— Значит, раз этот вопрос пока не решён, генераторы токов должны будут функционировать постоянно, даже когда машина не будет использоваться, — сказал Перк, уже скорее самому себе.
— Да, — уверено ответила Майя, — на данный момент это так.
Перк пометил себе на компьютере, что нужно учесть это при выборе силовой установки. Поскольку машина будет пропорционально уменьшена, в неё нельзя будет встроить тот реактор, которым она оснащена сейчас. В любом случае придётся подыскивать что-то новое, но учитывать новую специфику тоже было нужно. Заодно Перк отметил, что нужно обсудить это с Чемберсом.
— Это один из первых вопросов, который не позволяет нам сказать, что мы достаточно хорошо знаем насекомоподобных, — продолжала Майя.
— Но ведь есть и другие? — спросил Чемберс.
— Конечно, — коротко бросила она, как будто бы он задел её за больное место.
— Мы к ним, пожалуй, вернёмся позже, а сейчас продолжайте.
— Дальнейшее изучение биотоков позволило имитировать команды на напряжение и расслабление. Сначала это получалось плохо, но потом процесс удалось отладить.
Она продемонстрировала запись, где волокна миуки опутывали механизм, напоминающий человеческую руку. При подаче команды, рука уверенно сгибалась в локте и поднимала пробный груз. А при подаче команды на разжатие рука в исходное положение не вернулась даже несмотря на наличие нагрузки, вес которой был направлен вниз. Волокна на первых этапах были не так исполнительны как их металлические аналоги.
Следом показывалась запись, на которой был уже примитивный робот, все перемещения которого осуществлялись за счёт синтетических волокон миуки. Конечно, движения были неидеальны, а сама конструкция выглядела очень ненадёжной, но важно было то, что она функционирует, и при этом выполняет человеческие команды. А недостатки легко списывались на то, что биоинженеры не большие специалисты в области робототехники, и именно поэтому, в частности, команда Перка сейчас находилась на этой базе.
— Я нигде не вижу защиты, — заметил Перк ещё до того, как запись закончилась, — насколько я слышал, миуки опасны на всех уровнях. Минимальная утечка свободной биомассы может привести к заражению и тяжёлым последствиям.
— Это так, но только когда речь идёт о настоящей, а не синтетической материи, — ответила Майя, — это является самым сложным вопросом, на который нам не удаётся получить ответ. Видите ли, мы рассчитывали на то, что синтетически придётся создать лишь небольшое начальное количество материи, а дальше она будет воспроизводиться сама, нужно будет лишь давать ей органику, но этого не произошло. Мы не можем получить из нашей массы настоящих миуки. Она как будто мертва. Если бы не наши эксперименты с биотоками и их положительные результаты, это можно было бы утверждать наверняка.
— Ну, тут есть что-то положительное, — заметил Перк, посмотрев на Чемберса. Тот утвердительно кивнул, — нет угрозы утечки. Или того, что биомасса примет форму маленького ядовитого миуки и кого-нибудь убьёт.
— Да. В этом состоит положительный момент, — подтвердила Майя, — но есть ещё отрицательный. Настоящих миуки что-то приводило в движение. Что-то ими управляло, и это что-то, — мы для удобства называем это нервной системой, — заслуживает внимания не меньше, чем физическая составляющая, но именно её оказалось невозможно воспроизвести.
— Но как такое возможно? — спросила Элла, — если миуки состоят только из волокон, то всё должно было получаться.
— Это главная загадка, над которой мы работаем.
— Какие-то намёки на решение есть? — спросил Чемберс.
— Да. Самая правдоподобная версия состоит в том, что существовало неизвестное нам волокно, почти мгновенно распадающееся после смерти, поэтому мы не можем его найти. Если оно существует, то проблема состоит в том, что оно является источником активности, которую можно засечь нашими приборами, и отдельно обнаружить нельзя. Также не получалось провести вскрытие ещё живой особи, потому что они гибнут при малейшей попытке хирургического вмешательства.
— Но в бою они выдерживают серьёзные ранения, — сказал Перк.
— Это никак не связано с тем, что они способны выдержать. Мы склонны думать, что это специальный защитный механизм. Это волокно, если оно и есть — их строжайшая тайна, по сравнению с которой даже жизнь целой колонии становится неважна.
— Ну, когда речь идёт о существовании всего вида, — заметила Элла.
— Несмотря на эту схожесть, нельзя приписывать им черты, характерные для настоящих животных или даже насекомых. У миуки своя логика, очень сложная. Учитывая, что у них нет механизмов размножения как таковых, то и о сохранении вида речи быть не может. В любой момент раненый солдат может стать биомассой и, растворившись в пузыре, через определённое время выйти оттуда огневиком или хлыстом. Впрочем, это уже не будет именно тот солдат, но для удобства понимания механизм можно истолковать и так.
— Тогда у меня возникает другой вопрос, — сказал Перк, — насколько я знаю, миуки и не питаются в привычном нам понимании. Это так?
— Так, — внимательно глядя на координатора, кивнула Майя.
— Откуда они тогда получают биомассу? Я читал, что на начальном этапе это делают специальные виды миуки, но в дальнейшем предполагалось появление чего-то более крупного, поскольку маленькие организмы уже не могут обеспечить нужное количество.
— Ответ на этот вопрос выходит за рамки моей компетенции, к сожалению.
Он понял, что она знает ответ. Может быть, у неё и нет допуска, но ответ она знает, только говорить его не может, либо не хочет.
— И ещё один вопрос, — сказала Эмма, повернувшись к Майе, — если нервной системой миуки управляет нервное волокно, то как они рождаются в колонии, если в обычной биомассе его нет?
— Здесь всё обстоит примерно так же, как и с привычными особями. Считается, что мы ни одной колонии не захватили в первозданном виде. В эту концепцию вписывается то, что нервное волокно могло распасться ещё до прихода людей, и мы его просто не обнаружили по этой причине. Возможно, в самой биомассе находятся определённые сгустки нервного волокна, вокруг которых вырастает особь, но и их должно что-то синтезировать, что не отметает концепцию наличия волокна в колонии.
— То есть, чтобы изучить это, очень желательно воспроизвести настоящих миуки, — сказал Перк, поправляя галстук, который, как ему казалось, сдавливал его горло.
В лаборатории, такой холодной и пустой от того, что в ней ещё не работали люди, повисла тишина. Это несколько давило. Каждый ещё не успел поместить на свой стол то, что ему хотелось бы лицезреть каждый день при выходе на работу, или вообще хоть как-то привыкнуть к здешнему интерьеру. Из-за этого напряжение казалось более строгим, холодным. Даже Майя не могла найти, за что уцепиться глазами, чтобы ей легче было принять этот вопрос, и поэтому её реакций не мог не заметить только слепой. Даже непробиваемый Чемберс, казалось, дрогнул. И всё от вопроса, который был результатом тех мыслей, которые одолевали Перка все эти дни. Учитывая короткое общение сегодня, он представлял, что она ответит.
— Это выходит за пределы того, что я могу вам рассказать, — сухо сказала она, но было видно, что этот вопрос застал её врасплох.
— Майя, — с укоризной посмотрев на Перка, сказал Чемберс, — мы и правда слишком отвлеклись. Думаю, вы можете продолжить свой рассказ.
— Да, я…
Она даже сбилась с мысли. Этот вопрос был живым даже для неё, посвящённой в куда большее количество информационных блоков этой базы. Повисла многозначительная тишина, понятная всем. Перк встретился взглядом с Эммой и улыбнулся ей. Он уже представлял себе, как сегодня вечером он раньше времени затащит её в постель. И не потому что ему безразличен проект, над которым ему предстоит работать, а просто потому что, всё это было для него холодной водой, которая в первый момент нырка кажется ледяной, и лишь жена казалась тем теплом, которое способно его спасти.
Чемберс, очевидно, понимал, о чём идёт речь, поэтому вовремя перехватил инициативу.
— Майя, мы понимаем, что не всё можно говорить. И что наша компания непривычна для вас. Просто мы слишком многого не знаем, вот поэтому и задаём слишком сложные вопросы.
— Нет, всё в порядке, — как-то по-свойски ответила она, — это правильные вопросы. Просто, немного выходят за пределы того, что нужно при проектировании.
Она покосилась на Перка, и координатору показалось, что если бы жена видела этот взгляд, то его непременно ждала бы сцена ревности.
— Насколько я знаю, вам не в первой слышать о человекообразных миуки.
— О, — заметила Элла, — кое-кто из нас участвовал в их уничтожении.
Она с дружеской гордостью посмотрела на Перка. А вот Майя, похоже, не угадала в новоиспечённом координаторе человека, способного участвовать в настоящем сражении. Ей не были известны бои, через которые пришлось пройти восемьдесят седьмому, поэтому нельзя было её за это судить. Она посмотрела на Перка с удивлением и незнанием, что сказать.
