— А должен был? Их работа — прочёсывать леса, ловить дичь и следить, чтобы тёмные создания не пересекали границу.
— Это и наша работа!
Магнус опять усмехнулся. Третий уже хотел лично вручить ему бутылку вина, лишь бы заткнуть — такое хмыканье предвещало длинную тираду о том, какая у них потрясающая работа и как хорошо они с ней справляются. Но Третий слишком устал, чтобы выслушивать это в тысячный раз.
Он не помнил, кто в последний раз ночи были такими беспокойными. В крепости никогда не было тихо, — слышались либо рабочие, либо тренирующиеся, либо раненые и умирающие, — но сейчас тишина распространялась слишком быстро. И почти гробовая наступала, если появлялся Третий. Икас установил отличный порядок в крепости, и люди знали, когда лучше не поддаваться силе слухов и не распространять их дальше, но ведь Третьего всегда окружали слухи.
Он привык не обращать на них внимания, а самые интересные и волнующие оборачивал в свою пользу, но нынешние разрушали весь его образ, который он кропотливо выстраивал долгие годы. И у Третьего не было никаких сил, чтобы восстанавливать этот образ в глазах жителей именно этой крепости.
Клаудия постоянно говорила, что он живой, что он имеет право чувствовать себя растерянно, одиноко, напугано, но Третий отмахивался. Он не просто живой. Он живой символ. Единственный сальватор во всех мирах, делающий всё возможное, чтобы защитить людей. У Третьего просто не было времени на самобичевание или обдумывание, почему ему так плохо. Но человеческая девушка, которую кто-то забросил в лес, окончательно подкосила его веру.
Он поклялся себе и Арне, что не будет давать им напрасную надежду, не будет думать о девушке слишком много до того момента, как она проснётся, но мысли постоянно возвращались к ней. К её обезображенному царапинами и синяками лицу, крови на странной верхней одежде, едва теплившейся в теле магии. Знакомой магии. У Третьего внутри всё закипало от одной мысли, что он, возможно, не получит шанса отомстить тем, что так навредил этой девушке.
Арне знал её имя, но не говорил. Дразнил тем, что не хочет портить впечатление от первого знакомства, и хотя внешне Третий был собран и спокоен, внутри умирал от любопытства, которое, казалось, было чересчур детским. Он мог в любой прочитать девушку и узнать её имя, пока она спит, но не смел даже касаться неё. Он понятия не имел, как его магия среагирует на её магию, не разбудит ли он её раньше положенного срока. И боялся, что увидит что-то, чего не должен был видеть.
Но при этом сакри ни на секунду не затыкался: постоянно говорил, какая эта девушка «крутая» (Третий понятия не имел, что это значит), «потрясающая» и «прямо-таки божественная». Любителем изъясняться высокопарно, постоянно вплетая в свой рассказ какие-нибудь легенды, Арне не был, но иногда его довольно простой язык общения сводил Третьего с ума. Если бы ещё в первые месяцы он не научился уживаться с ним, сальватору было бы очень и очень плохо даже сейчас.
Не то что бы сейчас он был в полном порядке, конечно же, но Арне знал его, как свои пять пальцев, и прекрасно понимал, что конкретно он для Третьего сделал всё возможное. Благодаря нему Третий относительно хорошо пережил последнее столкновение с тёмными созданиями и даже без последствий усмирил ройа́ксена, но передача части своей магии мальчишке, который едва не умер, оставила на нём сильный след. Магнус всё ещё не мог победить его даже с настоящим мечом, в то время как Третий был вооружён учебным, а Клаудия говорила, что мёртвые продолжают шептать о его силе, но самому Третьему этого было мало. Использование рокота встало под вопрос, и это было главным доказательством его плохого физического состояния.
Вероятнее всего, Клаудия будет ругаться ещё очень долго. Сама она меч не поднимала, но очень любила упрекать Третьего, если тот не уделял должного внимания тренировкам с Магнусом и Стеллой и обучению Эйкена. За последнюю неделю он соизволил заняться этим всего раз, хотя для Эйкена, изъявившего желание научиться владеть мечом, следовало стараться лучше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Стелла громко фыркнула ему в ухо, и Третий вздрогнул всем телом. Магнус рассмеялся, Эйкен старательно делал вид, что пытается не последовать его примеру, но получалось плохо. Одна Клаудия с шумным вздохом закатила глаза и отвернулась, будто хотела всем показать, что не знает их.
— Стелла… — предупреждающе произнёс Третий, поворачивая к ней голову.
Стелла хитро улыбнулась, показав зубы, но кивнула ему куда-то за спину. Третий повернулся обратно и наконец заметил невысокую девочку, в нерешительности топчущуюся возле их стола.
На лице Третьего мигом расцвела улыбка:
— Доброе утро, юная леди. Чем я могу тебе помочь?
Девочка зарделась и уставилась себе под ноги. Третий помнил, что она не такая уж и скромная, раз вместе с другими детьми носилась по двору с деревянными мечами и подражала охотникам Икаса, но, наверное, в одиночку представать перед Третьим — значит априори волноваться и стесняться.
Дети крепости, вообще-то, любили его. И постоянно ему что-то дарили. Они также первыми вызывались передать ему какое-нибудь сообщение, если это было что-то срочное, но не секретное. Однако за последнюю неделю дети редко подходили к нему. Должно быть, верно уловили общее настроение и поняли, что лишний раз его лучше не беспокоить, или же просто следовали советам взрослых.
— Ну же, — чуть наклонившись, чтобы они смотрели друг другу в глаза, сказал Третий, — я тебя не обижу. У тебя для меня какие-то новости?
— От Лилис, — наконец сказала девочка, начав сминать края маленького фартука. Значит, она вызвалась помогать на кухне, но судя по тому, что фартук до сих пор чистый, свою работу она выполняла не очень хорошо.
— Что передаёт Лилис? — терпеливо спросил Третий.
— Говорит, что та девушка очнулась. И что она чуть не разгромила комнату.
Третий подскочил так быстро, что колени ударились о край стола, и пустая тарелка Стеллы со звоном подпрыгнула. Магнус уже был на ногах и шёл к дверям, игнорируя любопытные взгляды остальных людей в общем зале, а Эйкен плёлся за ним. Если бы Стелла не подтолкнула Третьего в спину, он бы так и стоял на месте, мысленно считая, сколько он выдержит без воздуха.
— Спасибо, что передала новость, — широко улыбнулась Стелла девочке, которая тут же закивала головой. — Хочешь, я поймаю тебе красивую птичку?
Рядом мигом нарисовалась Клаудия и, прежде чем девочка успела удивлённо округлить глаза, сказала:
— Идём, Стелла.
Третий инстинктивно потрепал девочку по волосам — иногда детям нравилось, когда он так делал. Однако сейчас он не мог даже думать о том, чтобы вспоминать конкретно эту девочку и искать в памяти, как она относилась к такому жесту. Он исправит эту ошибку, но позже.
Сначала он увидится и поговорит с человеческой девушкой.
***
— Ты издеваешься? — прошипела Клаудия, нахмурившись.
— О, ну не дави ты так на него! — громким шёпотом осадил её Магнус. — Видно же, что он нервничает.
— Я не нервничаю, — возразил Третий, даже не подумав.
Зачем они вообще увязались за ним? Будто они с ним знакомы всего день и не знают, что сейчас Третьему лучше быть одному. Хотя Эйкен и, может быть, Стелла действительно не понимают этого, в то время как Магнус просто хочет посмотреть на его шокированное лицо или ляпнуть какую-нибудь глупость. Третий не мог позволить человеческой девушке столкнуться с развязностью Магнуса и его манерой общения сразу же, но и просто выгнать его тоже не мог. Ни с помощью силы, ни с помощью магии, хотя соблазн использовать последнюю был велик.
За дверью слышался тихий женский голос. Даже Третий с его острым слухом не мог понять, о чём говорит девушка и главное — с кем. Лилис, которую они нашли на кухне, сказала, что девушка пообещала вести себя тихо, пока ей ищут что-нибудь поесть, но Третий сомневался, что всё так просто.
Однако спустя долю секунды он уловил напряжение в груди и почувствовал, как нити магии натянулись. Второй голос в комнате разразился смехом. Мужской голос.
