Пошёл кисет по рукам. Дивились солдаты вышивке. А когда вернулся кисет к Ивану, раскрыл он его, чтобы всыпать табак. Глядь, а там письмо. И начиналось оно теми же словами, что вышиты были на кисете:
Береги Родину пуще глаза! Не щади врага! Я старая женщина. Старший сын мой погиб, средний без вести пропал, младший воюет. Здесь, на Урале, мы сил не жалеем, чтобы тебя, солдат, вооружить, одеть, обуть, накормить. Бей врага лютого! Целую тебя, солдат, и благословляю.
Мария Ивановна
Прочёл Иван это письмо и заплакал.
- Ты чего, Иван? - спросил старшина.
- Да ничего. От радости я. Посылку эту и письмо мать моя послала. Думал, нет её в живых. Побывал в нашем селе фашист. Сколько ни писал ей - безответно. А она на Урале объявилась. Вот, старшина, счастье какое!
Расправил Иван кисет, положил на пенёк, на него письмо, а сверху материнского хлеба краюшку. А хлеб-то опять свежий, и пахнет от него родным домом. А вокруг пня из земли молоденькая светлая травка прямо на глазах выползла. То ли осень за весну приняла, то ли сыну материнский привет передавала.
Глава четырнадцатая,
в которой снова появляется Фриц Рыжий лис
Храбро воевали Иван и его товарищи.
Сколько деревень освободили! Сколько городов - и не сосчитать!
Всюду люди обнимали наших солдат. Руки пожимали. Благодарили.
Гасли на их пути пожары.
Отряхивалась земля от пепла.
Зацветали цветы.
Матери гордились своими сыновьями.
Но где бы ни воевал Иван, в какой бы город ни входил, - тенью следовал за ним Фриц - Рыжий лис.
В ту ночь, когда загорелся и упал фашистский самолёт, все погибли: и лётчик, и автоматчики, и собаки. Только Фриц - Рыжий лис успел выбраться из горящего самолёта и перед самой землёй раскрыть парашют.
Фашиста с такой силой ударило о дерево, что он потерял сознание.
Очнулся только на другой день. Но уже ничего не помнил. Ни кто он, ни откуда, ни как его зовут. Только одна мысль всё ещё вертелась в его помутившейся голове: надо найти и убить Ивана, найти и убить Ивана, найти и убить Ивана.
Фриц - Рыжий лис добрёл лесом до деревни. Но входить в неё не решился. У него была чёрная совесть, и он боялся людей и солнечного света.
Ночью стащил с огородного пугала рваный пиджак и соломенную шляпу и бежать. В лесу переоделся и сам стал похож на огородное пугало.
В таком виде, притворяясь глухим и немым, Фриц - Рыжий лис отправился разыскивать Ивана.
Люди, с которыми он иногда сталкивался, не знали, что он фашист. Жалели. Кормили его. Дали тёплый полушубок и валенки.
Они не знали, что под рваным пиджаком рыжий "глухонемой" прячет поганый пистолет с кривым дулом. Не знали, что он только и ждёт случая, чтобы выстрелить из этого пистолета в Ивана. В спину, предательски, из-за угла.
Глава пятнадцатая,
в которой Фельдмаршалу приходит конец
Ранней весной прорвались наши войска к самому логову фашизма - Берлину.
Как быстро ни удирал от наступающих советских армий фашистский Фельдмаршал со своим штабом, наши солдаты двигались быстрее.
И случилось так, что на самых подступах к Берлину Фельдмаршал попал в "котёл". Окружили его штаб со всех сторон.
Позвал Фельдмаршал к себе Начальника разведки и контрразведки.
- Как думаете меня спасать?
Засмеялся Начальник разведки и контрразведки прямо в лицо Фельдмаршалу:
- А никак, господин Фельдмаршал. Мне бы самому ноги унести!
Побледнел Фельдмаршал, завизжал своим бабьим голосом:
- Измена! Я прикажу вас расстрелять!
- Руки коротки! Приказывать-то некому. Вон ваши солдаты в плен русским сдаются, погибать не хотят!
- Тогда я вас сам расстреляю! - закричал Фельдмаршал и схватился за пистолет.
- С тем и до свидания, - прошипел Начальник разведки и контрразведки. - Я себе, если жив буду, новых хозяев найду, поумнее вас. - И исчез, как сквозь землю провалился.
Тут неподалёку стрельба началась. Перепугался Фельдмаршал, скинул свой мундир с крестами, снял с убитого фашиста форму рядового, еле-еле на себя напялил. Ничего, что тесноват, зато с простого солдата меньше спроса!
Рядом раздалось грозное "хенде хох". Поднял Фельдмаршал руки, посинел от страха.
Подошли к нему советские солдаты, впереди всех - солдат огромного роста.
- Давай и этого к остальным.
Обрадовался Фельдмаршал, что его с простыми фашистами перемешают и не узнает никто, что он сам фашистский фельдмаршал.
Вдруг огромный солдат сказал:
- А ну, постой, ребята. Сдаётся мне, что я где-то этого фашистского солдата встречал. Ба! Да это ж сам господин Фельдмаршал. Мы с ним давно знакомы!
- Нет, нет, - запищал Фельдмаршал по-русски, - я не есть фельдмаршал, я есть простой солдат!
- Ты мне сказки не рассказывай. Я у тебя из кабинета лично карту похитил. Я тебя лично знаю.
- Кто ты? - в ужасе пролепетал Фельдмаршал.
- Я-то? Простой советский солдат Иван.
- Иван? - прошептал Фельдмаршал и понял, что погиб. Хотел выпить яд, чтобы избежать позора, но не успел. И умер просто так, от страха.
Глава шестнадцатая,
суровая и скорбная, в которой смерть превращается в бессмертие
Так и дошёл Иван до Берлина, неся на своих могучих плечах свободу. В руках у него был неразлучный друг - автомат. За пазухой - краюшка материнского хлеба. Так и сберёг краюшку до самого Берлина.
9 мая 1945 года разгромленная фашистская Германия сдалась. Смолкли орудия. Остановились танки. Отвыли сигналы воздушных тревог.
Тихо стало на земле.
И люди услышали, как шуршит ветер, растёт трава, поют птицы.
В этот час попал Иван на одну из берлинских площадей, где ещё догорал подожжённый фашистами дом.
Площадь была пуста.
И вдруг из подвала горящего дома вышла маленькая девочка. У неё были тоненькие ножки и потемневшее от горя и голода лицо. Нетвёрдо ступая по залитому солнцем асфальту, беспомощно протянув руки, будто слепая, девочка пошла навстречу Ивану. И такой маленькой и беспомощной показалась она Ивану на огромной пустой, будто вымершей, площади, что он остановился поражённый, и сердце его стиснула жалость.
Достал Иван из-за пазухи драгоценную краюшку, присел на корточки и протянул девочке хлеб. Никогда ещё краюшка не была такой тёплой. Такой свежей. Никогда ещё так не пахла ржаной мукой, парным молоком, добрыми материнскими руками.
Девочка улыбнулась, а худенькие пальцы вцепились в краюшку.
Иван осторожно поднял девочку с опалённой земли.
А в этот миг из-за угла выглянул страшный, обросший Фриц - Рыжий лис. Что ему было до того, что кончилась война! Только одна мысль крутилась в его помутившейся фашистской голове: "Найти и убить Ивана, найти и убить Ивана".
И вот он, Иван, на площади, вот его широкая спина.
Фриц - Рыжий лис достал из-под пиджака поганый пистолет с кривым дулом и выстрелил предательски из-за угла.
Пуля попала Ивану в самое сердце.
Дрогнул Иван. Пошатнулся. Но не упал - побоялся девочку уронить. Только почувствовал, как тяжёлым металлом наливаются ноги. Бронзовыми стали сапоги, плащ, лицо. Бронзовой - девочка на его руках. Бронзовым - грозный автомат за могучими плечами.
С бронзовой щеки девочки скатилась слеза, ударилась о землю и превратилась в сверкающий меч. Взялся бронзовый Иван за его рукоятку.
Закричал Фриц - Рыжий лис от ужаса и страха. Дрогнула от крика обгорелая стена, рухнула и похоронила его под собой...
И в ту же минуту краюшка, что оставалась у матери, тоже бронзовой стала. Поняла мать, что стряслась с сыном беда. Кинулась на улицу, побежала, куда сердце повело.
Спрашивают её люди:
- Куда, мать, торопишься?
- К сыну. С сыном беда какая-то!
И подвозили её на машинах и на поездах, на пароходах и на самолётах. Быстро добралась мать до Берлина. Вышла она на площадь. Увидела твоего бронзового сына - подкосились у неё ноги. Упала мать на колени да так и замерла в вечной скорби своей.
К подножию памятников зимой и летом несут благодарные люди цветы.
Пришли сюда и Алёша с Алёнушкой, внуки и правнуки Деда-Столета. Постояли молча, склонив голову. И сложили люди об Иване эту сказку.
А бронзовый Иван с бронзовой девочкой на руках и по сей день стоит в городе Берлине - всему миру виден. А присмотришься - заметишь между девочкой и широкой Ивановой грудью бронзовую краюшку материнского хлеба.
И если на Родину нашу нападут враги, оживёт Иван, бережно поставит девочку на землю, поднимет свой грозный автомат и - горе врагам!
