— А что это она в криминал–то полезла? — в груди поднялся гнев. — Гламур что ли кончился?
— Нет, — все на той же, воспитательской волне, ехал главный. — Просто она, и свою, и твою работу, делать успевает. Учись!
Он откинулся на спинку кресла. Чуть не сплюнув на пол, я развернулся к выходу. Вышел из кабинета, окинул взглядом редакцию. Даша нашлась сразу. И сука, сто пудов знала, о чем я сейчас с редактором говорил, и что он мне ответит, вон, как ехидно коситься.
Плюхнувшись в кресло, я некоторое время пялился в темный экран. Нет, ну какого черта! Нахрен ей это? Сука! Двинув мышкой, я разбудил спящий экран и запустив браузер, нашел электронную версию нашей газеты. Уже должна быть.
Найдя ту самую статью, я, подавив отвращение какое–то, прочитал весь текст. И хоть подленько поступает эта дамочка, но пишет хорошо. Все грамотно, четко изложено, где надо ирония вставлена, а где и надрыв, чуть не до слез.
И именно тогда я понял, что началось то, о чем предупреждал Игорь…
Война.
Я хмуро глядел на первую страницу газеты. «Маньяк — педофил пойман!», «Суд Линча по–русски!». И фотки изрядно побитого мужика, и еще одного типа, свирепого вида, видимо того, кто поймал. Да крепко этого любителя детишек приложили. И убили бы нафиг, если бы менты не нарисовались. Эх, хорошая тема, только чужая. Теперь чужая. Надежда на бескровное разрешение конфликта растаяла. Это ведь, моя статья. Только Дашенькой, змеей подколодной, «доделанная». И еще бы ничего, но это уже пятая статья этой стервы на первой полосе…
… И это была не последняя ее работа. Меня совсем оттерли от криминала, пестуя новую звезду (и другое, в рифму к звезде). На фоне дела и тела, я смотрелся теперь очень уныло. А за хорошие новости, между прочим, и платили нормально, а так моя зарплата упала, я уже стал получать наравне с наборщиками (теми, кто набирает чужые статьи). Ниже уже было некуда. И ведь только, сука, поперло! Уже начал по области ездить, делом заниматься более реальным. И на тебе!
В таком благостном расположении духа я и вперся к Игорю. У него как раз Олег сидел.
— Вижу дела не айс? — спросил Игорь, глядя на мою хмурую физиономию.
Я молча кивнул, садясь на табурет.
— А что такое? — спросил Олег.
Игорь, спросил взглядом разрешение и после того, как я равнодушно махнул рукой, вкратце пересказал мою проблему.
— И что ты хочешь делать? — спросил после Олег.
— Я уж и не знаю, — пробурчал я. — Уже и уволиться желание есть. Что тут сделаешь?
Парни переглянулись.
— Если так думаешь ты, значит она и подавно, — сказал Игорь
— И она, черт возьми, права! — резко ответил я.
— Самое время ответить, — уткнул в мою сторону палец Олег. — Самое время.
— Чем?
— Воин никогда не должен подходить к проблеме с одной, да еще и самой очевидной стороны, — уверенно заговорил Игорь. — И уж тем более в таком деле, как Война с Врагом. Вот, что ты делал, как противодействовал?
— Ну, старался писать быстрее, лучше, — ответил я. — А мой труд ей отдали, да и все!
— То есть действовал, ожидаемо, — усмехнулся Олег.
— А как надо было? — с сарказмом спросил я, разозлившись почему–то на слова Олега.
— А ты, что же думаешь, мы сейчас тебе, готовые решения выдадим? — с не меньшим сарказмом произнес Олег в ответ. — Нет, друг мой, Война, дело сугубо индивидуальное. И шаблоны в ней не катят.
— Что мне ей рожу, что ли бить? — хмуро поинтересовался я.
— Знаешь, иногда и это может стать выходом, — произнес Игорь на полном серьезе.
Он опять посмотрел на меня своими «сверлами».
— Что бы действовать максимальное эффективно, надо понять, какова же цель твоей деятельности. Тем более на Войне.
Игорь выдержал паузу и продолжил:
— Первое, что ты должен понять, уяснить, вбить во все виды памяти, что ты не имеешь запасного аэродрома.
— То есть, как? — не понял я.
— Воин не может проиграть — так же серьезно, как Игорь, ответил Олег. — Запомни, у тебя не будет второго шанса. ПРОИГРАЛ, ЗНАЧИТ УМЕР.
— Умер?! Да ну! — мне это показалось чересчур пафосно, прямо рыцарский турнир, а не обычная склока на работе.
— Ты думаешь, что Олег преувеличивает? — как–то невесело улыбнулся Олег. — Хорошо. Тогда, как ты представляешь свою жизнь после ухода с этой работы?
— Устроюсь на другую. Что свет клином сошелся на этой газетенке?
— Не сошелся, — согласился Игорь. — И сколько ты будешь добиваться признания на новом месте? Сколько ты будешь выходить, хотя бы на тот же уровень, что был здесь?
— Не знаю, — я задумался. Мне никогда это не приходило в голову. — Ну год, два. Только при чем тут смерть?
— Ты думаешь, редакторы друг друга не знают? — спросил Игорь. — Но даже если не будут знать, думаешь, на новом месте не будут интересоваться, почему ты ушел отсюда? И что ты будешь отвечать, а главное, как будешь себя чувствовать? Бравым журналистом? Или все же неудачником?
— Как–то я не думал, — протянул я.
— Подумай. Много ли ты сможешь добиться с таким настроем? — продолжал давить Игорь.
— И все–таки, при чем тут смерть?
— Понимаешь, будучи побежденным, ты будешь помнить об этом всегда. Будешь постоянно гоняться, возвращаться в прошлое. Искать виноватых, это будут все, кто был вокруг, и даже мы попадем в это число. Ты будешь уже не человеком, огарком. Стержня в тебе не будет. Но самое главное, что там, внутри, ты будешь понимать, что виноват только ты.
— И где–нибудь, стоя на мосту, скорее всего пьяный в умат, проигравшие быстро спиваются или на наркоту садятся. ты поймешь, что живешь зря. Бессмысленно. И рядом будет такое заманчивое решение всех проблем. Один шаг, и все.
Игорь посмотрел мне в глаза.
— Ну, как, ты все еще думаешь, что мы преувеличиваем? — спросил он.
— Вспомни, сколько поэтов, музыкантов, художников спивались, вешались, стрелялись, — подхватил Олег. — Сколько предпочитало уйти, не бороться, и что в итоге?
Воцарилась мертвая тишина.
— И что мне делать? — хрипло спросил я.
— Помнить об этом, — сказал Игорь. — Помнить всегда, каждые день, каждую секунду.
— Но не зацикливаться на этом, — добавил Олег.
— Ты должен понять одно, — снова Игорь. — Воин не имеет права на ошибку. Каждое поражение — последнее. У нас нет зазора на малодушие.
Игорь посмотрел мне в глаза.
— Ищи другие способы воздействия на своего Врага, — он провел ладонью по столу. — Пока ты действовал стандартно, предсказуемо, прямолинейно. Этого она от тебя и ждала. Не удивлюсь, кстати, если она предложит тебе встречаться. Чтобы потом еще и продинамить. Вполне в женском духе действие. И отказ с твоей стороны, ей сильно не понравиться.
Олег при этих словах заговорщицки подмигнул.
— С этого момента ты должен перехватить инициативу, — Игорь встал и подошел к окну. — Это будет первый твой удар, но не последний. И она больше не должна бить. Только ты. Используй все, окружение, ситуации. Слабости. И ее сильные стороны нужно повернуть, против нее же.
— Это Враг, пойми, — Олег выдвинул челюсть. — Никакого милосердия, никаких компромиссов. В полную силу, без предупреждения. Никаких угроз, только действие. Применяй любые методы, на войне хороши все средства.
— Все? — я даже удивился. — Ложь, например, тоже?
— На войне, ложь, это дезинформация противника, — усмехнулся Игорь. — Только, чтобы сработала, она должна выглядеть правдиво, а то повернется против тебя же…
… Корпоратив, в честь юбилея главреда, был в самом разгаре. Изрядно набравшиеся сотрудники, сдвинув столы, танцевали под разухабистую музыку. Верка Сердючка, как говориться, жгла.
Я благоразумно ограничил себя в спиртном. Во–первых, не хотелось нажираться в сопли, и болеть потом с утра, а во–вторых, я, по взглядам, бросаемым на меня Дарьей, понял, что нужна будет трезвая голова…
… Она шла уверенно, как торпеда, среди поддатых коллег. На губах играла довольная улыбка, излучая уверенность, она гордо вышагивала, словно дефилировала по подиуму. И чувствовала себя, наверно, как королева. Шла она, пригласить на танец, как раз объявили белый.
— Танцуешь? — спросила она.
Я коротко кивнул, в стиле царского офицера. Странное дело, но всю неуверенность, как рукой сняло, при виде ее довольного лица и соблазнительной походки.
Я подхватил предложенную руку, и вывел ее на площадку.
— Прекрасно выглядишь, — сказал я, когда она повернулась ко мне.
Я уверенно взял ее за талию. В этот момент я пожалел, что не удосужился научиться хотя бы вальсу. Шикарно бы вышло.
Девушка, положив руки мне на плечи, улыбнулась в ответ, стрельнув глазами из–под полуопущенных ресниц.
— Хотела спросить, — сказала она. — Почему ты меня избегаешь?
— Я? — улыбка, искренняя, скользнула по губам. — Почему ты так решила?
