(Должна заметить, что, хотя в Ференвуде было в порядке вещей тратить финки и стоппики на сиюминутные фокусы и причуды, поступок Алисы, несмотря на всю его романтичность, представляется мне чрезвычайно непрактичным. В конце концов, она потратила целых семь финков! Впрочем, мы не можем винить девочку, которая пыталась вернуть хоть какой-то контроль над своей жизнью, правда? Но я отвлеклась.)
– Ох, Оливер, где же он? – вдруг спросила Алиса. Руки ее тряслись, сердце неслось вскачь, а голову переполняли страхи и надежды. – Куда он ушел?
– Не так быстро, – ответил мальчик, поднимая ладонь. – Сначала мы выполним мое задание, а потом вернем тебе отца.
– Но это нечестно…
– Это все, что я могу предложить.
– Нам обоим есть что терять, – возразила Алиса. – Если ты не выполнишь задание…
– Я знаю. – И Оливер смерил ее таким взглядом, что она умолкла. – Знаю, что случится, если я не справлюсь. Необязательно произносить это вслух.
Алиса как раз и собиралась произнести это вслух, когда осознала одно ужасное обстоятельство – и в отчаянии привалилась к дереву, причитая: «О нет, о нет!»
– Что? – Оливер старательно делал вид, что ему не интересно. – Что такое?
– Завтра, – простонала Алиса. – Завтра первый день весны!
– И что с того?
– А то, – ответила Алиса, закипая. – Завтра я сама получу задание!
– Тебе уже двенадцать? – удивился Оливер. – Я думал, девять.
Алиса предпочла пропустить это замечание мимо ушей.
– Что, если мне поручат поймать дракона, как Фэнни Бердфинску? Или отправят к звездам, как Сэлли Содкрайер? Или скажут целый год подковывать коров серебряным пенни?
– Глупости, – бросил Оливер. – Никто тебя не заставит подковывать коров серебряным пенни. На худой конец – золотым никелем, или…
– Или мне велят объезжать диких коз! Ох, Оливер, тогда я не смогу тебе помочь.
– Ладно, – сказал он, потирая лицо ладонями. – Я понял.
Едва родившиеся надежды Алисы были разбиты вдребезги. Их осколки аккуратной стопочкой лежали у ее ног.
– Если только… – вдруг начал Оливер.
Алиса подняла на него несчастный взгляд.
– Если только… – повторил мальчик и умолк.
– Продолжай.
Оливер с сомнением на нее покосился.
– Если только ты не откажешься от Сдачи.
Алиса судорожно вздохнула.
Отказаться от Сдачи было выходом, который выходом вовсе не был. Сдача была ее единственным шансом доказать, что она чего-то стоит, и заставить наконец вращаться шестеренки собственного бытия. Каждый ребенок в Ференвуде рос в предвкушении своего уникального задания, личного приключения и главного вызова в жизни.
Алиса мечтала об этом шансе двенадцать лет.
Да, на вид она могла отличаться от прочих горожан, но ее сердце было сердцем истинного ференвудца, и она имела право на задание, как и любой другой. Она шла к этому дню через весь младшерост, среднерост и домашнее обучение с мамой – к тому заветному часу, когда она, несмотря на все свои странности, сможет хоть в этой малости сравняться со сверстниками.
Если она упустит свой шанс, это разобьет ей сердце.
Как разбило ей сердце исчезновение отца.
Святые прянички, она совершенно не представляла, что делать.
* * *
Алиса потерянно брела к городу. Она и сама понятия не имела, почему выбрала этот путь, но сегодня у нее выдался чрезвычайно странный день, и она просто не могла сейчас отправиться домой. К тому же она ходила этой дорогой не так часто. Каждый визит в город становился для девочки болезненным искушением. Там можно было найти (и купить!) столько интересного – но с единственным финком в кармане Алисе оставалось в основном разглядывать и вздыхать.
Теперь девочка шагала по знакомым тропинкам, которые перетекали в мощенные булыжником улочки, без обычного предвкушения. Погруженная в свои мысли, она машинально переступала узловатые корни, обходила спящих пичуг и то и дело прислоняла отяжелевшую голову к какому-нибудь дереву. Вскоре она перестала замечать, где находится и куда направляется. Пообнимавшись пару минут с очередным деревом, Алиса вздохнула и уже собиралась продолжить путь, как вдруг ее внимание привлек какой-то шорох. Оглядевшись, девочка обнаружила и виновника: городская газета беспомощно хлопала бумажными крыльями, зажатая в пальцах переплетенных ветвей. Алиса привстала на цыпочки, высвободила газету и без особого интереса просмотрела новости на первой странице. Кто-то предлагает вареный картофель по пять финков за мешок. Городскую площадь готовят к церемонии Сдачи, приносим извинения за доставленные неудобства. Не видел ли кто карликовую козу мистера Персифаля? Зейнаб Тинксер продает лимонное каноэ за пятнадцать тинтонов.
От последнего объявления у Алисы расширились глаза.
Пятнадцать тинтонов! Да она в жизни не видела столько магии – и даже не представляла, что делать с такой уймой. (Глупости, конечно. На самом деле еще как представляла. Алиса потратила бы все до последнего финка, чтобы найти папу.) Девочка снова подумала, как славно было бы поскорее вырасти, начать зарабатывать самой и перестать зависеть от переменчивых щедрот матери.
Алиса сложила газету и сунула ее под мышку.
В Ференвуде редко происходило что-то, достойное сводки новостей; всё всегда было предсказуемо хорошо. Правда, недавно город потрясла нежданная беда: особенно яростный порыв ветра унес с поля нескольких поросят – но с тех пор прошла добрая неделя. Самой большой трагедией Ференвуда стало исчезновение Алисиного папы три года назад. Эта новость была одновременно и самой странной: никто из жителей города в жизни не покидал его границ.
Алиса тоже никогда не выезжала за пределы Ференвуда. И никто из ее знакомых ребят. Единственным исключением в размеренной жизни ференвудцев становилось традиционное задание – но, выполнив его, все они непременно возвращались домой. Городок был с трех сторон окружен морем, и чтобы выбраться в большой мир, им приходилось огибать Феннельскайн – в котором, как я уже упоминала, ни один из них не был по очевидным причинам. (Здесь нужно сделать оговорку, что лично мне эти причины отнюдь не очевидны, но за все время наблюдения за Ференвудом мне так и не удалось добиться хоть сколько-нибудь вразумительного ответа, почему ференвудцы с таким упорством избегают встреч с соседями. Боюсь, этот ответ оказался бы весьма банальным: например, они считают Феннельскайн невыносимо скучным, – хотя утверждать наверняка я опять-таки не возьмусь.)
Однако главная причина, по которой никто из ференвудцев не покидал города, заключалась в том, что для выживания им была необходима магия. Отец ушел три года назад – такой срок считался в Ференвуде смертельным. Едва ребятишки осваивали язык, родители принимались твердить им, что уйти из города – значит обречь себя на верную гибель. Они питались магией, дышали ею; магия составляла саму суть их бытия. Отношения ференвудцев с землей представляли собой полный симбиоз: горожане мирно жили среди грядок и деревьев, а те взамен обеспечивали их всем необходимым. Зерна магии, от рождения укорененные в обитателях Ференвуда, заботливо взращивались землей, которую они удобряли и вспахивали.
Без земли им было не выжить.
Именно в этом заключалась главная беда, боль и правда, которая делала потерю отца столь безнадежной: за пределами Ференвуда магии не было. По крайней мере, достоверно о таком никто не слышал. Конечно, ходили слухи, что есть и другие, далекие волшебные земли, – но людям только дай почесать языками, правда? Слухи рождаются от скуки, а подобная чепуха – от безрассудства. Что до Ференвуда, все его жители предпочитали полагаться на проверенные знания, а не выдумки и догадки. Они вообще не очень одобряли выдумки. По крайней мере, так полагала Алиса – хоть и не имела тому прямых доказательств. Утрата отца подточила благоразумие девочки, и теперь она была готова поверить в любую чепуху, способную его спасти, – даже если это делало ее непростительно странной в глазах окружающих. Может, отец нашел другой оазис магии; может, он еще жив. Может, он до сих пор ищет дорогу домой.
В глубине души Алиса жила в эпоху до появления надежных карт, уличных знаков и нумерованных домов. В глубине души она жила в эпоху, когда шагнуть за порог значило сказать «до свидания», а не «прощай»; когда разлука дарила надежду на новую встречу.
Видите ли, кроме надежды, у Алисы ничего не было – но с нею она могла взобраться на любой холм и переплыть океан.
* * *
Центр города всегда повергал Алису в шок – независимо от того, сколько раз она там бывала, – и я не могу сказать, что виню бедную девочку. Там было чему удивлять. Бесконечная вереница мощных зданий всем своим видом свидетельствовала о прекрасном знании геометрии. Дуги, выгибаясь, снова сходились в прямые линии; дома венчали черепичные треугольники, волны или купола – в зависимости от того, какого головного убора требовали монументальные стены. Что же до самих стен, они были щедро украшены треугольной, восьмиугольной и звездчатой плиткой. Завитые спиралями кирпичные трубы уходили прямо в небо, двери не уступали в высоте стенам, а цвета – вы уже догадались, да? – были яркими, сочными и дробились на множество оттенков. (Случайному прохожему могло бы показаться, что вся эстетика Ференвуда служит наглядным ответом на один вопрос: «Сколько красок уместятся на квадратном метре?») В расположении улиц тоже нельзя было усмотреть какой-либо логики, кроме стремления наилучшим образом подогнать друг к другу здания разных оттенков. Те же напоминали диковинные цветы, по прихоти светливня проросшие из ференвудской земли.
