период. Это вам понятно? – обращалась она ко мне, словно я скудоумная.
– Ага, – шмыгала я еще красным от мороза носом. – А какой период?
– Год. Если всех все будет устраивать, продлите его сами простым дополнительным соглашением. Понятно?
– Ага.
Что такое простое дополнительное соглашение, я представляла смутно, а уж тем более, как мы сами его продлим с не говорящим по-русски Джонсом, я не понимала. Я не понимала даже, Джонс – фамилия это или имя?
– Вы должны через неделю передать квартиру мистеру Джонсу вместе с пустой мебелью, исключая тот список, что мы с вами согласовывали. Он приколот к договору. Понятно? – говорила она все более ласково и медленно.
– Ага, – снова пробубнила я. Про список я помнила. В нем было то, что мы могли увезти с собой. Нам удалось отбить один маленький телевизор, два огромных дорогущих ковра (а перебьется по моим персидским коврам шаркать!) и бытовую технику. Кроме плиты и стиральной машины.
– Прямо сейчас мистер Джонс передает вам одну тысячу долларов под расписку, а вы ее отдаете мне, пятьсот под приходно-кассовый ордер в качестве оплаты вашей новой квартиры. Ага?
– Понятно, – сказала я, и через неделю мы оказались в обшарпанной двушке в Студеном проезде в Медведкове. Здесь плохо было все, кроме одного – до Матильдиной улицы Грекова было всего пять минут ходу. И до моей горе-работы тоже было близко, всего минут десять пешком. Но больше нас здесь не радовало ничто.
– Мам, тут тараканы, я их боюсь, – первое правдивое слово произнесла Анютка, которая сидела на чужом, видавшем виды диване в «большой» комнате и прижимала к себе своего любимого плюшевого медведя.
– Тараканы – фигня. Тут в серванте целая гора презервативов. О, с клубничным запахом. Ой, нет, со вкусом, – веселилась Шурик.
– Какая гадость! Откуда это могло здесь появиться? – сморщилась маменька.
– Дремучая ты, бабуль. Такие хаты обычно для проституток снимают. А для них презики – это как орудие производства!
– Замолчите немедленно, – не выдержала я. – Нам здесь придется очень долго жить, так что первое, что мы сделаем, – проведем генеральную уборку этого сарая.
– Тогда нам нужно купить много «Комбата» от тараканов, «Фейри» и чего-нибудь дезинфицирующего, – разумно перечислила Шурка.
– Нет! Экономия во всем – вот наш девиз. Мне к тем пятистам баксам, что получаются с квартиры, надо прибавить еще триста десять неведомо откуда берущихся других. И еще на что-то жить. Так что единственное, на что я согласна, – хлорка отечественного производства, тем более она ОЧЕНЬ эффективна. И хозяйственное мыло.
– Ну да. От отечественной хлорки дохнет все. Включая нас.
– Мы – нормальные российские мутанты и выдержим это. Шурик, я тут видела недалеко хозяйственный магазин. Марш в него.
В общем, через неделю житья выяснилось, что бачок в туалете не работает, на кухне течет кран, а душевой шланг – чистой воды бутафория. Да, и на стенах ванной комнаты какая-то то ли плесень, то ли грибок. Из паркета выпадают части и, видимо, уже давно, так как в прихожей из-за этого сформировалась целая яма. Такой небольшой провал до самой стяжки. Апофеозом этого грязевого потока новостей стало сообщение соседей о том, что эта квартира в прошлом году горела.
– Да… Не так чтоб сильно горела… До нас не достало, слава богу, хотя мы и примыкаем. Но вот балкон сгорел весь. Да…
– Какой кошмар! – ужаснулась я.
– В горелых квартирах навсегда остается плохая аура. Я не могу здесь жить. – Откуда маман откопала паранормальное слова «аура» – мне неизвестно.
– Будешь. Второго переезда в ближайший год я не переживу. И больше ни слова! – Я была непреклонна. Мама посмотрела на меня внимательно и передумала падать с сердечным приступом.
– Да… А еще, помню, выгорела вся проводка и окна. Проводку-то заменили, а вот на нормальные окна денег у Кондратьевны не было. Она-то с пятиэтажки подрала, какие были, и сюды поставила. Да… – продолжал откровенничать сосед.
– Как это – подрала? А жильцы что, так прям и отдали?
– А жильцов у нас тогда уже выселили. Вона, видишь, дом новенький. Его на месте тех пятиэтажек недавно построили. В общем, с них Кондратьевна окна-то и содрала. И ничего, стоят до сих пор. Уже почитай два года! – поразился он.
