— Лучше быть обреченным на неизвестность, чем просто обреченным.
— Так ты растерял все свои амбиции?
— Я просто радуюсь, что выжил.
— Естественно, но давай не забывать, кто мы. Мы с тобой не рождены посредственностями, а что может предложить гражданская жизнь, кроме унылого бесцветного существования?
— Пропади пропадом все твои амбиции!
Гейбриел подался вперед. Призрак былой вспыльчивости омрачил и без того смуглое лицо.
— В жизни есть кое-что поважнее удачи и славы, Дерек.
— Прошу прошения?
— Ты всегда твердишь, что положение младшего брата вынуждает тебя служить в армии. Но мы оба знаем, что твоего доверительного фонда вполне хватит, чтобы вести иной образ жизни, если ты, конечно, этого захочешь.
— И какой именно образ жизни? — уточнил Дерек.
— Не знаю… ты мог бы купить землю. Ферму или что-то в этом роде.
Дерек недобро рассмеялся:
— Я? На коровьей ферме? Прости, приятель, ты не с тем говоришь. Господи милостивый, овес и ячмень! Меня вряд ли можно считать аграрием.
— Откуда тебе знать? Ты никогда ничем другим не занимался.
— Я не могу отвернуться от своих людей.
— Зато можешь отвернуться от семьи?
Дерек съежился.
— Сам знаешь, отец уже стар, — настаивал Гейбриел. — Он не вечен. И как насчет нашей сестры? Неужели тебе не хочется увидеть будущего племянника или племянницу? А как насчет малыша Гриффа — Мэтью? Он тебя обожает.
— Можно подумать, я никогда не вернусь!
— Можешь… и не вернуться, — медленно выговорил Гейбриел.
Дерек долго смотрел на него, прежде чем ответить:
— Мне нужно поквитаться кое с кем в Индии, брат. И я не успокоюсь, пока не сделаю этого.
— Если ради меня, то не стоит, — предупредил Гейбриел, покачивая головой. — Нет, черт возьми. Забудь.
— Забыть? — повторил Дерек, гневно вспыхнув.
— Это был честный бой. Ты жаждешь мести только потому, что винишь себя за случившееся со мной. Но вот я тебя не виню. Ты мой брат. И я, конечно, отдам за тебя жизнь.
— Ты так раздражающе благороден, — пробормотал Дерек, изучая потолок и стараясь не взорваться.
— Ты бы сделал то же самое для меня, — рассмеялся Гейбриел, с усталым видом откидываясь на спинку дивана. — Я спас твою задницу не для того, чтобы ты возвращался на поле боя и позволил себя убить. Но больше ни слова на эту тему. Я сказал все, что хотел. А ты делай все, что пожелаешь.
— Почта уже была? — спросил Дерек, решительно меняя тему.
— На столе.
И вправду, под папками, на серебряном подносе, лежали письма. Он вытащил кипу приглашений и счетов, а заодно с полдюжины записочек на бумаге пастельных тонов, благоухавших различными сортами дорогих духов.
Но Дерек продолжал хмуриться. Черт побери! Ни слова от полковника Монтроуза! Он хотел узнать о своих людях, но письма из Индии шли ужасно медленно. Похоже, следует набраться терпения. Ну а пока он найдет чем развлечься.
Оставив на блюде приглашения и счета, он взял разноцветные записки от новых лондонских приятельниц и развернул веером, как карты. Теперь, вдыхая соблазнительные ароматы, он немного повеселел.
— Что, опять проклятые любовные записки? — спросил Гейб, вскинув брови.
— Любовь? — рассмеялся Дерек, поднося письма брату. — Какое это имеет отношение к любви? Лучше выбери одну.
— Зачем?
— А как еще мне решить, с кем спать сегодня?
— Ты неисправим.
— Жизнь коротка, — философски заметил Дерек.
Гейбриел укоризненно покачал головой и, выбрав светло-зеленое письмецо, отдал брату.
— Превосходный выбор, — похвалил Дерек, прочитав имя. — Значит, леди Амхерст. Сойдет.
— А остальные?
— О, я осчастливлю и остальных. Уж поверь мне.
И он с широкой улыбкой небрежно отбросил письма. Они рассыпались подобно неяркому конфетти. А Дерек лениво опустился в кресло, распечатал короткое непристойное письмо от несравненной леди Амхерст и тихо рассмеялся, читая чересчур откровенные намеки.
— О черт! — воскликнул он наконец. — Я забыл о маскараде, на который мы обещали поехать. И это сегодня вечером!
— Мы?!
— Разве я не упомянул? Ты тоже едешь.
— Черта с два!
— Гейбриел, ты не можешь засесть в четырех стенах навечно. Кроме того, нужно отпраздновать мою победу над этими скрягами. И можешь не надевать костюм, если не хочешь. Уверен, что бал немного тебя развеселит!
— Наоборот, меня это будет чрезвычайно раздражать! Костюмированный бал? Нет уж, поезжай повеселись за нас обоих, — проворчал Гейбриел, кивнув в сторону отброшенных записочек.
— Не в этом дело. Скажи-ка, братец, ты знаешь, что несколько лет назад проводилась перепись? — спросил Дерек, весело блестя глазами. — Оказалось, что в Лондоне живет более миллиона людей.
Гейбриел с подозрением уставился на брата.
— И что?
— Представь, что половина из них — женщины, а половина женщин — такие, за которыми можно поухаживать. Представляешь, где-то нас ждут двести пятьдесят тысяч дам! Так что сейчас самое время начать.
Гейбриел снова покачал головой, не зная, смеяться или сердиться. Дерек хорошо знал это выражение лица.
— О, брось! — рассмеялся он. — Честно говоря, на твоем месте я бы захотел убедиться, что в организме все работает как надо, если понимаешь, о чем я.
Взгляд Гейбриела стал мрачным.
— А, не важно, — махнул рукой Дерек и, поднявшись, налил себе бренди. — Но я не позволю тебе сидеть здесь и покрываться плесенью. Знаешь, что я сделаю? Найму какую-нибудь роскошную шлюшку и прикажу позаботиться о тебе. Вот это будет забавно! Угодливая маленькая сиделка, призванная исполнять твой малейший каприз. Не считаешь, что я самый добрый и заботливый брат?
Гейбриел даже не улыбнулся. Дерек засмеялся.
— Зануда, — фыркнул он, приканчивая бренди.
— Дерек, я едва не погиб, — напомнил Гейбриел. — Вернее, погиб. Говорю тебе, на несколько минут я умер…
— Гейб, это невозможно. Сколько раз мы это проходили?
— Но армейский хирург сказал, что у меня не было пульса.
— Он мог ошибиться.
— Однако не ошибся. Ради Бога, я видел тебя, стоявшего над моим телом, а сам находился едва не под потолком…
— Ничего подобного. Это сон.
— Но я не спал.
— Что бы там ни было, я больше этого не вынесу. У меня мурашки по коже бегут! Мертвый — значит, мертвый.
— И кто это сказал?
— О, не знаю… закон природы? Ты никак не хочешь брать во внимание тот факт, что не умер. Ты выжил. Конечно, тебе предстоит долгая дорога к выздоровлению, и пройдет немало времени, прежде чем ты обретешь полную силу, но я хотел бы, чтобы ты вновь зажил полной жизнью.
