Усидзо. Что такое?
Идахати. Да всё то дело… с ограблением.
Усидзо. А-а, это когда ты уволок из своего прежнего дома тысячу золотых, а я тебе помогал? Иль открылось?
Идахати. Заметили, что грабители были парии. Начали дознание. Сейчас меня позвал наш главный. Выспрашивал и так и сяк. Ничего не знаю, говорю. Отпустил, да только вижу я, что он как будто немножко подозревает. Вот и решил: подхвачу О-Кумэ и улепетну куда-нибудь. Прихожу, и на тебе – нет девки. Уж очень забрало меня за живое. Ну и… (Показывает пальцем на тело О-Сае.) Дура!
Усидзо. Вот оно что. Это и меня касается. Зевать нельзя.
Идахати. Я сегодня же ночью отсюда уйду… Попробую скрыться на время где-нибудь в Дзесю… А ты убери ее (указывая на О-Сае), да и ноги в руки. Там валяется Кандзи – подыми его, и пусть он тебе поможет.
Усидзо. Как? И Кандзи?…
Идахати. Он без сознания – только и всего. Сейчас придет в себя. Значит, ладно, Усидзо? (Хочет идти.)
О-Сае (открывает глаза). Идахати!
Идахати. Чего тебе? (Останавливается.)
О-Сае. Исправься… Стань как прежде… (Слабеет.) Воды, воды…
Усидзо. Воды просит.
Идахати. Предсмертная жажда. Дай ей.
Звон колокола.
Что? Уже десять часов? Ну и короткие же вечера теперь стали.
Колокол мерно звонит. Усидзо набирает из колодца воду в оставленное О-Торой ведро и зачерпывает оттуда бамбуковым ковшом.
Усидзо (подходя к О-Сае). На… вот тебе воды. (Подносит к ее губам ковш.) Да, старшина…
Идахати. Чего еще?
Усидзо. Ведь это – та самая, которую ты так любил, что готов был вместе с нею умереть. Да… человека не поймешь.
Идахати. Верно: человек, брат, штука непонятная.
Усидзо. Непонятная… (Невольно выпускает О-Сае из рук.)
Она со стоном падает на землю и умирает. Из Ёсивары. доносится шум.
Сегодня они что-то уж очень веселятся. (Смотрит на О-Сае.) Ну, из нее уже дух вон. Простись с ней, что ли, ведь не чужая.
Идахати. Не терплю я этого. (Уходит направо.)
Усидзо. Да… Вышло здорово нехорошо. Как же быть-то? Ведь я один с ней не справлюсь. (Подходит к Кандзи.) Эй, Кандзи, Кандзи! Вставай! Ну, Кандзи. Вставай! (Дает ему воды.)
Кандзи (немного приходя в себя). Мы… Нельзя… Нельзя…
(Как будто в бреду.)
Усидзо. Чего тут «нельзя». О-Сае уже на том свете.
Кандзи (окончательно приходя в себя). Что?…
Усидзо. Помоги мне. Давай уберем тело.
Кандзи. Вот так штука.
Появляется Кускэ.
Кускэ. Что здесь у вас такое? (Останавливается в изумлении.)
Усидзо. Тише ты. Старшина убил О-Сае.
Кускэ. Что он наделал! Ох, ох!.. Бедняжечка. Наму Амида буцу. (Кланяется телу О-Сае.)
Усидзо. Вот твое «Наму Амида буцу» и пригодилось в первый раз за все время. (Смеется.)
Кандзи. Даже я… и то сам не свой. Наму Амида буцу.
Усидзо. Ну, и ты туда же! Нечего тут мешкать. Давай скорей уберем ее.
Уносят тело О-Сае налево. Звук барабана.
Кускэ. Был бы я здесь, он и меня бы прикончил, пожалуй. Ах, ах, ах… Наму Амида буцу.
Появляется Xарада Госитиро; впереди – Рокудзо с фонарем в руках. За ними – несколько слуг.
Госитиро (к Кускэ). Эй! Здесь живет пария Идахати?
Кускэ (перепуганный). Хэй! Здесь, здесь.
Госитиро (слугам). Я войду и переговорю с ним, а вы окружите дом – и никого не выпускайте.
Слуги. Ха!
Кускэ. Я больше не нужен?
Госитиро. Нет! Ступай, ступай.
Кускэ. Ха! Наму Амида буцу. (Быстро убегает налево.)
Госитиро. Рокудзо! Ты тоже подожди меня здесь.
Рокудзо. Ха! (Становится на страже с фонарем в руках.)
Госитиро скрывается направо. Шум дождя. Сцена поворачивается.
Картина вторая
Декорация второго акта. Внутреннее помещение в доме Идахати. Тускло горит светильник. Идахати, с повязкой на голове, с мечом за поясом, вырывает спрятанные в земле под полом золотые монеты.
Идахати. Что там медлит этот негодяй?
Усидзо! Мне одному не донести. (Вытирает пот.)
Появляется Госитиро.
Госитиро. Кто-нибудь тут есть?
Идахати (встревоженно). Кто там?
Госитиро. Идахати дома?
Идахати. Чего тебе? (Торопливо хватается за копье и садится на монеты.)
Госитиро. Не волнуйся. Я – Госитиро.
Идахати. Брат! (Успокаиваясь, бросает оружие.) Зачем ты здесь в такой час?
Госитиро. Я хочу спросить тебя кое о чем.
Идахати. Не знаю, что тебе нужно, но входи.
Госитиро. Извини. (Поднимается в комнату.) Прости меня за суровый разговор с тобой сегодня утром.
Идахати (встревоженно). Это не важно. Говори скорей, зачем ты пришел. Ну?
Госитиро. Откуда у тебя эти монеты?
Идахати. Это… это…
Госитиро. Как я тебе говорил, у нас в городском доме украли тысячу монет. Говорят, что грабители были парии.
Идахати. Я уже это слышал. Ну и что?
Госитиро. Больше ничего. Явился сюда вот с этим. (Вынимает из-за пазухи ручные кандалы и веревку.)
Идахати. Что такое?… Ты полагаешь, что этот вор – я? А где доказательства? Где доказательства? Ну-ка, выкладывай их сюда. Хоть мы с тобой теперь в разном положении, но ты мой младший брат. Как ты смеешь говорить такое мне – своему старшему брату!
Госитиро. Так ты не знаешь?
Идахати. Конечно. Откуда нее мне знать?
Госитиро. Зачем же тебя призывал к себе ваш главный старшина Курама Дзэнсити?
Идахати. Он говорил то же, что и ты. Но я ему так и отрезал:
«Не знаю».
Госитиро. Пред Дзэнсити – как хочешь, но предо мной скрываться нечего. Откуда у тебя, парии, могло оказаться столько золотых монет?
Идахати. Что?
Госитиро. Хочешь, я докажу? Посмотри на их чеканку.
Идахати. Что?…
Госитиро. Брат! Хоть ты и пария, но все-таки самурайская кровь. Убей себя! Сделай харакири.[21]
Идахати. Живот резать? Какие глупости! И не собираюсь. Госитиро. Ты не согласен?
Идахати. Нет! Нет.
Госитиро. Но другого выхода нет. (Подходит к нему.) Дом окружен со всех сторон.
Идахати. Что? Окружен? Это уж, брат, не годится. (Встает.)
Госитиро. Не будь трусом! (Хватает его за рукав.)
Идахати. Что ты делаешь? (Ударом ноги разбивает фонарь и бежит к выходу.)
Госитиро в темноте спотыкается о монеты и падает. Идахати преграждает путь один из слуг Госитиро. Он сбивает слугу с ног и скрывается. Госитиро встает и смотрит, ему вслед. Шум дождя.
Сцена поворачивается.
Картина третья
Пустырь за Ёсиварой. На сцене кое-где ивовые деревья. Прямо в глубине – река, за нею – насыпь; видны постройки Ёсивары – все в огоньках и фонарях. Доносятся взрывы веселья и песни. Двое молодых гуляк – Хэйкити и Тодзи – под зонтом.
Хэйкити. То льет, то нет. И что это за погода, право.
Тодзи. Все дни так. Пожалуй, еще нас застанет. Нужно идти.
Хэйкити. К девочкам? Знаю, брат, куда ты клонишь. Ха-ха-ха! Что ж, пошли, разок можно…
Тодзи. А кто каждый вечер оттуда не вылезает? Идем, пока не полил сильнее.
Уходят направо. Слева появляется Усидзо с топором в руках; за ним – его жена О-Кума, в камышовой шляпе и с узелком.
Усидзо. Эй, ты!.. Нельзя ли поскорей? Языком болтаешь невесть как, а когда нужно – рохля рохлей.
О-Кума. Это уж дело муженька – устраиваться.
Усидзо. Обыкновенно знать не желаешь мужа, а как приспичит – за него держишься. Слышишь? Будешь плестись, возьму и брошу здесь. (Идет вперед.)
О-Кума (удерживает его). Что? Старшина свою прикончил, так ты хочешь от него не отстать? Ах ты, бессердечный! Берегись! Отомщу после смерти.[22]
Усидзо. Отстань! Иди! Иди скорей!
Бегут направо. Сзади появляются парии Tema и Торамацу в сопровождении еще двух парий – все с палками в руках.
Тета. Эй, Усидзо! Подожди-ка!
Усидзо. Чего вам еще?
Торамацу. Главный сказал – дело есть. Придется тебе вернуться.
Усидзо. Я знаю, что за дело… Уж, пожалуйста, пустите… Скажите, что не нашли.
Тета. Ничего, брат, не попишешь. Приказ главного.
О-Кума. Я вас прошу, братцы, а?
Торамацу. Нет, нельзя. Поворачивайте обратно.
Тета. Вас – двое, нас тут – четверо. Значит, поворачивай назад подобру-поздорову.
Усидзо. Влопались…
Тета. Ты не идешь?
Усидзо. Кто тебе сказал, что не иду? Пристал…
Все четверо окружают Усидзо с женой и направляются с ними налево. В этот момент им навстречу выходят Дэнхати, Гэнкити в сопровождении парий.
Дэнхати. Это ты, Тета? Нашел Усидзо?
Тета. Вот они, собственной персоной – с супругой.
Гэнкити. Говорят, Идахати тоже бежал в эту сторону. Его надо разыскать.
