– Нет, спасибо, не стоит беспокоиться. Я скоро выйду на улицу.
Незнакомец разговаривал приглушенным голосом, как будто рядом спал ребенок и он боялся его разбудить. Но минуту спустя воцарившаяся тишина была нарушена топотом ног, сбегающих по лестнице, перепрыгивающих через порог, а затем скачущих галопом в кухню. Мне не нужно было поворачивать голову, я и так знала, что это мой сын Джимми. Ему уже девять, и он скачет повсюду, как молодой жеребец.
– Мама, можешь помочь… – Мальчик замер у входа, увидев постороннего.
Его светло-каштановые волосы опять были слишком длинными и свисали, как переросший бурьян. Я бы давно их остригла, если бы мне удалось заставить сына посидеть спокойно хоть минуту.
– Невежливо так смотреть, Джимми! Разве тебе сложно поздороваться с нашим гостем?
– Добрый вечер, – послушно произнес сын.
Незнакомец как раз набил полный рот, поэтому лишь вежливо кивнул в ответ. Следом за братом появился еще один рыжик – семилетний Люк. Я знала, что младшего сына бесполезно просить поздороваться с гостем: Люк был крайне застенчив, а общительностью напоминал дикого кота.
– С чем тебе нужно помочь, сынок? – спросила я Джимми, вытирая руки о фартук.
– С правописанием. – Мальчик обошел стол, сел так далеко от мужчины, как только мог, и протянул мне тетрадь.
Люк продолжал стоять в ночной рубашке, не сводя с гостя голубых – как у отца – глаз.
Я пыталась разобрать нечеткий почерк Джимми, когда мужчина вдруг громко вскрикнул.
– Мама, – воскликнул Джимми, – Бекки внезапно подскочила к гостю и уколола его вилкой!
– Как это «уколола»?
– Да вот так, безо всякой причины.
– Как это «без причины»? – тут же ответила Бекки. – Я хотела проверить, вдруг дядя – ангел?
Мужчина недоуменно поднял брови.
– Кто?
– Ангел! – повторила малышка, едва не плача. – Мама всегда кормит незнакомцев и говорит, что они могут быть ангелами. Но вы не сняли пальто, и я не увидела, есть ли у вас крылья…
Я взяла девочку за плечи и легонько встряхнула ее.
– Бекки Джин! Немедленно извинись!
Вместо этого девочка закрыла лицо ладошками и заплакала.
– Да ничего страшного… – вмешался мужчина.
У него была приятная улыбка, белые ровные зубы.
– Думаю, я знаю, какую строфу имела в виду ваша мама. Это из послания к Евреям, не так ли, мэм? «Страннолюбия не забывайте, ибо через него некоторые, не зная, оказали гостеприимство Ангелам».
– Да, вы правы. – Услышав, как оборванный бродяга цитирует Писание – совсем как священник, – я была потрясена и не нашла что сказать.
Бекки кулачками вытерла глаза, затем снова глянула на мужчину.
– Извините, что я вас уколола… Но скажите: вы ангел?
– К сожалению, нет. Просто странник. – Мужчина отодвинул стул и встал. – Я благодарен вам за пищу, мэм, – сказал он и немного поклонился. – Было очень вкусно. А теперь, если я могу вас отблагодарить, я с радостью примусь за дело.
– Сейчас нет такой работы, которая не могла бы подождать до утра. Я приглашаю вас переночевать в мастерской моего мужа, которая находится в амбаре. Там стоит раскладушка и есть переносная печка, так что вы можете разжечь огонь, если наколете себе дров. За порогом на полке – керосиновая лампа, рядом лежат спички.
– Еще раз благодарю вас, мэм! – Мужчина поднял руку, желая коснуться шляпы, но вспомнил, что ее нет, смущенно улыбнулся и добавил: – Желаю вам доброго вечера!
Позже, когда я сидела за столом и помогала Джимми с правописанием и математикой, до моего слуха долетал непрекращающийся глухой стук топора, колющего дерево. Снова и снова мы слышали, как на крыльцо бросали все новые кипы дров.
– Кажется, завтра мне не придется колоть дрова! – с широкой улыбкой сказал Джимми.
– Думаю, тебе еще неделю не придется этим заниматься, – ответила я. – Интересно, как он работает в такой темноте?
Даже после того, как дети пошли спать, мужчина все колол дрова. Вернувшись в кухню, чтобы убавить на ночь огонь, я выглянула в окно и увидела, как в темноте среди снежных заносов мелькает его фигура. Он чистил дорожки к амбару и курятнику.
Поднявшись наверх, в спальню, и раздевшись, я задрожала от холода. С тех пор как умер Сэм, у меня был плохой аппетит. По ночам я не могла согреться, если не надевала две пары шерстяных носков, принадлежавших мужу, и сверху на ночную рубашку теплый свитер.
«Ты похожа на ощипанного цыпленка», – наверное, сказал бы Сэм, увидев, как я исхудала.
Выключив свет, я еще раз выглянула в окно: из трубы над мастерской шел дымок, а в окнах амбара был виден отсвет лампы. Но, лишь свернувшись калачиком в холодной пустой постели, я поняла, что даже не спросила, как зовут нашего гостя.
* * *
Я уже так привыкла к тому, что, кроме меня и детей, на ферме никого нет, что совершенно забыла о бродяге, пока не открыла кухонную дверь, ведущую на крыльцо, и не увидела огромную кучу дров. Я едва не споткнулась о ведерко, которое незнакомец наполнил углем в амбаре и поставил на пороге.
Мужчина расчистил дорожку такой ширины, что мы с Джимми без труда могли идти рядом. Он даже посыпал ее пеплом, чтобы мы не поскользнулись и не упали вместе с ведрами для молока, которые несли в руках. Однако из трубы над мастерской не вился дымок.
– Похоже, наш ангел улетел, – сказала я.
– Уже? – В голосе Джимми послышалось разочарование. – Думаю, это был мой ангел-хранитель. Смотри, сколько дров он наколол вместо меня.
Я последовала за сыном в сумрак холодного амбара. Изо рта вырывались клубы пара.
Джимми неожиданно остановился, и я чуть не налетела на него.
– Ух ты! – воскликнул мальчик. – Это все он сделал сам? Наверное, трудился всю ночь.
Мужчина вычистил стойла – я с ужасом думала об этой работе, – спустил с чердака свежее сено и сложил его поблизости, чтобы нам легко было его доставать.
В амбаре было прибрано. У меня по спине пробежал холодок: это сделал человек, который работает на совесть. Так и Сэм относился к труду. Незнакомец сделал все тщательно, а не просто кое-как, чтобы отвязаться от надоедливой мамаши и ее детишек.
– Думаю, он знал, что делает, и просто выполнил работу, – промямлила я.
Внезапно в глазах у меня защипало, как будто в них попал дым. Я легонько толкнула Джимми, чтобы он не стоял столбом.
– Давай, сынок, хватит таращиться! У тебя полно работы, и нужно успеть в школу.
Когда мы подоили коров и накормили лошадей, я послала Джимми в мастерскую, чтобы он проверил, погасил ли бродяга огонь.
– И не забудь закрыть дымоход! – велела я.
Едва я открыла дверь в курятник, как услышала голос сына.
– Мама, мама! Иди скорее сюда!
– Что случилось?! – Я поторопилась к мальчику, стоявшему у входа в мастерскую.
Он побледнел, и веснушки на его лице стали серыми.
– Тот человек лежит у печи и не дышит, – сказал Джимми, едва переводя дух. И добавил: – Я не могу его разбудить!
У меня мороз пробежал по коже: только не это!
Именно Джимми нашел мертвого деда, лежавшего здесь, в амбаре, три месяца назад. В испуганных глазах мальчика мелькнули воспоминания о том ужасном дне.
– Да этот бродяга, наверное, просто напился! – сказала я, небрежно отмахнувшись. – Они все нищие, но, похоже, всегда находят деньги на выпивку! Я за ним присмотрю, а ты, сынок, поспеши, иначе опоздаешь в школу, и проследи, чтобы Люк не бездельничал.
Я обнаружила, что незнакомец лежит на раскладушке, завернувшись в грязное одеяло. По тому, как поднималась и опускалась его грудь, я поняла, что он жив. В мастерской было холодно, огонь давно погас. Я оглянулась по сторонам, но не нашла ни одной пустой бутылки.
Скорее всего, он просто выбился из сил после такой тяжелой работы. Нам с мальчиками понадобился бы целый день, чтобы со всем этим справиться. Меня кольнула жалость к этому мужчине. Я осторожно обошла его и, прежде чем вернуться в дом и приступить к своим обязанностям, разожгла огонь. Мышцы у незнакомца будут болеть гораздо меньше, если он будет спать в тепле.
– Дядя-ангел проснулся, мама? – поинтересовалась Бекки, когда я вернулась в дом.
Она все еще сидела за обеденным столом, медленно ковыряя ложкой овсянку. Это была ее любимая манера, которая меня раздражала.
Я поставила корзину с яйцами и согрела руки над плитой.
– Этот человек – обыкновенный бродяга, Бекки, и совсем не ангел.
– Он ум-м-мер? – спросил Люк.
– Конечно, нет. Ты же видел, сколько дров он наколол? Просто устал. Вот и все!
– Он может съесть мою овсянку, если проголодался. – Бекки сползла со стула и взялась за миску обеими руками. – Можно я ему отнесу?
– Нет, нельзя! Когда он проснется, то захочет бекона и яиц, и будет хорошо, если твоя овсянка к тому времени будет съедена! Я очень устала спорить с тобой, Бекки Джин, каждый день за завтраком. Особенно теперь, когда в стране так много голодающих детей!
Мальчики ушли в школу. Нависшие серые облака предвещали снегопад.
