Из «Песни о Ваньке-ключнике»
Княгиня:
Ваня! Бог наш в двери дивен сед белпо веснам розовым оханье девье бьет в грудь мятою роснойпритаимши снегами гнезда матерей открывают в небе Створытепло земле палов старом саду рай перевернулся спину гретьНастала радость любовнаяНа немецких полях убиенные и убойцы прогнили цветоявомскот есть бабы доят люди пьют живомертвыя дрожживстает любов жадная целует кости юношей русскихв черной съедени смертной на путях Ивангорода
Ванька Ключник:
пушечное объеданье в бел мозга сороконогожло колес по ступню человечьей грызью зубочлены тел в земь вбилорваноемом трупни горам живодето рядом железным слаборукорубит яво по коням по суровымпрояв мужа медь жадно тяжит плевая метаранену под глазами твердогляды встречает троерядв клочья подотголос рявом стену яру явиторежет в неть жовом надежно в высь явитноги гнева по одеже вырвано с костями на векроди далекой забыть обнимает кров красавиц осироНа путях Ивангорода трава палая вбита давлена тяжелью вбивойна путях Ивангорода никнут онемина ставу рек встало немо горло сжатое песнислова сторонами идут скорбно скорбители рыданы хрясом ломымо не нам петь о вере в жив-Бога воинов широко костныхнарыв глыбная хоронит хлявь липью льдянистою иметьранню утру обнимает душу тягою слепо прощупьжрет ем могил ослизло ест их головы русския неоцено-прекрасныяи когда поднимается тень смертная бел-росами поля ночикроет простреленным нежносурово твердь телокрест вкрестят свинец в дождь гибели черную хвату невидьюсеят над протянутой ловомвырывают в рай божественно простых и смелыхматерям женам на милой родине под овзиром Богамедь кололов вековое воет ждневыи разявлен ощеренземля ежно-черная хлязи стра-брани в остраньях миравзнесет кровью тихою небу
Рисунок П. Филонова из книги «Пропевень о проросли мировой» (1915)
Из «Пропевени про красивую преставленицу»
Хор:
воин рудит хруном ему Сирин дарит в стрелу бросомлет пронесет по резимерно елым ронит придорожи руну соболинупоцелуйн о зове хрипом ранней рати
Солдат:
оземляют красноты по суху и по болотамвольнеет русскою кровью ростью дробленой сводит глаз горелый рваным орубо о-руки о-ноги о Русский головы давлень глазами живая ятко жим зубной давит стоном в грудь обратно бел аах и аахивают и слезят и борют на Запад стенелой недвигой на реву чуж-проез чемоданы рвут крош рван конями Генералами табаком-махрой девом гоным еви небои нем-ого-вором по головам по Русым скобкой седина оходит в сапогах осторожно в землю чужую мерзлую
Насильник:
раз и два говорю тебе «баба, люби!»
Баба:
полумальчик горячит горячо скоки коня равнолетом до рядов неколебимых Прусских прискакал повоевал по могучим лицам умер и схоронен навсегда а молоденький молоденький-то а! и омертвел а лошадь за гробом идет
Солдат:
идут земляки железные серые тяжше великаны силоносые безмерные
Раненый солдат:
Гляд бледн где мне лицо осит глазами спящ мальчик раем станет старым гостем Богу а сестрица молит свечею Трех-пудовой выбить немцев из окопов подземных проходило и промежало нам невидно чернотою кос и кивом дня положит руку и солдат бородатый пал ранен а Господь уносит вторую пулю ряд за рядом и помру срослась съелась заперта земле полурота свят гвоздь сапог и города выводит мир на головах прямоносых горы разбили руками и до Берлина топорами дорубились валенками в святом прогляди детских ног в мозолях спи, парень терпелив! ваша кровь мать земля йогам я закрою окно и шепну ветру «уйди!»
Запевало:
упокоителем нелестным по мареным ромахампоцветает желтотою палою оперение ровноцветноепо простели полевой там проходителем зыбкимпозвенит седотравною полуволной сладкая теплыньперезовами Соловьевыми олюбует ровную припекупроживителями быстроровностью бредит промежая струи живорыбит летуч на дремойокривит выем ракиты разлапойпомирателем слышно дав голос простой мерный кукушкинпроволнит попереком нарестль езвую отопь задубь брос грустиГрешней зайденой рам промыча будли бронныя пронижет рядом литорусо вихрь лег
П. Филонов. Принцип чистой действующей формы. Иллюстрация к книге «Пропевень о проросли мировой» (1915)
В.П. Мазурин (1872–1939)*
Уже четверть века я занят этой странной историей… В наше, советское время жил замечательный поэт, фамилию которого знает, по моим подсчетам, не более пяти человек. В течение многих лет я перерыл десятки справочников, расспрашивал архивистов, — никому ничего неизвестно о поэте, — авторе единственного стихотворного сборника, уникального — даже по современным «меркам».
Вот данные об этой книге: В. П. Мазурин. В царстве жизни. Поэтический дневник. Издание автора. Москва — 1926.
Одно из последних советских изданий с грифом издателя-автора (завершили этот недолгий период три выпуска сборника «Живой Маяковский» Алексея Крученых… — «Вызвали меня в 30-ом на Лубянку, встретили даже не с окриком, а с изумленным восклицанием: „Как вы умудрились выпускать такие книжки до сих пор!“» — рассказывал Алексей Елисеевич).
Через 12 лет после знакомства с поэзией Мазурина, я вторично встретил его имя в «самиздате». В 1975 году в мои руки попал машинописный сборник стихотворений Филарета Чернова, составленный Евгением Леонидовичем Кропивницким.
«Изумительный лирик», — отзывается о Чернове в предисловии к этой машинописи Е. Кропивницкий. Далее он сообщает: «Филарет Иванович Чернов родился в городе Коврове Владимирской губернии в 1877 году и умер в Москве в сумасшедшем доме 4 декабря 1940 года. Из общего значительного количества стихотворений Чернова сохранилось около четырехсот».
Чудо! — среди стихотворений Ф. Чернова (действительно тонкого лирика тютчевско-фетовской школы) вижу, пораженный, одно, — озаглавленное «На смерть В. П. Мазурина», датированное 16-ым января 1927 года. По тону стихотворения ясно, что оно написано сразу после смерти поэта.
Однако я не воспользовался чудом этой встречи с именем Мазурина. Надо было взять и поехать к нашему «неоавангардному патриарху» Евгению Леонидовичу, — только от него можно было подробно узнать о загадочном поэте. Я этого не сделал, Е. Кропивницкий скончался 19 января 1979 года.
Теперь я время от времени советуюсь с художником — сыном Е. Л. Кропивницкого. Огромный архив покойного поэта и художника еще не разобран. Очень надеемся, что в нем обнаружатся материалы, относящиеся к Мазурину. Лев Евгеньевич свидетельствует о большой любви отца к автору «В царстве жизни», однако Евгений Леонидович, по-видимому, не был знаком с самим поэтом. В библиотеке Кропивницких находится экземпляр сборника Мазурина с его дарственной надписью Александру Васильевичу Ковалеву (брату известной певицы Ольги Ковалевой). Думается, что эти немногие данные, в дальнейшем, могут помочь исследователям установить краткую биографию В. П. Мазурина (возможно, этому посодействует и наша публикация).
Кое-что об авторе «В царстве жизни» можно узнать по его стихотворениям. Несомненно, что он родился в бедной крестьянской семье. В город попал юношей, хорошо знаком с «фабричным адом». В послереволюционные годы в школьных мастерских преподавал «труд» (столярное и переплетное дело). «Возрастные» признаки, встречающиеся в стихах (также и в предисловии к ним), позволяют предполагать, что родился он в шестидесятых годах прошлого века.
Теперь — о правомочности включения В П. Мазурина в поэзию русского авангарда. Его мировоззрение безусловно противоположно идейным установкам наших авангардистов, — скажем, тех же кубофутуристов. Упомянем два момента: у Мазурина — редкостная слиянность человека с природой, чувство народно-простого равенства с людьми, у футуристов — напускная ироничность по отношению к природе, подчеркивание верховодствующей роли поэта среди «толп» и «масс» (сказанное не относится к Е. Гуро и В. Хлебникову).
