Шарзад сжала губы, проглатывая свое нервное бешенство.
– Возможно, вам стоит меньше времени тратить на презрение игры, а больше – на выработку терпения, необходимого для победы.
Она задержала дыхание, когда верхняя часть его тела застыла. Костяшки рук халифа побелели на какой-то миг, прежде чем хватка ослабилась.
Шарзад наблюдала, как напряжение оставляет его, и водоворот эмоций крутился у нее в голове, приводя в хаос мысли.
– Храбрые слова для девушки, которой осталось жить несколько часов. – Его тон был ледяным.
Она выпрямилась и закрутила копну своих темных волос, перебросив их через одно плечо.
– Вам интересны правила игры или нет, господин? – Не услышав ответа, она предпочла быстро продолжить, пряча свои дрожащие руки в складках шамлы: – Я готова ответить на ваш вопрос, сеид. Но прежде чем сделать это, хочу узнать, могли бы вы исполнить одну мою небольшую просьбу… – Шарзад умолкла.
Намек на жестокую забаву омрачил его лицо.
– Ты пытаешься выторговать свою жизнь за какую-то мелочь?
Она рассмеялась, и звук ее смеха затанцевал по комнате воздушными колокольчиками.
– Моя жизнь уже отдана. Вы ясно выразились на сей счет. Вероятно, мы можем пропустить данный вопрос и вернуться к насущной теме.
– Непременно.
Она помолчала с минуту, чтобы успокоиться.
– Я хочу рассказать вам историю.
– То есть?
Впервые она увидела отчетливую эмоцию, волной прокатившуюся по его лицу.
«Ты удивлен? Не сомневайся, Халид ибн аль-Рашид, это будет не в последний раз».
– Я рассказываю вам историю. А вы сидите и слушаете. Когда я закончу рассказ, то отвечу на ваш вопрос. – Она ждала его реакции.
– Историю?
– Да. Вы согласны на такие условия, сеид?
Он откинулся назад, опершись на локоть, с непроницаемым выражением лица.
– Ладно. Я согласен. Можешь начинать. – Он произнес эти слова как вызов.
«И я принимаю его, ты, монстр. Охотно».
– Это рассказ об Агибе, бедном моряке, который потерял все, чем обладал, только чтобы познать себя.
– Сказка о морали? Таким образом ты пытаешься преподать мне урок?
– Нет, сеид. Я пытаюсь развлечь вас. Мне говорили, что хороший рассказчик может захватить внимание аудитории одной фразой.
– Тогда ты потерпела неудачу.
– Только потому, что вы создаете излишние сложности. И потому, что не дали мне закончить. Так вот, Агиб был вором, лучшим вором в Багдаде. Он мог украсть золотой динар из твоих рук, прямо у тебя на глазах, и в мгновение ока стащить кошелек даже у самого осторожного путешественника.
Халиф наклонил голову в раздумье.
– Но он был высокомерен. И смелость его выходок росла все больше и больше, как и его заносчивость. Пока однажды Агиба не поймали на горячем, когда он украл что-то у богатого эмира. Тогда вор едва ли не распрощался с жизнью. В панике он бежал по улицам Багдада, ища убежища. Неподалеку от доков увидел небольшой корабль, который уже собирался отплывать. Капитану этого судна как раз был очень нужен последний член команды. Уверенный, что солдаты эмира найдут его, если он останется в городе, Агиб вызвался принять участие в плаванье.
– Уже лучше. – След улыбки украсил губы халифа.
– Я рада, что вы одобряете, сеид. Мне продолжать? – Она бросила в него острую усмешку, борясь с желанием выплеснуть остаток своего напитка ему в лицо.
Он кивнул.
– Первые несколько дней на борту судна выдались невероятно сложными для Агиба. Он был далек от мореплаванья, имел очень мало опыта в такого рода путешествиях; из-за этого долгое время он страдал от морской болезни. Другие члены экипажа открыто над ним насмехались и поручали ему самую черную работу, укрепляя его статус бесполезности. Уважение, которым пользовался Агиб как лучший вор в Багдаде, ничего не значило в этом мире; в конце концов, не мог же он красть у своих товарищей по плаванью. Там было некуда бежать и негде прятаться.
– Действительно головоломка, – заметил халиф.
Шарзад проигнорировала его тихую подначку.
– Неделю спустя в море начался ужасный шторм. Огромные волны швыряли корабль как щепку, отбросив его далеко от курса. Увы, это было не самое худшее бедствие, постигшее их: когда шторм через два дня наконец утих, капитана никто не мог найти. Море поглотило его в свою соленую пучину.
Шарзад замолчала. Наклонившись вперед, чтобы выбрать виноградинку, она украдкой взглянула поверх плеча халифа на декоративные ставни, ведущие на террасу. Они все еще были в тени, под покровом ночи.
– Команда запаниковала. Они застряли посреди моря, и у них не было никакой возможности вернуть судно обратно на курс. Они начали обсуждать, кого из моряков стоит сделать капитаном. Их так поглотила борьба за власть, что никто из членов экипажа не заметил пятнышко земли, показавшееся на горизонте. Агиб был первым, кто указал на него. Это пятнышко выглядело словно крошечный остров, в центре которого была гора. Сначала экипаж ликовал от увиденного. Но через мгновение старый моряк пробормотал что-то, и паника вспыхнула сызнова.
Халиф слушал, пристально глядя своими янтарными глазами на Шарзад.
– Он сказал: «Храни нас Господь. Это гора Адамант». Когда общий крик отчаянья по поводу смысла его слов пронесся по всей команде, Агиб спросил, чем же эта гора настолько страшна, что взрослые мужчины приходят в ужас от ее вида. Старый моряк объяснил: гора Адамант обладает черной магией, притягивающей корабли, а точнее, железо в их корпусах, и после того, как полностью захватывает судно, гора, обладающая такой силой, что все гвозди вырываются из корабля, забирает его на дно моря, приговорив пассажиров к водяной могиле.
– Может, вместо того чтобы тратить время, сокрушаясь над своей бедой, они бы лучше попробовали грести в обратном направлении, – сухо промолвил халиф.
– Именно это Агиб и предложил. Каждый член команды взялся за весла, и были приложены все усилия, чтобы сорвать подлый план горы, но, как оказалось, – напрасные. В тот момент, когда эта большая тень замаячила вдалеке, уже практически ничего нельзя было сделать. Именно тогда она и затянула корабль в свои сети. Конечно, несмотря на все их усилия, судно притягивалось к ней все ближе и ближе, быстрее и быстрее, в тень горы Адамант. Вскоре из глубины корпуса судна послышался страшный скрип. Корабль начал дрожать и трястись, будто вес всего мира навалился на его нос. В ужасе члены экипажа наблюдали, как вокруг них гвозди изгибались и выкручивались из дерева. Судно начало разваливаться на куски, будто игрушка под ногами ребенка. Агиб тоже присоединил свой голос к общим крикам и скорбным воплям своих товарищей по команде, когда они оказались в море, брошенные на произвол судьбы.
