– Ну вот и все.
Когда он открыл глаза, его лицо было белее снега. Я протянула Гейбу полотенце, чтобы утереть пот со лба.
– Вам еще что-нибудь нужно? – спросила я, собирая вещи.
– Да, я должен отблагодарить вас, миссис Уайатт.
– Ну что ж, вы сделаете это, если скоро поправитесь.
Я уже вышла за двери, как вдруг остановилась пораженная. Я ему не представлялась. Медленно обернувшись, я спросила:
– Откуда вы знаете мою фамилию?
Гейб отвел глаза и буквально на долю секунды стал похож на Джимми, когда тот таскал печенье из коробки и я заставала его за этим занятием. Затем наваждение прошло. Мужчина слабо улыбнулся и объяснил:
– Я прочел вывеску снаружи и предположил…
– Ах да, конечно…
Я знала, о чем он говорит. Давным-давно, в лучшие, счастливые годы, мой свекор написал на амбаре: «Сады Уайатта. Фрэнк Уайатт и сыновья». Содрогнувшись, я подумала о том, что уже нет ни Фрэнка, ни его сыновей.
– Так вас действительно зовут миссис Уайатт? – спросил Гейб застенчиво.
– Да, но называйте меня Элиза.
Я едва успела убрать йод и бинты, как в дом ворвались дети, даже не сняв обувь и разбрасывая повсюду тонны снега.
– Мама! Мама! Пойдем скорее! – загалдели они разом, вцепившись мне в юбку.
– А ну перестаньте! Вы весь пол перепачкали! Только посмотрите, какая грязь!
Я попыталась вытолкать их обратно на крыльцо, но они не слушались. Судя по поведению детей, явно что-то стряслось.
– Так, успокойтесь, пусть Джимми мне расскажет, что случилось.
Мальчик едва переводил дух – наверное, он бежал.
– Мы катались на санках вниз с холма за домом тети Батти… Она вышла и пригласила нас помочь убрать снег… Сказала, что заплатит и все такое. Мы пошли за ней, и она все называла меня Мэтью, хотя я говорил, что меня зовут Джимми…
– Она ведьма? – ни с того ни с сего спросила Бекки.
– Нет! – воскликнула я. – Конечно нет! С чего ты взяла?
Малышка посмотрела на старшего брата.
– Да я просто пошутил, – ответил он, похлопав ее по плечу. – В общем, я думал, что тетя Батти хочет, чтобы мы расчистили дорожку к дому, но она сказала, что нужно расчистить снег, который внутри дома!
Я вспомнила, как свекор твердил о том, что тетя Батти совсем без ума, и предупреждал, чтобы мы держались от нее подальше. Я лихорадочно пыталась придумать, как бы объяснить это детям.
– Видите ли, тетя Батти немного…
– Но, мама, она оказалась права! У нее в доме был снег!
– В доме? Скажите на милость, как он туда попал?
– Не знаю. Но пойдем с нами. Там его слишком много, нам не управиться!
Я надела пальто, старые башмаки Сэма и подумала, что, скорее всего, во время метели дверь в доме у тети открылась и туда намело снега.
Когда мы поднялись на холм и внизу показался коттедж тети Батти, мне стало ясно, что дело вовсе не в открывшейся двери. Под тяжестью снега крыша кухни обвалилась, словно верхушка недопеченного пирога.
Было заметно, что кухню достраивали намного позже. Сам коттедж был каменный, а крыша пристройки явно была сделана кое-как.
Мы подошли к входу, и тетя Батти впустила нас. За долгие годы, прожитые в доме мужа, я ни разу здесь не была. Я вошла и остановилась, от изумления открыв рот. Коттедж был чистеньким и очень уютным. На окнах висели кружевные гофрированные занавески, было полно вязаных шерстяных пледов. Это не совсем то, чего ожидаешь, входя в дом старой дамы.
Стены коттеджа от пола до потолка были увешаны полками. Каждый сантиметр был заставлен книгами. Мне показалось, что у тети Батти книг больше, чем в библиотеке Дир Спрингса. На нижних полках я заметила желтые стопки «Нэшнл джиогрэфик мэгэзин». Возле печи стояло кресло-качалка, рядом – радиоприемник, сверху – цветок в горшке.
Посреди комнаты, которая, наверное, была когда-то столовой, стоял огромный деревянный письменный стол. Такой ожидаешь увидеть в шикарном банке или в изысканном адвокатском бюро. К столу прилагался вращающийся стул, отделанный черной кожей. Пишущая машинка, стоявшая на столе, была куда больше и современнее той, что носил в рюкзаке мистер Арфи.
В доме стоял пронизывающий холод, и крошка тетя Батти, похоже, натянула на себя всю одежду, какая у нее только была.
– Ты принесла спички, лапочка?
Я нахмурилась.
– Какие спички?
– Обыкновенные. Я просила молодого Мэтью принести немного спичек. Мои остались в кухне, и я не смогу до них добраться, пока мы не уберем весь снег. А огонь погас, как видишь! Жмурке и девочкам не очень нравится сидеть в такой стуже!
Жмуркой, должно быть, звали недовольную собачонку, тявкавшую и рычавшую с тех пор, как мы пришли. Она пугала Бекки до смерти, и малышка вцепилась в мою ногу, как обезьянка.
Но никаких «девочек» я не заметила. Конечно, с того места, где я стояла, была видна лишь разрушенная кухня. Я поняла, что не удастся закрыть кухонную дверь и сохранить тепло в прихожей и спальне. И конечно, готовить тут тоже было невозможно.
Правда заключалась в том, что этот дом был больше не пригоден для жизни.
Я знала, что мне предстоит сказать, и у меня возникло чувство, будто крыша коттеджа обрушилась прямо мне на голову. Я глубоко вдохнула, взяла тетю за руку и заговорила так медленно и деликатно, как только умела.
– Тетя Батти, даже если мы уберем весь снег, это не поможет. Спички тоже не спасут ситуацию. Вы не сможете поддерживать тепло и готовить. У вас в кухне обрушилась крыша. Вы понимаете? Вы не можете больше здесь жить, пока ее не починят.
– Что, крыша? Ой! Не думаю, что у меня есть достаточно длинная лестница… Надо будет у кого-нибудь попросить…
– Нет, тетя. Послушайте, вам придется нанять кровельщика. Это сложная работа, нам с ней не справиться. А пока крышу не починят…
Я сделала паузу. Как бы мне хотелось, чтобы тетя Батти не была моей ближайшей родственницей! Как бы мне хотелось, чтобы в моем доме не было прикованного к постели человека! Как бы мне хотелось, чтобы я никогда не просила Бога прислать мне еще одного ангела!
– Я приглашаю вас пожить у нас.
– В доме у моей сестры Лидии?
– Да.
У меня уже не было сил объяснять, что Лидия – моя свекровь – умерла, как и все остальные взрослые члены семьи Уайатт. Кроме того, тетя Батти наверняка опять все забудет. Я чувствовала себя как жена Иова со всеми ее заботами: умирающий мистер Арфи, тетя без крыши над головой…
– Ой, что же делать? Я не могу оставить Жмурку и девочек здесь! – простонала тетушка.
Я стиснула зубы.
– Жмурка может пойти с нами.
– Но Фрэнк Уайатт терпеть не может собак. Он не позволит держать Жмурку в доме.
– Фрэнк Уайатт умер. Теперь это мой дом.
Услышав ответ, тетя Батти уставилась на меня, как будто впервые узнала шокирующую новость о смерти Фрэнка и не присутствовала на его похоронах три месяца назад. О Господи, что Ты делаешь со мной?
– Вам помочь собраться? – как можно мягче предложила я.
– Да, спасибо, лапочка. – Тетушка радостно улыбнулась.
Мы пошли в ее крошечную спальню, и я помогла упаковать кое-какую одежду, нижнее белье, туалетные принадлежности. Все это тетя сложила в саквояж, которым последний раз пользовались, наверное, во время войны между штатами[6].
Тетя Батти прихватила еще свое вязанье, старую фотографию в медной рамке и окинула взглядом комнату.
– Вот и все. Думаю, я взяла все, что мне нужно. Ты уверена, что будешь рада принять еще и Жмурку с девочками?
Я угрюмо кивнула.
– Тогда нужно разбудить девочек. Им не понравится, что прерывают их полуденный сон, но тут уж ничего не поделаешь.
Никаких «девочек» я по-прежнему не замечала. Возможно, у тети были воображаемые друзья, как у моей дочки?
Но тут женщина откинула одеяло на кровати, и я поняла, что ошибалась, приняв эти груды за сбившийся в перине пух. На самом деле это были две огромные кошки, зарывшиеся в постель, как кроты.
Бекки взвизгнула от восторга.
– Ой, кошечки! – Она забралась на кровать и сняла варежки, чтобы погладить животных. – А как их зовут?
– Это – Королева Эстер, а это – Арабелла.
Обе кошки были полосатого окраса, Эстер в серых тонах, а Арабелла в рыжих. На груди и морде у обеих были белые пятнышки. Животные потягивались, мурлыкали и сонно моргали, уставившись на хозяйку.
– Девочки, проснитесь! – пропела тетушка. – Боюсь, нам придется на пару дней перебраться в другое место, где теплее.
Мне очень хотелось верить, что это всего на несколько дней, но в глубине души я знала: все затянется намного дольше. Даже если нам удастся найти кровельщика, который доберется сюда в такую погоду, все равно он не сможет сделать много, пока не потеплеет. Судя по масштабу разрушений, тете придется перестраивать кухню.
– Так, детки. Вы мне поможете? Пусть Сэмюель несет саквояж, а Мэтью…
– Я Джимми, а это Люк.
– Ах да… действительно. Мэтью ушел воевать во Францию, разве не так? – Тетя дала Люку саквояж, наклонилась, чтобы пристегнуть поводок к ошейнику Жмурки, и протянула его Джимми.
